В трущобах Индии - Жаколио Луи - Страница 45

• Предыдущая
• 45/149
• Следующая

— Мне придется сразу передать вам свои приказания, — продолжал Сердар,

— минуты через две нам иначе нельзя будет сообщаться с вами, как по телеграфу, который находится в комнате для машины. Поклянитесь мне, что вы, каковы бы ни были мои приказания, исполните их буквально.

— Клянусь!

— Вы спустите все мачты таким образом, чтобы над водой оставался только корпус «Дианы», а он так хорошо обит броней, что устоит против ядер; вам известно ведь, что операция эта совершается в тридцать секунд при помощи известного вам механизма.

Англичане послали из пушки ядро; оно перелетело через судно и упало в море.

— Начинается пляска.

— Поднимите флаг! — крикнул Сердар, мигом преобразившийся; глаза его сверкнули мрачным огнем, все жесты сделались нервными, порывистыми.

— Если через десять минут мы не пойдем ко дну… — бормотал Барбассон.

— Ба! лучше погибнуть в море, чем быть повешенным.

И черный флаг медленно поднялся на воздух.

Этот смелый вызов произвел страшное волнение среди английского флота, и все шесть судов, соединившись вместе двинулись прямо к «Диане».

— Убрать мачты! — крикнул Сердар, волнение которого все усиливалось.

Приказание его было исполнено немедленно, и «Диана» приняла вид огромной черепахи, сидящей на волнах.

— Сойдем вниз… закройте плотно все люки, чтобы никто не мог выйти наверх.

— Ладно! — подумал Барбассон. — Он хочет утопить нас вместе с судном.

— Вот мой приказ, — продолжал Сердар с лихорадочным возбуждением, — становитесь у машины и всякий раз, когда я по телеграфу дам вам знать: «Вперед!», держите, не уклоняясь никуда в сторону, прямо на адмиральский корабль, пока я не пришлю другого приказа: «Назад! Стой!», а затем и с другими судами то же самое, по рангу! Не трогайте только авизо… пусть несет в ближайший порт известие о гибели английской эскадры… Поняли?

— Как нельзя лучше, командир!

— Итак, к делу!

Барбассон с минуту задумался над тем, не лучше ли будет привязать Сердара к постели, как это делают с людьми, заболевшими горячкой, но ему, собственно говоря, было безразлично, как умирать, а потому он решил повиноваться. Он стал у телеграфа таким образом, чтобы рефлектор, находившийся над ним, давал ему возможность следить за английским флотом. В ту же почти минуту появился сигнал: «Вперед!».

— Вперед!.. На всех парах! — крикнул Барбассон машинисту через рупор и затем с помощью руля, находившегося подле аппарата, направил шхуну на адмиральское судно. Ядра градом сыпались со всех сторон, но, не причиняя вреда «Диане», скользили по ее покрытой броней поверхности. Маленькое судно неслось с головокружительной быстротой, ни на одну линию не уклоняясь в сторону, и прямо на колосса, который, по-видимому, ждал его приближения, бесстрастный в своем величии и могуществе.

«Диана» находилась от последнего всего в ста метрах расстояния, когда появился сигнал: «Назад! Стоп!». Едва успел Барбассон передать это приказание машинисту, как раздался взрыв, сходный с залпом десяти батарей в крепости. Воздух всколыхнулся, и даже весь остов шхуны задрожал.

Барбассон закрыл инстинктивно глаза, а когда открыл их, адмиральского корабля уже не существовало больше. Описать волнение капитана было бы невозможно. Сердар представился ему теперь сверхъестественным существом, которое по своему желанию управляет громом и молнией.

Но вот снова появился сигнал: «Вперед!»… Барбассон повиновался, и шхуна на всех парах понеслась ко второму броненосцу, которого секунд через двадцать пять постигла та же судьба, что и первого.

Среди английских судов поднялся страшный переполох; никто не хотел подчиняться дисциплине, не хотел слушать приказаний контр-адмирала, принявшего на себя командование; суда бежали, как попало, стараясь скрыться от опасности, которая была тем ужаснее, что никому не была известна.

Напрасно, однако, спешили они искать спасения в бегстве; шхуна, превосходившая их своей быстротой, отправила ко дну и остальные три корабля английской эскадры. Когда же авизо, как последнюю надежду на спасение, поднял перевязанный флаг в знак того, что сдается, он увидел, что враг с презрением удаляется от него, как бы находя недостойным себя меряться с ним силами.

Там и сям на поверхности моря всплывало постепенно такое количество обломков, досок, кусков мачт, бочек, разбитых ящиков, что их можно было принять за остатки целого города, разрушенного наводнением.

Когда Сердар вышел из своей каюты, он был страшно бледен и едва держался на ногах, тогда как Барбассон, вернувший мгновенно свою уверенность, был страшно наэлектризован; он готов был петь и танцевать, будь это возможно на этих человеческих останках.

— Они сами захотели этого, — говорил Сердар. — Бог мне свидетель, что я никогда не желал пользоваться этим ужасным снарядом, и даю себе клятву, что уничтожу все принадлежности этого смертоносного снаряда, как только спасу мужа Дианы. Человечество и без того уже имеет достаточное количество истребительных оружий, зачем же еще давать и этот снаряд в руки убийц.

— Командир! Командир! — кричал Барбассон, который во что бы то ни стало хотел обнять Сердара. — Мы теперь владыки моря, мы можем завоевать всю Англию, если захотим.

Сердар поспешно вырвался из его объятий, говоря:

— Восстановите поскорее все снасти «Дианы», ветер крепнет, надо этим пользоваться, чтобы наверстать потерянное время.

И он поспешил в каюту, чтобы успокоить Эдуарда и Мари, которые сидели, прижавшись друг к другу, и чуть не умирали от страха.

Две тысячи человек погибло во время этого ужасного приключения. Американский инженер был таким, образом, первым изобретателем торпеды, которая тридцать лет спустя произвела переворот в морском искусстве всего мира.

Дней через пять «Диана» прибыла в Гоа, и отряд авантюристов (к которым присоединились теперь Эдуард и Мари), сидевших по распоряжению Сердара в хаудах на спине Ауджали, двинулся форсированным шагом по направлению к Гоурдвар-Сикри.

Вот уже пять месяцев, как крепость Гоурдвар, защищаемая полковником Лайонелом Кемпуэллом, который командовал батальоном в пятьсот шотландцев, выдерживала осаду двадцати тысяч сипаев, снаряженных полной амуницией и осадными пушками.

Управляемые старыми артиллеристами англо-индусской армии, пушки в течение шестидесяти дней пробивали бреши в укреплениях, покрывая всю крепость бомбами и ядрами. Осаждающие сделали восемнадцать атак, которые были все отражены и не дали никаких результатов, за исключением гибели нескольких тысяч людей.

Днем осажденные рыли казематы и рвы для собственной защиты, а ночью исправляли бреши, пробитые пушками в укреплениях. Майор находился постоянно во главе работающих, ободряя их своим примером и поддерживая их мужество уверениями, что скоро к ним на помощь прибудет армия.

Майор знал, что помощь не придет или если и придет, то лишь когда от крепости не останется и камня на камне и ни одного из ее защитников; надо было раньше всего снять осаду с Шиншары, Лукнова, взять обратно Дели. Только после окончательного почти подавления можно было добраться до Гоурдвара, крайнего поста Англии на границах Бутана и верхних долин Гималаев, принадлежащих султану Куавера, который был на стороне восстания. Он знал также, что разные стратегические соображения и небольшое количество войск, находившихся в распоряжении Англии, не позволяли ей послать специальный для этого отряд, который неминуемо потерял бы тысячи человек во время перехода. Майор не мог быть уверен при этом, что ему удастся спасти эти пятьсот человек: он был твердо убежден в том, что гарнизон Гоурдвара заранее уже принесен в жертву и предоставлен, так сказать, своей несчастной судьбе.

• Предыдущая
• 45/149
• Следующая