Военные катастрофы на море - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 57
- Предыдущая
- 57/115
- Следующая
Но отдых подводников был недолог. Визиты скоро закончились, и уже 27 октября 1942 года «Фрунзевец» вышел в свой очередной прорыв в открытое море.
Из боевого приказа на поход: «…Подводной лодке Л-3 занять позицию в районе Утэ и после двухдневной разведки на себя выставить минное заграждение на фарватере Утэ. Затем перейти в район, ограниченный параллельно Виндава – Нидден и меридианом 20 градусов 30 минут, где выставить минное заграждение на подходах к Клайпеде и на установленных фарватерах противника, после чего оставаться в том же районе для уничтожения транспортов и военных кораблей противника…».
Начало похода было весьма неудачным. Уже при форсировании Финского залива «Фрунзевец» подсек мину. Раздался оглушительный взрыв прямо под подводной лодкой. Но, наверное, все же силен русский бог, каким-то чудом Л-3 не получила повреждений и смогла продолжить свой путь.
Из журнала боевых действий Л-3:
«…02.11, произведя разведку на себя, в 14.15 командир начал минную постановку, которую закончил в 14.23. Выставлено 10 мин.
В 22.10 в направлении выставленного минного заграждения слышен сильный взрыв. 03.11 в 08.48 обнаружили 6 тральщиков типа «Фритьоф», производящих траление в том же районе. 05.11 в 12.18 начали и в 12.21 окончили минную постановку, выставив 7 мин в районе, где постоянно наблюдались дозорные корабли противника и работа их звукоподводной связи.
06.11 при всплытии вокруг подводной лодки обнаружено много огней, а на курсовом угле 15 градусов левого борта миноносец. В 00.07 с приходом его на угол упреждения 10 градусов с дистанции 4,5 кабельтова произвели двухторпедный залп. Торпеды в цель не попали. Однако через 1 минуту 20 секунд по пеленгу залпа был слышен взрыв, причину которого установить не удалось.
12.11 получено радиодонесение о возвращении в базу.
13.11 в 12.30 обнаружен караван из 4 транспортов… в охранении тральщиков… Начали маневрирование для выхода в атаку на двубортный транспорт. Шумы целей сливались, и поэтому акустик давал пеленги с ошибкой. Командир решил подвсплыть с глубины 10,5 метра, безопасной от таранного удара, на перископную 9,5 метра. Через 1 минуту командир определил, что акустик дает пеленг с ошибкой на 5 градусов. Одновременно увидел в перископ заклепки корпуса другого корабля. Только успел перископ опуститься на полметра, как последовал сильный удар, от которого подводная лодка получила крен до 20 градусов правого борта. Капитан 2 ранга Грищенко получил ушиб головы и на 15 – 20 секунд потерял сознание…».
А вот описание происшедшего в изложении самого командира Л-3: «Рано утром решаю поставить последнюю минную банку и начать движение к Либаве, но вдруг раздается сигнал торпедной атаки. Вахтенный офицер Луганский обнаружил конвой, идущий курсом на юг. Заняв свое место у перископа в боевой рубке, выхожу в атаку. Избираю объектом один из самых больших транспортов. Расстояние до цели примерно четыре мили. Видимость быстро ухудшается и вскоре цели уже не видно.
Решаю маневрировать по данным гидроакустика. Пеленги на шумящие цели-корабли Жеведь (акустик Л-3 – В.Ш.) обычно дает с точностью до градуса. Для атаки этого вполне достаточно. Вначале все шло хорошо. Но на боевом курсе акустик доложил: «Трудно пеленговать». Л-3, видимо, попала в середину конвоя – со всех сторон шумы, маскирующие основной объект атаки.
Чтобы не попасть под таран, приказываю боцману Настюхину держать глубину 15 метров. Это обеспечивает безопасность от таранного удара транспортом средних размеров и в то же время дает возможность наблюдать в перископ.
Приняв дополнительно в цистерну две тонны воды, Крастелев придает лодке отрицательную плавучесть.
– Аппараты, товьсь! – даю команду в носовой отсек.
Поднимаю перископ, чтобы увидеть пеленг залпом – нос вражеского корабля настолько близок, что хорошо видны аккуратно зачеканенные заклепки на форштевне!
Не успеваю опустить перископ, как по нему происходит таранный удар. Транспорт проходит над лодкой. Эти три десятка секунд я лежу на палубе боевой рубки без сознания, с пробитой перископом головой. Очнувшись, слышу голос Коновалова из центрального поста:
– Товарищ командир! Что с вами? Почему вы не отвечаете?
Погружение Л-3 после таранного удара транспорта удалось задержать на глубине 42 метра. Принцип Крастелева – плавать с отрицательной плавучестью – себя оправдал. Мы были спасены от неминуемой гибели. Если бы Крастелев не принял дополнительно две тонны воды, то Л-3 не ушла бы так легко на глубину после таранного удара, а боевая рубка вместе с командиром была бы полностью снесена за борт.
На наше счастье, конвой нас не обнаружил. В отсеке мне оказали медицинскую помощь.
Отлежавшись на грунте, приступили к постановке мин. Последние мины мы поставили к северу от Либавы, на прибрежном фарватере врага…
…с 13.30 до 13.40 поставили минную банку из 3 мин. После всплытия в надводное положение было обнаружено: тумба ограждения наклонена на правый борт на 30 градусов. Командирский перископ согнут вправо на 90 градусов и развернут в корму на 135 градусов. Зенитный перископ не работает. Антенны левого борта сорваны и держатся отвесом на рубке правого борта – вынесены наружу. В 20.05 по пеленгу 156 градусов в дистанции 5 кабельтовых обнаружили подводную лодку типа «Щ» в надводном положении. Обе подводные лодки погрузились.
14.11 в 18.57 всплыли в надводное положение. Шторм. Ветер 10 – 11 баллов. Море 9 – 10 баллов, пасмурно. Ввиду попадания воды через рабочий люк в центральный пост пришлось идти с задраенным люком…
18.11 в 12.20 в сопровождении катеров «МО» вошли в бухту Лавенсари. Где ошвартовались к пирсу».
Итак. Позади у «Фрунзевца» остался еще один тяжелейший поход. Пока подводники переводили дух и приходили в себя от пережитого, в штабах анализировали результаты их деятельности. Действия Грищенко были признаны грамотными и правильными, даже, казалось бы, его неудачная торпедная атака, закончившаяся сломанным перископом, была признана исключительно полезной, так как ею впервые в подводной войне на Балтике была доказана возможность бесперископной атаки по данным приборов гидроакустики. При этом отмечалось лишь, что командиру для ее успешного завершения следовало бы избрать несколько большую глубину погружения.
Из отчета о боевой деятельности подводных лодок третьего эшелона:
«…В 3-м эшелоне действовало 16 подводных лодок, потеряно 8. По данным разведотдела штаба КБФ и наблюдениям командира, на минах, выставленных Л-3 в районе Утэ, подорвался и затонул транспорт противника водоизмещением 4 тыс. т…».
Ну а как нашла отражение деятельность командира подводного минзага в официальных документах?
Из боевой характеристики капитана 2 ранга Петра Грищенко за 1942 год: «…В 1942 г. товарищ Грищенко сделал два боевых похода в Балтийское море, длившихся в общей сложности 54 суток. Четыре раза с большой осторожностью и искусно, не обнаружив себя, форсировал Финский залив, преодолев все средства ПЛО противника. Пять раз подрывался на антенных минах, но повреждений не имел. В последнем походе после тарана без перископов привел Л-3 в базу. Дисциплинирован, смел и решителен в бою, осторожен и расчетлив там, где необходимо. Занимаемой должности вполне соответствует. Достоин выдвижения на должность командира дивизиона подводных лодок среднего тоннажа…».
Однако на эту должность Грищенко так и не назначили. Почему? Это одна из многих тайн, окружающих и по сей день судьбу выдающегося подводника. Зато состоялось другое назначение. Приказом наркома Кузнецова в феврале 1943 года Грищенко был назначен старшим офицером отдела подводного плавания Балтийского флота. Должность весьма почетная и важная, но, увы, самая что ни есть береговая. Почему надо было убирать опытнейшего командира корабля, остается неясным. Разумеется, что каким-то образом объяснить такое назначение вроде бы можно: кому, как не ему, командиру с академическим образованием и огромным боевым опытом, заниматься планированием подводных операций? Все это так, но ведь в то время не менее острым был и дефицит командиров такого уровня, как Петр Грищенко, который к тому же и сам не хотел покидать подплав. И если им так дорожило командование флота, как специалистом по организации и планированию подводной войны, то как объяснить тот факт, что буквально в сентябре того же года капитан 2 ранга Грищенко был вообще переведен служить в разведотдел штаба флота, в котором и пробыл до самого конца войны. И это при том, что ни единого нарекания на него со стороны начальства не отмечают ни ветераны, служившие в то время бок о бок с командиром «Фрунзевца», ни скупые строки официальных документов. В том числе и личного дела Грищенко. Наоборот, все отзывы и все служебные характеристики самые прекрасные. Кому же и зачем надо было убирать в самый разгар боевых действий с действующего корабля самого талантливого из командиров-подводников, лишив тем самым наш флот еще не одной победы…
- Предыдущая
- 57/115
- Следующая
