Искра (СИ) - "Emerald" - Страница 24

• Предыдущая
• 24/254
• Следующая

— Не извольте беспокоиться, господа, — степенно отозвался он, крайне неодобрительно взирая на ворочающегося в пыли служку. — Все сейчас будет в лучшем виде. И нижайше прошу простить моего племяша. Дурак еще. Не научился должному обхождению. Зато лошадки у него ухоженные.

Снисходительно кивнув, лорд Гвиур прошел в дом вместе с сыном. А хозяин довольно сильно пнул родственника в оттопыренный зад.

— Дядя! За чтооо?! — Взвыл ничего не понимающий парень.

— А чтобы зенки не пялил, куда не следует, — пояснил заботливый дядюшка. — Лучше бы спасибо мне сказал, балбесина!

— За что? — Вылупился племянник. — Не убудет от господского полюбовника…

— Да за что мне такое наказание, Богиня-Мать! — Сквозь зубы выругался дядя. — Какой полубовник?!.. Глазоньки то протри! Эти двое похожи как отец и сын! А то и как братья. Кто этих полукровок разберет!

— Ааа!.. — понял, наконец, племянник и почесал в затылке. А хозяин харчевни скривился еще больше. — Дали же боги наследничка. Вот сестрица-покойница порадуется!.. И как тебе я свое дело оставлю? А даже и были бы полюбовники, так не твое это собачье дело! За такой погляд господа головы сразу рубят!

Парень сбледнул и, шустро подскочив, быстро повел в конюшню доверенных ему лошадей.

Отряд, вызванный графом, прибыл к лесной харчевне на рассвете.

Небо на востоке только-только прочертила первая бледно-розовая полоска, когда охотники, негромко переговариваясь, спешились у крыльца приземистого бревенчатого дома. Послышался скрип колодезного ворота, чей-то приглушенный смех, напахнуло свежевыпеченным хлебом, загремел котлами на близкой кухне хозяин, проволок на хребтине набитый мешок его племянник…

Рэниари стоял у полуслепого оконца в маленькой комнатешке, что гордо прозывалась спальней, и смотрел вниз, на тех, среди кого вырос. За стеной слышались тяжелые шаги проснувшегося отца, его голос, когда он переговаривался с главой прибывших.

На удивление Рэни выспался просто отлично, хотя еще накануне вечером был уверен, что не сможет сомкнуть глаз. Но стоило только голове коснуться подушки, как измученный пережитым юноша провалился в странное сновидение.

…Ему снился огромный, зеркальный зал.

Солнечные лучи пронзали пространство яркими световыми копьями, многократно повторяясь в высоких зеркалах.

Так празднично… так грустно…

И так безмолвно.

А еще непонятно и очень реально.

А еще там был красивый юноша.

Танцевал, чему-то беззвучно смеясь и плача.

Жемчужно-белые волосы, утонченные черты лица, глаза прикрыты длинными темными ресницами, странные, нездешние, развевающиеся одежды, обрисовывающие линии идеального тела…

Когда Рэниари проснулся, он все еще был во власти этого солнечного танца.

Словно сам его танцевал.

Когда-то давно…

Поднявшись, юноша быстро ополоснулся остывшей за ночь водой из кувшина для умывания. Оделся и застыл рядом с окном.

Он больше себя не узнавал. Душу и сердце словно выморозили. Но зато боль исчезла, остался только ее фантом. Отец прав — ничего не поправимого не произошло. Просто Рэни встретил неподходящего для него человека, которого и возвел на пьедестал, приписав то, чем тот никогда не обладал. А значит, надо жить дальше и учиться гордо держать голову, ни от кого не пряча глаз. Ему нечего стыдиться. Пусть стыдно станет тому, кто играет чувствами других…

— Рэни, ты встал? — Постучался в дверь отец.

— Да, входи, — отозвался юноша.

Скрипнув несмазанными петлями, в комнатку шагнул Гвиур со свертком из плотной ткани в руках и на миг застыл, глядя широко распахнутыми глазами на сына, с недоумением обернувшегося к нему. Но затем граф тихонько фыркнул и, недоверчиво покрутив головой, прошел к столу, выкладывая на него свой сверток.

— Хотел тебе на день рождения подарить, — пояснил он, разворачивая ткань, — но решил, что раз беру тебя на охоту, то и подарок будет к месту.

И Рэниари охнул от невольного восхищения.

На столе лежал маленький стальной арбалет, богато украшенный золотой гравировкой по хищным дугам. Выточенное из куска полупрозрачной кости нарвала ложе отличалось крепостью и необычайной легкостью. Как раз по руке недавнего мальчишки!

— Папа… — только и смог вымолвить Рэниари, беря в руки подарок. Восторг обладания столь великолепным оружием вымел из головы все мысли, кроме одной — немедленно опробовать в деле это чудо.

— Опробуешь, опробуешь! — Звонко рассмеялся отец. — Давай, завтракай, и поехали! Стакан парного молока и кусок еще горячей лепешки уже ждут внизу. Негоже перед охотой плотно набивать желудок.

…Оседланный и отдохнувший за ночь Ветерок встретил хозяина подле приземистой конюшни. Великолепного гнедого держал под уздцы вчерашний парень, племянник хозяина, кажется… а рядом фыркал вороной отца. На этот раз конюх упорно смотрел в землю, но Рэниари ловил на себе его жадный взгляд украдкой. Ладно, не хамит, и то лепешка. За погляд денег не берут…

— Хей, малыш! — Раздался над головой зычный голос Аррида Голубой жемчужины — могучего, кряжистого морской охотника, черноволосого и смуглого до черноты. Одного из тех, кто был преданным другом лорда Цитадели, и кто, вопреки обычаю, обучал будущего младшего супруга держать в руках оружие. И арбалет в том числе.

— А столица то пошла тебе на пользу, — Рэниари с трудом подавил в себе позыв опустить голову и спрятаться куда подальше. Но сумел себя пересилить и встретить дружелюбные усмешки охотников несколько напряженной улыбкой. — Похорошел то как! Аж светишься!

— Скажешь тоже, Арр! — Уже более раскованно фыркнул юноша. — Каким был, таким и остался.

— Да не скажи, — проворчал морской охотник, с нарочитым кряхтением взбираясь в седло своего коня. — Парни, глядите, чтобы у нас не украли это сокровище!

Отряд встретил данное предупреждение веселым улюлюканием и предложениями, кто и что сделает с похитителями. А Рэниари почувствовал, как слегка приразжались когти снедающей его тоски: среди этих кряжистых и несколько грубоватых людей он был дома, там, где всегда мог рассчитывать на помощь и поддержку.

— Кончай горла драть! — Во весь голос рявкнул вышедший на крыльцо граф, закидывая за спину короткий охотничий плащ. — Выдвигаемся! Рэни, от меня ни на шаг.

Счастливый ожиданием охоты, на которую его впервые взяли, юноша, не переча отцу, пристроил Ветерка сбоку от отцовского жеребца. И отряд со свистом и грохотом выметнулся за ворота харчевни, помчавшись прямиком в сторону Гиблых холмов.

…Остановились они только у кромки многовекового леса. Дальше лежала обширная холмистая равнина, где никто не селился, несмотря даже на близость к столице. А все оттого, что здешние холмы были пронизаны многочисленными кавернами, расщелинами и подземными ходами, создавшие настоящий лабиринт, в котором любили обитать серебристые виверны. Твари донельзя умные и злопамятные.

Тонкая, но очень прочная кожа виверн изумительного серебристого окраса высоко ценилась людьми во все времена. И на виверн охотились всегда и везде, тем более, что эти полуящерицы-полузвери были людоедами. Война на выживание между ними и людьми велась с переменным успехом, но сколько бы их не истребляли, виверн не становилось меньше. Спуститься же под землю, где находились кладки, не рисковал никто. Даже маги оказались бессильны против этой напасти. В иные годы твари, бывшие чуть крупнее волка, сбивались в огромные стаи, вырезая подчистую целые деревни, а охотников превращая в добычу. Опасная зверюга. Очень опасная. Но Рэниари, замерший в седле подле отца, не испытывал страха. Только восторг и ожидание схватки. Азарт горел в его крови, пузырился по венам. А предвкушение неведомого заставляло сердце колотиться все быстрее. И забывались все невзгоды, отступали, делались мелкими обиды и предательства. Все меркло перед началом безумной гонки не на жизнь, а на смерть.

• Предыдущая
• 24/254
• Следующая