Новоселье (СИ) - Лобанова Елена Константиновна - Страница 28

Надежда на приключения и романтику окончательно приказала долго жить уже часа через три унылой тряски. Фургон, несмотря на четверик крепких лошадок, тащился со скоростью ленивой телеги. А всё почему? А потому, что впереди тащились две телеги с барахлом гномов и сами пешие гномы. Гномы шли строевым шагом, а строевым бегом они, по-моему, не умеют. Очень хотелось оборвать все застёжки на клапанах, наполовину смотать брезентовый верх, и приказать кучеру гнать галопом. На улице тоже душно — гроза точно будет, но снаружи не так темно и жарко, как в наглухо зашторенной коробке. Галопом с ветерком было бы намного лучше. Но злой Короед не велел ни брезент поднимать, ни наружу высовываться, ни выходить и идти пешком. Можно было только сидеть и смотреть, как он сверкает глазами, и как Яся ни капельки не мучается, потому что у неё… выдержка. А у меня уже передержка. Если к вечеру не испекусь, буду тренировать силу воли. Я даже знаю как. Надо только представить, что я уже возвращаюсь обратно, а со мной вместо Короеда и Яси — два гнома.

За своими мучениями я чуть не забыла, что Короеда тоже надо тренировать. Не зря же я перед отъездом всю кухню вверх дном перевернула. Результат поисков — добыча, шлёпнутая тапком, хранился у меня в маленькой шкатулке в кармане. Коварная я, м-да.

Думаете, когда я выгрузила дохлого таракана Короеду на ладонь, он сказал «фу» или «бэ»? Не-а. Синтар Караен рявкнул «га!» (видимо, хотел сказать «гадость») и грозно добавил: «Ляляррры!»

Может, он имел в виду «больше так не делай»? Но я с некоторых пор знаю, что думать и соглашаться — вредно. Поэтому я возразила:

— Ляляррры… они гораздо противнее дохлых тараканов. И крупнее.

Теперь нас в душегубке стало четверо: я, Яся, Керосин и (где-то на полу) труп таракана. Романтика, ырбуц её по загривку!

В первый день поездки единственным облегчением стал промежуточный привал. Мы вышли, размяли ноги, и я сбегала в кустики в сопровождении Яси и её обнажённых мечей. Мастер-наставница уверовала-таки в злых врагов Короеда. Враги в одном дне пути от нашего городка?! Ну-ну… Не мне её лечить, пусть развлекается.

Гномы смотали верх нашей повозки на время привала, потому что дышать там внутри было чем. Но то, чем можно было дышать, совсем не являлось духами: потели все и даже Яся вместе с выдержкой. Перекусили на природе, так что в графе «походная еда» можно поставить закорючку.

К вечеру я готова была разлить по душегубке первый флакон «Незабудки», и хурлак с ним, с фургоном и последствиями.

Гроза всё-таки состоялась, в фургоне стало душно и влажно. Ничего интересного я по пути не видела. (Вообще ничего не видела). Если все путешествия такие познавательные, то пусть сумасшедшие в них отправляются. На ночлег я вывалилась из пыточной коробки мокрая как мышь.

Постоять под дождём мне не дали. Короед чуть ли не за шиворот затащил меня в бревенчатый домишко, заявив, что в нём мы и будем ночевать. Простая сельская жизнь заявила о себе кислым сидром, подливкой из мятых помидоров и таким количеством тараканов, что все случайно растоптанные твари в моей мелкой шкатулке не поместились бы.

Второй день пути ничем не отличался от первого. Третий и четвёртый тоже. Мне стало казаться, что мы беглые преступники и от кого-то скрываемся. Только гномы шли, не таясь, а возле каждого ночлега разбивали лагерь и несли караул «по периметру» очередной хибары. Спать меня укладывали вместе с Ясей. Короед стерёг наш покой на стуле (первую ночь), на табуретке (вторую ночь) и на полу под дверью (третью).

На четвёртый день с утра пораньше Синтар Караен (чудовище, драмзерхом ему по шее) заявил, что враг сдался и ушёл. Исчез. Ага… Компокта надо меньше пить, тогда всякая дурь мерещится не будет.

Есть в жизни счастье! Свежий воздух! Может, я и не права, но прекрасное изменение в нашем путешествии (как мне кажется) вызвано тем, что Яся рассталась со своей хвалёной выдержкой. Наставница отправила кучера спать в повозку (бедняга), и стала править сама. Керосин забрался ещё выше — на крышу, и делал вид, что следит за обстановкой.

Я немножко пошагала рядом с гномами, поболтала с ними (очень внимательные слушатели), покаталась на каждой телеге, а потом согнала Короеда с крыши на козлы к Ясе и устроилась наверху загорать. Очень удобно! Брезент подо мной провис, и я лежала как в гамаке.

Крыша покачивалась куда мягче, чем сидения внутри душегубки. Никаких кочек не чувствовалось. Когда совсем припекло, я потребовала наверх покрывало. Яся отдала свой плащ. Любезный гном, тот который записывал поздравление Короеду, подал на копье пару вязанок соломы. Кстати, в телегах оказались копья. Длинные. Странно, не знала, что гномы такие же безумные как Короед. Помимо копий в телегах ехали мечи и ненормальное количество топоров. Метательных. Где столько врагов взять на всю эту кучу железа? А я, значит, на арсенале каталась и не подозревала, что под соломой такие гномьи богатства лежат. Думала — еда. Опять ошиблась.

Теперь не мы тащились, а мимо нас тащились поля, перелески, иногда деревеньки. Мир, покой и красота. Однообразно, но приятно. Я задремала и проснулась только к вечеру. Дождь опять собирался поливать окрестности, и меня слегка намочило первыми каплями.

Как мимолётно счастье! Короед опять вспомнил о врагах. В эту ночь мы спали втроём: Яся слева, Короед справа, а я — как кусок колбасы между двух полубулок. Булки оказались костлявыми и ругались, что я их коленками запинала. Попробовали бы они сами поспать, выспавшись за день. И вообще — эльфы целиком состоят из костей, как речная рыба. Я поинтересовалась у Яси, есть ли у неё кости в ушах (уши-то острые), но нарвалась на рычание и шипение: «Хрррящщ! Уши — это хрящщщ!» А то я сама не знаю. Надо начинать вести дневник путешествия. Первое, что туда запишу: у эльфов нет чувства юмора.

Весь пятый день лил дождь, и я опять страдала в зашторенной коробке. Короед с Ясей сидели напротив, держались за руки и умильно переглядывались. Иногда Короед с моей помощью озвучивал свои мысли о врагах, но, чует моя печенка, чего-то не договаривал. К вечеру того же дня мы добрались до первого города, а Короед сам сказал первое слово: «Ясанна». Теперь у меня есть загадка всей жизни: как составить из «га», «ля» и «рры» что-нибудь кроме «галярры», «ляррыга» или «ррыгаля»? Лично у меня «Ясанна» из такого набора слогов не складывается, как ни старайся.

На шестой день у Короеда случилось тяжкое обострение подозрительности и мнительности. Сходить со мной с утра на торговую площадь он отказался, потому что ему опять мерещились пресловутые враги. Может, он втихаря настойки хлебнул? Проверила. Не хлебнул. Две бутылки как были полные, так и остались.

После моей непродолжительной истерики Яся отправила предводителя гномов бегать по лавкам и искать сувенир Лидорчику, благо гномы собирались прикупить кое-какое снаряжение лично для себя. (Какое им ещё снаряжение нужно, при той куче оружия? Таран, что ли?) Их предводитель, драмзерх ему в душу, взял с собой ещё двух бородачей, и они, не иначе как коллективным решением, приобрели для нашего «прынца» расписной деревянный половник. Вообще-то я ясно выразилась: «Что-нибудь художественное». Что художественного в половнике?

Оказалось, что купить именно половник им велела Яся. Она и меня попыталась убедить в том, что Лидорчик коллекционирует шедевры народных промыслов. Врёт, виверна ушастая! Просто хочет расстроить нашу помолвку. Ни за что не поверю, чтобы обладатель ценных браслетов и прочих фамильных драгоценностей собирал коряво расписанную утварь. Единственное достоинство сувенира заключалось в его размере. Огромный половник! Таким только из полкового котла черпать. (Полк при виде сине-зелёного черпака «в цветочек» скончался бы со смеху ещё до атаки противника. Я уверена. Стратегию нам немножечко преподавали: врага надо неожиданно удивлять. Но своих-то зачем так шокировать?)