Военные катастрофы на море - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 65
- Предыдущая
- 65/115
- Следующая
– А почему бы не атаковать эту лодку? – спросил Коваленко у командира.
Командир спокойно ответил: – Обстановка для нас невыгодная, торпеды надо беречь для более крупной цели, и, наконец, противник тоже наверняка уклонился, не будет же он ждать нашей атаки, а искать лодку в туманную ночь – дело сомнительное.
В следующие дни зимняя Балтика распогодилась, видимость заметно улучшилась, и поэтому Маринеско все чаще приникал к перископу.
Мотористы ремонтировали турбонаддувочный агрегат. Под водой они несколько суток производили предупредительный ремонт дизелей, «измотавшихся» при перегрузках, а в надводном положении несли вахту, обслуживали работающие дизеля и остальные механизмы. И ни от кого не было ни слова об усталости.
Маринеско тоже осунулся и побледнел, в его волосах уже начали просвечиваться сединки.
Отыскать крупную цель ему помогла авиация. Бывший сослуживец по дивизиону «Малюток» П.А. Сидоренко в то время был прикомандирован к штабу ВВС Балтийского флота, как раз он 9 февраля и передал на С-13 координаты обнаруженного воздушной разведкой движущегося корабля.
Лодка ходила под перископом. Сначала командир часто поднимал перископ, а потом, что-то рассчитав, замер на стульчике около перископа, где стоял вахтенный офицер, и уснул.
Через некоторое время он открыл глаза. Было 21.00.
– Пора, механик, всплывать, – сказал командир.
Лодка пошла вверх.
Опять стоял густой ночной туман. Непрозрачная пелена колыхалась в десяти метрах.
На мостике стояли вахту Редкобородов, Зеленцов и выделенный им в помощь лейтенант медицинской службы Григорий Андреевич Степаненко. Теперь при такой плохой видимости главным лицом становился гидроакустик. Когда заработали дизеля, Шнапцев крикнул в переговорную трубку: «Пеленг-50! Шум винтов крупного корабля!»
– Товарищ командир, шум похож на тот, которого потопили!
Время было 22 часа 15 минут 9 февраля.
Командир поднялся на мостик. Шнапцев докладывал через каждые две-три минуты.
Корабль шел с постоянной скоростью и одним курсом. Командир пошел на сближение, но цель увидеть не смогли. Прошли полчаса, час, наступила полночь. Начались новые сутки 10 февраля. А цель была лишь слышна.
– Огни, левый борт-20.
– Цель, пеленг 280 градусов! – доложил Шнапцев.
Увидел огни и командир.
Началась погоня. Внезапно очистился горизонт, и приблизительно в двадцати кабельтовых командир заметил темные силуэты боевых кораблей.
– Боевая тревога! Торпедная атака! Носовые и кормовые аппараты к выстрелу приготовить!
Расстояние до цели было малое, поэтому, чтобы лодку не обнаружили, командир перевел ее в позиционное положение.
Главную цель охраняли шесть новейших эсминцев типа «Карл Гальстер». Значит, груз был ценный, а что это было – боевой корабль или транспорт? Штурман сказал, что две чуть наклонные трубы – это характерные надстройки для легкого крейсера типа «Эмден».
Лодка продолжала сближаться с конвоем, затем пересекла его курс за кормой и вышла по правому борту.
Скорость конвоя была приблизительно 15 узлов, а лодка в подводном положении такой скорости дать не могла. Командир решил, что выходить в атаку нужно только в надводном положении и на самом полном ходу.
Лодка шла параллельным курсом, и уже через небольшое время можно было ложиться на боевой курс. Но вдруг ближний эсминец круто повернул на подводную лодку.
– Неужели идет на таран? Надо немедленно уклониться.
– Право на борт! Старпом, пересчитай на стрельбу кормой, – приказал командир.
Это означало, что командир не отказывался от атаки, а только лишь менял тактику. Это было умное и смелое решение. Лодка скользнула в туман.
– Оба кормовые аппараты, товсь! Угол растворения два градуса! Интервал – 14 секунд! – распорядился Ефременков.
Командир решил атаковать цель на отходе.
Тем временем с мощным гулом мимо проскочил эсминец, не заметив низко сидящую в волнах лодку, и на полном ходу промчался в хвост конвоя.
Командир внимательно следил за движением лодки и, спустя несколько секунд, увидев на прицеле медленно наползающий силуэт корабля, коротко приказал:
– Аппараты, пли!
На часах было 2 часа 50 минут.
Легкие толчки известили, что обе торпеды вышли к цели.
– Полный вперед!
Лодка направилась вдаль от конвоя.
Расколов тьму ночи, громыхнул взрыв в районе мостика корабля, затем второй взрыв громыхнул возле второй дымовой трубы. Над кораблем взвилась огромная туча черного дыма, затем стена огня охватила весь корабль.
Корабль горел, а миноносцы, как манекены, продолжали идти прежним курсом. На какое-то время они растерялись. Потом они разом развернулись и бросились к горящему судну. Но тут раздались еще три взрыва.
На уходящей полным ходом лодке подводники удивились: две торпеды, а взрывов пять? Вероятно, на судне взорвался боезапас.
Со всех сторон, включив прожекторы, к тонущему судну спешили корабли охраны. Застучали автоматические пушки, но их трассы шли в разных направлениях, значит, на миноносцах не понимали, откуда пришла смерть.
Миноносцы так и не обнаружили подводную лодку. В данном событии выход из боя получился легким и безопасным.
В темной части горизонта лодка ушла на глубину и легла на грунт. Вторую победу экипаж тоже, по русскому обычаю, отметил сразу после боя.
Позже оказалось, что затонувший корабль был военным крейсером «Генерал фон Штойбен».
По уточненным данным ЦВМА, его водоизмещение составляло 15 400 тонн, длина – 150 метров, ширина – 14,3 м, скорость – до 29 узлов, экипаж – 356 человек. В данном случае крейсеру пришлось принять на борт 3600 фашистов, перебрасывавшихся для усиления обороны Берлина.
Миноносцы охраны и корабли дозора сумели подобрать с воды лишь 300 человек.
За этот второй крупный подвиг экипаж и командир С-13 также заслужили высокие государственные награды.
Подошел срок завершения боевого похода, и подводная лодка С-13 покинула заданный квадрат моря.
На третьи сутки перехода, ближе к вечеру, у северной оконечности острова Гогланд лодка всплыла, и гидроакустик Иван Шнапцев сразу же доложил:
– Слева 145 градусов – шум винтов подводной лодки!
Маринеско объявил боевую тревогу, и лодка немедленно ушла на глубину 40 метров.
Значит, здесь засада.
Лодка выпустила по С-13 две торпеды безрезультатно.
– А теперь вперед, только вперед, – решил Маринеско, – всплыть на прежнюю глубину и гоняться, гоняться, гоняться.
«Тринадцатая» прибавила ход. Почувствовав, что назревает ответная атака, фашист отвернул лодку на обратный курс, затем снова изменил курс.
Больше четырех часов продолжался поединок ума и нервов. Одну за другой противник расстрелял свои девять торпед, но состязания не выдержал и сбежал.
Этот бой был еще одним предупреждением.
В установленном месте лодку С-13 не встретили. Ждать на месте было опасно, поэтому Маринеско решил возвращаться на базу незнакомым фарватером самостоятельно.
Он провел лодку подо льдом в шхеры и вызвал лоцмана, но получил радиограмму – следовать в город Турку.
Только после полуночи к лодке подошел базовый тральщик БТЩ-217 с комдивом капитаном 1 ранга А.Н. Орлом.
– Я знал, я знал, что ты придешь с победой!
Встреча в Турку была торжественной и трогательной.
Погода была суровая, все было усыпано снегом, и улицы были пустынны, но причал заполнили краснофлотцы, старшины и офицеры. Встречали командиры подводных лодок Л-2 Роман Линденберг, Л-3 – Владимир Коновалов, Л-21 – Сергей Могилевский, «Лембит» – Алексей Матиясевич, Щ-407 – Павел Бочаров, комдив подлодок «Щука» Георгий Алексеевич Гольдберг.
Они окружили героя и, подхватив на руки, вынесли на причал, начали качать. Затем состоялся банкет. Извинился за неудавшуюся встречу в море Орел, а неудача получилась из-за того, что посланный корабль пришел в не оговоренную точку.
В Турку подводники сами увидели шведские и финские газеты последних дней с сообщениями о победах на Балтике.
- Предыдущая
- 65/115
- Следующая
