Жандармский дворик - Ананиева Нонна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/14
- Следующая
Чай, который принесла Маша, уже остыл. Генрих даже не взглянул на серебряный поднос, где на красивой белой тарелочке лежала кучка румяных пирожков. Пирожки для пришельцев из будущего оказались самым сложным испытанием – всем сразу захотелось есть, и они забыли, зачем они туда попали и кто они такие. Рару пришлось применить успокаивающую тактику и внушить каждому по отдельности, что это просто фальшивый сигнал из другого мира, к которому они сейчас не принадлежали. Собрав волю в кулак, каждый пообещал больше на эту удочку не попадаться.
– И что же это за знаки? – спросил Александр Иванович.
– Их оставил Творец, точнее, Мировой Разум, там записана история и будущее Земли… Ох, что я говорю, ты так подумаешь, что я с ума сошёл.
– Н-да, ты, батенька, переработался там у себя на заводе, – пошутил Александр Иванович.
– Вот, – Дангауэр развернул футляр, открыл крышку, и по комнате разлилось ярчайшее сияние, – вот, видишь! – он поспешно закрыл футляр. – Его нельзя открывать без дела. Он редко так сияет.
Фон Гоген насторожился:
– Без какого дела?
– Это царская игрушка, Саша. Ею могут пользоваться только люди царской крови. В их крови есть что-то, что входит в контакт с божественным. Вспомни фараонов. Просто сейчас многие знания утеряны. Но это не зависит от того, знают они это или нет. Мы с тобой знаем. Здесь сила для нашего царя. Он сможет победить все войны или сделать так, чтобы их не было, он сможет вылечить царевича, он сможет получить новые технологии для своей империи, он сможет быть неуязвимым. Это будущее России, а может, и всего человечества.
– Только без этого пошлого пафоса, прошу тебя, Генрих! – воскликнул Фон Гоген. – Но как я всё это объясню Кшесинской, а она его величеству? Матильда очень недоверчива, и потом, лишний раз она не станет беспокоить царя, у неё, наверное, и своих просьб достаточно.
– Я знаю только, что ему надо будет в полном одиночестве в ясный день, ровно в полдень, поймать солнечный луч так, чтобы он падал на центр диска. Прочитать «Отче наш» на старославянском языке и ждать. Дальше он может войти в контакт, дальше он сам знает, что ему делать. Я боюсь революции, Саша, я не верю Европе, у России впереди очень тяжёлые времена.
– А если она возьмёт диск и не передаст? Побоится? – почему-то спросил фон Гоген.
– Заберёшь обратно. Будем искать другого человека. Хотя, об этом никто не должен знать. Вдруг она начнёт кому-то рассказывать об этом? Надо её предупредить.
– Хорошо. Я прямо сейчас к ней схожу, у меня как раз есть, о чём с ней поговорить и кроме этого диска, – фон Гоген решительно встал.
В этот момент в кирди Рару попросил внимания:
– Сейчас наступает очень ответственный момент. Сейчас фон Гоген заберёт диск и отправится к Матильде Кшесинской. Сейчас наступит тот самый исторический момент, ради которого я вас нашёл. У фон Гогена действительно была договорённость с балериной на этот вечер обсудить небольшую перепланировку второго этажа её особняка. Но! По дороге к ней его ограбили. На него напали двое и отобрали портфель. С этого момента диск пропал из нашего поля зрения. Причём это были не просто грабители, это были какие-то очень серьёзные силы, так как мы их не расшифровали до сих пор. Делаем следующее. Икара подключается к фон Гогену, потому что только одна и та же душа может войти в сильный контакт со своей прошлой физической оболочкой, и делает так, чтобы он, выйдя из дома, сразу достал из своего портфеля футляр и выбросил его в кусты, а потом пошёл дальше. Надо сделать так, чтобы фон Гоген захотел избавиться от этого футляра. Ты поняла, Икара?
Икара кивнула. На каком-то непонятном, глубинном уровне ей стало всё ясно.
– Всё это время я буду в кирди? – спросила она.
– Пожалуй, да. Мы будем рядом с ним. Сосредоточься, – скомандовал Рару, – прыгай!
Это означало, что она могла на какое-то время войти в сознание фон Гогена. Икара замерла, её глаза стали стеклянными. Мальчики притихли и тоже не шевелились.
Александр Иванович появился на улице. Своему приятелю Дангауэру он предложил остаться на ночь, благо, квартира у него была огромная, и свободных комнат там было целых три. А сам отправился к Матильде. Положил вопросный футляр в чёрный рабочий портфель, с которым никогда не расставался и который привёз из Лондона в прошлом году, оделся и вышел из дому. Идти было всего ничего: около пятисот метров. Погода стояла прекрасная, дождя не было, ветра тоже. Вдруг ему захотелось выбросить этот глупый предмет и никуда его не нести. «Зачем морочить голову этой прелестной женщине, – подумал Александр Иванович, – поднимет ещё на смех. Начнут говорить, что старый Гоген слегка тронулся умом, и может так получиться, что я потеряю клиентов, не будет заказов, ну и так далее. Вокруг царского двора и так много всякого сверхъестественного». Он остановился, открыл портфель, достал свёрток, и в это мгновение поднялся страшный ветер. Ветер был такой сильный и порывистый, что сбил его с ног. Он выронил портфель, и тот оказался на противоположной стороне улицы. Александр Иванович еле поднялся, подошёл на тяжёлых, почему-то заплетающихся ногах к открытому портфелю, поднял его и понял, что футляра со старинным диском там нет. Ветер так же быстро успокоился, как и начался. Удивлённый архитектор посмотрел на небо. Что за чудеса! Ему показалось, что перед глазами мелькнуло фиолетовое облачко.
– Чудны дела Твои, Господи! – вздохнул он, потом отряхнул брюки и направился к дому Матильды Кшесинской.
– Они украли у нас диск! – Икара заливалась слезами. – Он же всё делал, как я его просила!
– Как так получилось, Рару? – спросил Лёша. – Жуки узнали, что мы на Земле? Что теперь будет?
– Не плачь, Икара, ты не виновата, – успокоил её Рару. – Они нас вычислили. Я думаю, они нас вычислили ещё на корабле. Кому-то, наверное, стало известно, что я вас телепортировал на корабль. Может быть, шпион жуков затесался к отцу в окружение…
– Но мы должны что-нибудь предпринять, Рару! Если дело касается ещё и Земли, а не только твоего корабля, мы должны найти Золотой диск! – решительно произнёс Генрих. В душе он был смелым и очень честным.
– Что нам делать, Рару? Может быть, ты свяжешься с отцом и спросишь? – посоветовал Лёша.
– Я не могу, – вдруг сказал Рару. – Я не имею права. Это дело я должен сам довести до конца, – он закрыл глаза и замер.
Делать было нечего, самим в этом во всём разобраться они не могли. Все втроём откинулись на спинки своих сидений и решили помолчать и подождать. Пусть Рару поразмышляет.
– У меня нет сомнений в том, кто это сделал, – объявил Рару. – Я знаю, у кого сейчас диск. Телепортируемся! – скомандовал он, – приготовились!
– Подожди, Рару! – Генрих возмутился. – Сначала ты должен нам рассказать всю историю, а не отрывки. Мы только сейчас, например, поняли, что мы все трое вместе жили раньше в одном времени. И что самое интересное, у нас сохранилась связь с нашими прошлыми физическими телами.
– А я себя вообще ещё не видел, – с грустью и сожалением сказал Лёша.
– Объяснить всё невозможно – мне не хватит никакого времени и никаких жизней, – ответил инопланетянин. – Каждому открывается то, чего он достоин, каждый живёт столько, сколько ему положено, и это не плохо и не хорошо, это так. Существуют высшие законы, которые никто не в силах нарушить и которые никто не может постичь. Нашей цивилизации открыто чуть больше, чем человечеству, потому что у нас разные судьбы, разное происхождение, разный возраст. У нас тоже есть опасности и враги. Но у нас больше ответственности перед Вселенной, а это значит, наши ошибки серьёзнее, чем ваши.
– То есть мы должны помогать вам? – спросила Икара. – А не вы нам?
– Не совсем так. Представь, что мать кормит малыша кашей.
– Ты мне про это лучше не напоминай, а то я опять есть захочу, – пошутила Икара.
– Не захочешь. Ну так вот, она помогает ему есть, чтобы он не умер с голоду, а малыш помогает матери тем, что он эту кашу ест.
- Предыдущая
- 9/14
- Следующая
