Экзотическая зоология - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/101
• Следующая

Согласно средневековым представлениям о мире, существование различных сказочных существ считалось доказанным фактом, а различным частям их тела приписывалась чудодейственная сила. Грифон не исключение. По преданию, если из его когтя сделать кубок, то стоит недоброжелателю подмешать в питье яд, как сосуд тут же меняет свой цвет. Понятно, что заполучить такой коготь было очень непросто. Он мог достаться в качестве награды только человеку, сумевшему излечить грифона от тяжкой хвори. В средние века было известно несколько таких «когтей» – на самом деле это были рога различных животных, отделанные золотом и драгоценными камнями. Утверждали, что слепые прозревали, если перед их глазами поводить пером грифона. А в некоторых ранних германских книгах по медицине говорилось, что если грифона положить на грудь женщине, страдающей от бесплодия, то она чудесным образом исцелится от своего недуга.

В XVII веке появилось несколько объемистых трудов, авторы которых попытались разобраться, где кончается правда и начинается откровенный вымысел в бесчисленных описаниях невероятных существ. В 1646 году сэр Томас Браун заявил, что грифон представляет собой не что иное, как сугубо символическое животное. На смену освященным веками представлениям шли эмпирические знания, легшие в основу новой научной картины мира. И довольно скоро грифон – заодно с некоторыми своими сказочными собратьями – «удалился» туда, откуда он некогда и прибыл, – в мир искусства и поэзии.

Самое древнее из известных сегодня изображений грифона было обнаружено возле города Шуша (на территории современного Ирана). Он был запечатлен на сделанной около 3000 года до н. э. печати. Похожее клеймо с грифоном было изготовлено чуть позже в Библосе – в нескольких сотнях миль от Шуши.

Грифоны были издавна известны и в Египте. Во времена Пятой династии сам фараон изображался в виде грифона, повергающего наземь врага, что символизировало мощь правителя. Согласно некоторым теориям, изображение грифона могло иметь и иное значение, символизируя союз бога солнца (изображавшегося с головой сокола) и богини ночи и неба (с туловищем кошки). В одном папирусе грифон был провозглашен самым могущественным среди всех живых существ, поскольку у него был «клюв сокола, глаза человека, туловище льва, ушные отверстия рыбы и хвост змеи» – то есть атрибуты представителей всех основных видов животного мира. А если учесть, что «еще один» египетский грифон, который, впрочем, претерпел со временем некоторые изменения, ассоциировался с Сетом, врагом Гора – бога солнца, то неудивительно, что эта птица стала своего рода посредником между светом и тьмой, добром и злом.

Египетское влияние заметно в минойской культуре, которая, в свою очередь, повлияла на многие другие цивилизации древности. Многочисленные изображения грифона были обнаружены на острове Крит на стенах тронного зала царского дворца в Кноссе, на надгробиях и в святилищах. За полторы тысячи лет до нашей эры подобные изображения все чаще и чаще появляются в западной части Азии.

Приблизительно с 1400 года до н. э. грифон «прижился» и в Греции. Там он ассоциировался прежде всего с Аполлоном, Дионисом и Немезидой. Аполлон нередко изображался верхом на грифоне или же едущим в колеснице, запряженной грифонами. Влияние Греции распространилось на Александрию, где грифон стал практически неизменным спутником Немезиды. Ведь оба отличались свирепым нравом и оба немилосердно карали злодеев.

Со временем грифоны «проникли» во все земли, находившиеся под греческим влиянием: вслед за Александром Великим они попали в Индию; их «приняли» этруски и римляне; но особенно широкое признание они встретили среди скифов и сарматов. Влияние (точнее, взаимовлияние) различных культур – процесс довольно сложный, и поэтому не всегда можно с уверенностью сказать, были ли сказочные птицы Индии или Персии предшественниками скифских грифонов или же наоборот.

Ясно лишь, что влияние кочевых племен заметно усилилось с падением Римской империи. Оно продолжалось и после того, как варвары приняли христианство и перешли к оседлому образу жизни. Грифон благополучно «перекочевал» в христианскую иконографию, где его изображение имело самое разное значение, зачастую прямо противоположное. Он с равным успехом мог быть и символом сатаны, и инкарнацией (воплощением) Христа. Одно время на стенах церквей и монастырей Европы от Италии до Ирландии были во множестве представлены изображения грифонов. Постепенно они стали исчезать – вполне возможно, под влиянием идей теолога Бернара Клервосского (1090—1153), – сохранившись лишь в геральдике. С возрождением греко-римского искусства в эпоху Ренессанса и раннего барокко интерес к загадочным существам возродился было вновь, но это был лишь слабый отблеск их былой славы. Иногда они встречаются еще на полотнах и гравюрах великих мастеров (к примеру, Дюрера). Золотых дел мастера порой изготавливают изумительные чаши в виде грифонов. Но сами они уже не более чем аллегория. Никто уже не связывает этих полульвов-полуптиц со сверхъестественными силами. Впрочем, грифону было суждено возродиться еще раз. Произошло это в самом начале прошлого века: Наполеон Бонапарт заметно обогатил неоклассицизм помпейскими и египетскими мотивами, которые призваны были восславить его империю. Но и на этот раз сфинксы и грифоны появляются только на предметах обстановки – как элемент декорации, и не более того. В наше время художники время от времени вспоминают о грифонах. В основном когда создают очередной логотип или иллюстрируют фантастические произведения.

Начиная со времен Древней Греции, литературные страницы не раз становились гостеприимным обиталищем для грифонов. Они упоминаются в «Прикованном Прометее» Эсхила, считающегося, как известно, «отцом трагедии». Нередко историческая правда и поэтический вымысел пересекались, как это произошло, например, в написанном приблизительно в 400 году до н. э. «Романе об Александре», ставшем необычайно популярным и дошедшем в различных переложениях до средних веков. Достигнув конца известного в его эпоху мира, Александр вздумал покорить небеса. Для этого была сделана специальная колесница, в которую запрягли четырех грифонов. Александр поднялся очень высоко, но, прежде чем он смог достичь небес, Бог заставил грифонов спуститься обратно на землю. Здесь, правда, как и во многих более поздних литературных произведениях, остается неясным, имелся ли в виду классический грифон, или же этим словом авторы обозначали гигантских размеров хищных птиц.

Во многих произведениях средневековья, например в «Герцоге Эрнсте» (1180), грифоны описываются как необычайно злобные и сильные создания, которым вполне под силу понять в воздух взрослого человека.

В поэме X века «Шахнаме» Фирдоуси юный принц был взращен Симургом и на прощание получил от него в дар волшебное перо, которое должен был сжечь, если ему понадобится помощь.

В итальянской поэзии грифон – немаловажный символ, к примеру, в «Божественной комедии» Данте он олицетворяет самого Иисуса Христа. Близкая к нему «символическая птица» гиппогриф описывается в поэме «Неистовый Роланд» Лудовико Ариосто. Считается, что своего гиппогрифа Ариосто «сотворил», вдохновленный строкой из Вергилия.

Добавим, что грифон нередко встречается и в европейском фольклоре. Например, в немецком варианте сюжета о красавице и чудовище именно грифон переносит заколдованного принца и его невесту через Красное море.

После XVI века грифон в соответствии с новыми веяниями все больше и больше превращается в «стилистическую фигуру». Упоминания о нем можно найти в «Потерянном рае» Мильтона и в «Фаусте» Гете.

После «Фауста», законченного в 1831 году, литература не часто вспоминала о грифонах. По большей части это были произведения для детей вроде «Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла или «Грифона и младшего каноника» Френка Стоктона (впервые опубликована в 70-е годы прошлого века).

Иногда грифона можно встретить в современных фантастических романах для взрослых; к примеру, у Пирса Энтони и Клиффорда Саймака.

• Предыдущая
• 6/101
• Следующая