Пограничные бродяги (др. изд.) - Эмар Густав - Страница 10

• Предыдущая
• 10/15
• Следующая

– Я слушаю, – отвечал охотник, наклоняя голову. – Я только боюсь, что брат мой сообщит мне лишь дурные вести.

– Брат мой увидит, – сказал Черный Олень. – Вот известия, принесенные мне Голубою Лисицей.

И Черный Олень начал рассказ:

«Однажды некий бледнолицый из страны Длинных Ножей 10 явился на берег Оленьей реки, где было расположено селение пауни-змей, в сопровождении тридцати бледнолицых воинов, нескольких женщин и повозок, запряженных красными бизонами без горба и гривы. Этот бледнолицый остановился на расстоянии двух полетов стрелы от селения моего племени, стоявшего на другом берегу, развел костры и расположился лагерем.

Отец мой, как известно моему брату, был самым главным из вождей племени змей. Он сел на лошадь, переправился в сопровождении нескольких воинов через реку и явился к иностранцу поздравить его с благополучным прибытием на земли охоты нашего племени и предложить ему свежее мясо, в котором он мог иметь нужду.

Этот бледнолицый был человек высокого роста, лицо его было грубо, волосы серебрились от старости. Он засмеялся в ответ на слова моего отца и спросил его:

– Вы вождь краснокожих из этой деревни?

– Да, – сказал мой отец.

Тогда бледнолицый достал из своей одежды большой лист бумаги, на котором были нарисованы странные фигуры, и, показывая его моему отцу, сказал:

– Ваш бледнолицый дед, президент Соединенных Штатов, отдал мне в собственность все земли, простирающиеся от холма Падения Антилопы до озера Бизонов. А вот, – добавил он, ударяя ладонью своей руки по листу, – акт, подтверждающий мои права.

Мой отец мой и воины принялись смеяться.

– Наш бледнолицый дед, – ответил мой отец, – не может дарить того, что ему не принадлежит. Земля, о которой вы говорите, это земли охоты моего племени с тех пор, как великая черепаха вышла из морских недр, чтобы поддерживать мир на своей чешуе.

– Я не желаю слушать ваших объяснений, – возразил бледнолицый. – Я знаю только то, что земля эта уступлена мне и что, в случае вашего несогласия удалиться и добровольно предоставить ее в мое пользование, я сумею вас к этому принудить.»

– Да, – перебил Транкиль, – вот образ действия этих людей – убийство и разбой.

– Мой отец, – продолжал индеец, – удалился, уступая этой угрозе. Воины немедленно вооружились, а женщины укрылись в пещеру, и племя приготовилось оказать сопротивление. На другой день рано утром бледнолицые переправились через реку и напали на селение. Сражение было жарким и длилось долгое время, оно продолжалось от восхода солнца до его заката. Но какое сопротивление могли оказать бедные индейцы бледнолицым, вооруженным ружьями? Они были разбиты и вынуждены обратиться в бегство. Спустя два часа их селение было превращено в пепел, а кости их предков выброшены на все четыре стороны. Отец мой пал в схватке.

– О! – горестно произнес канадец.

– Это еще не все, – добавил вождь, – бледнолицые Разыскали пещеру, где укрывались наши женщины, которые и были все, или почти все, потому что десяти или двенадцати из них удалось с детьми спастись бегством, с полнейшим хладнокровием перебиты.

Произнеся эти слова, вождь накрыл себе голову своей бизоньей шкурой, и товарищи услышали рыдания, которые он тщетно старался подавить.

– Вот, – продолжал он минуту спустя, – какие известия сообщил мне Голубая Лисица. Мой отец умер на его руках, заклиная отомстить Длинным Ножам, а братья мои, преследуемые, как звери, своими дикими врагами и вынужденные укрыться в глубине самых непроходимых лесов, выбрали меня своим вождем. Я согласился, заставив своих воинов дать клятву отомстить бледнолицым, захватившим нашу деревню и убившим наших братьев, за то зло, которое они нам причинили. С минуты нашей разлуки я не потерял ни одного мгновения, готовясь отомстить. Теперь все приготовления окончены, бледнолицые погрузились в обманчивую беспечность, пробуждение их будет ужасно… Брат мой пойдет со мной?

– Да, конечно, я пойду с вами, вождь, и буду помогать вам изо всех сил, – решительно ответил Транкиль, – потому что дело ваше правое. Но только с одним условием.

– Какого условия требует мой брат?

– Закон прерий гласит: «око за око, зуб за зуб», но вы имеете возможность мстить, не позоря своей победы напрасной жестокостью. Не следуйте примеру, данному вам белыми, будьте человеколюбивы, вождь, Великий Дух одобрит ваши усилия и будет им благоприятствовать.

– Черный Олень не жесток, – ответил вождь. – Жестокость он оставляет бледнолицым. Он хочет лишь справедливости.,

– Ваши слова благородны, вождь, и я счастлив, что их от вас слышу. Но все ли меры вами приняты и достаточно ли у вас сил, чтобы рассчитывать на успех? Вы знаете, что бледнолицые многочисленны и ни одного нападения не оставляют безнаказанным. Что бы ни случилось, вы должны быть готовы к возмездию.

Индеец пренебрежительно усмехнулся.

– Длинные Ножи – собаки и малодушные трусы, женщины пауни отдадут им свои юбки, – ответил он. – Черный Олень со своим племенем уйдет к команчам, которые примут его как брата, и Длинные Ножи не будут знать, где нас найти.

– Довольно умно задумано, вождь. Но были ли у вас после вашего изгнания из селения лазутчики среди американцев, чтобы вам постоянно иметь свежие сведения об их действиях. Это необходимо для успеха вашего предприятия.

Черный Олень молча улыбнулся, из чего канадец заключил, что краснокожий со свойственными людям этой расы заботливостью и терпением принял все необходимые меры предосторожности, чтобы обеспечить верность удара, который он готовил для новых переселенцев.

Транкиль, благодаря полученному им полуиндейскому воспитанию и ненависти, которую он как истый канадец питал к англосаксонской расе, как нельзя более был расположен от всей души помочь вождю пауни блестяще отомстить североамериканцам за причиненное ими насилие, но, обладая глубоко коренившейся в его характере прямотой, он не хотел позволить индейцам подвергнуть врагов ужасным жестокостям, к которым они часто прибегают в первом упоении своей победой. Таким образом, принятое им решение имело двоякую цель: во первых, содействовать, насколько это возможно, успеху своих друзей, а затем, употребить все свое влияние на индейцев с целью сдержать их после битвы и не дать им утолить свою ярость над побежденными, в особенности над женщинами и детьми.

Впрочем, он и не скрывал этого от вождя и поставил, как мы видели, непременным условием своего содействия, которым, конечно, дорожили индейцы, чтобы не было допущено ни малейшей жестокости.

Квониам, со своей стороны, не обладал такой щепетильностью. Враг белых и в особенности североамериканцев, он был охвачен горячим желанием воспользоваться случаем причинить им наибольший вред и отомстить за то дурное обращение, которое они себе позволяли по отношению к нему, не давая себе труда подумать о том, что люди, с которыми он хотел сражаться, неповинны в совершенных по отношению к нему несправедливостях. Они были североамериканцами, этого повода было достаточно, чтобы определить в глазах мстительного негра линию поведения, которой он предполагал держаться, когда придет должное время.

По истечении нескольких минут канадец заговорил.

– Где ваши воины? – спросил он вождя.

– Я оставил их в трех днях пути от того места, где мы находимся. Если моего брата ничто здесь не удерживает, мы немедленно выступим в путь, чтобы поскорее к ним присоединиться: воины с нетерпением ждут моего возвращения.

– Так двинемся в путь, – сказал канадец, – день еще только начинается. Бесполезно, подобно старым сплетницам, терять время в разговорах.

Все трое встали, поправили свои пояса, вскинули ружья на плечо и, двинувшись большими шагами по тропе, протоптанной в лесу манадой бизонов, скоро исчезли в чаще.

Пользуясь принадлежащей нам свободой изложения, покинем на некоторое время трех наших путников и перенесем действие нашего рассказа на несколько сот миль дальше, в богатую растительностью долину верхнего течения Миссури, этой величественной реки с чистыми и прозрачными водами, на берегах которой расположено в настоящее время множество цветущих городов и селений и которую бороздят по всем направлениям великолепные американские пароходы. Но в эпоху, к которой относится наше повествование, она была очень мало исследована и отражала в своих глубоких водах лишь высокие и густые ветви мрачных и полных таинственности девственных лесов, покрывавших ее берега.

• Предыдущая
• 10/15
• Следующая