Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией] - Нагорный Алексей Петрович - Страница 55

• Предыдущая
• 55/182
• Следующая

Коля схватил мешок, пулей вылетел в коридор.

— Марафет забыл, — зашипела она ему вслед.

Коля вернулся, схватил пробирку с белым порошком и наткнулся на ее колючий, вопрошающий взгляд.

— Я ждать буду. — Она жарко дохнула ему в лицо, но Коля вдруг поймал себя на том, что не верит ей. «Слова любовные, а глаза холодные, — подумал он. — Здесь что-то не чисто».

— Ровно через три дня жду, — сказала она. — Не забудь.

…Коля не ошибся. Едва закрылась за ним дверь, как из соседней комнаты вышел Пантелеев, задумчиво взглянул на адвокатшу:

— Рисковая ты, Раиса.

— Я подумала: если он из легашей — тебе надо самому посмотреть. Ты ведь бывший… — она усмехнулась.

— Не шути этим. Леня этого не любит, — сказал Пантелеев тихо, и она осела под его взглядом, словно вдруг напоролась на безразличные глаза гадюки.

— Я его пока не понял, — продолжал Пантелеев. — Да это и не важно — рисковать мне нельзя. В следующий раз придет — пусть за ним наши протопают. Легавый — в канал его. А не легавый… все равно в канал. На всякий случай. Береженого и бог бережет. Я, Раечка, год назад наплевал бы на этот, как бы сказать, юридический казус. Год назад, но не сегодня. Они, суки, растут на глазах, понимаешь? Оперативное мастерство у них растет. Кое в чем они теперь и сыскную полицию переплюнут. Делан, как сказал.

Через час Коля уже докладывал на оперативном совещании о результатах своего визита.

— Сделаем засаду, и как только появится, — возьмем, — потер руки Вася. — Чувствую я, что отгулял наш бывший сослуживец, трясця его матери!

— Не юродствуй, — оборвал Васю Бушмакин. — Оперативно неграмотное предложение.

— Почему? — обиделся Вася.

— Вы, Василий Дмитриевич, мерите аршином трехгодичной давности, — заметил Колычев. — Тогда юнкеров так ловили, мальчишек. А теперь мы имеем дело с профессионалом по двум линиям: и уголовной и нашей. Это никак нельзя сбрасывать со счетов!

— Коля должен выявить круг своей дамочки, — сказал Гриша. — Выйти на Пантелеева. Обставить его. Тогда — все. Рви яблочко, оно созрело.

— Верно, — кивнула Маруська. — Но как быть, если Пантелеев действует? А это значит — убивает! Вот сводка. Двадцать четвертого Пантелеев ограбил артельщика телеграфа и убил. Двадцать шестого — совершил налет на квартиру врача Левина. Всех убил! Ты, Григорий, не лекцию в академии читаешь, ты на работе, между прочим! Нет у нас времени на все эти опер премудрости. Действовать нужно просто и быстро. В чем-то Василий прав, я так считаю!

— Позвольте, я скажу. — Коля встал. — Отношения с этой бабой у меня без пяти минут… самые горячие… Ты, Маруська, не волнуйся, я подлость Маше не сделаю, это я просто для сведения вам сказал, чтобы вы знали, как мне сладко.

— Если дело требует, — ухмыльнулся Вася.

— Я свою жену люблю и на это не пойду! — взорвался Коля. — Стыдно тебе шутить этим, Василий!

— А я чего? Я ничего, — стушевался Вася.

— Тебя никто не заставляет. Это… ну, в общем, ясно, — покраснел Бушмакин. — Используй ситуацию, вот и весь сказ. Понял? Свободны все.

— У меня два слова. — Колычев внимательно посмотрел на Колю. — Я, Коля, сижу и анализирую ваш рассказ — он очень красочен и подробен, словно я сам там побывал. Я эту… потаскушку хорошо знаю, я вам докладывал, помните. Так вот: у вас не возникло ощущения, что она… ну, скажем, неискренна? Не договаривает чего-то?

— Возникло, — кивнул Коля. — Именно так, как вы говорите. Я ушел с уверенностью, что она мне не очень поверила.

— Вы договорились встретиться через три дня? Идите к ней завтра же!

— Какие у вас основания? — спросил Бушмакин.

— Если Коля прав — через три дня она будет готова. К чему? Не знаю. Но уверен, что Колю ждет не слишком приятный сюрприз. Нужно ее опередить.

— Предлог? — спросил Коля.

— Случайно вам достались бриллиантовые серьги. Их нужно немедленно реализовать.

— Ничего себе, — вздохнул Бушмакин. — Бриллиантовые… Да мы шелк едва достали!

— Коля познакомился со мной в тот момент, — сказал Колычев, — когда бандиты хотели отобрать у моей жены бриллиантовые серьги. Помните, Коля?

Коля кивнул, уже догадываясь, куда клонит Колычев, и не ошибся. Колычев положил на стол черную, обтянутую кожей коробочку.

— Вот, товарищ начальник, — улыбнулся он. — Это то, что нужно.

Бушмакин открыл коробку. На черном бархате сверкнули крупные камни.

— Не-е-е… — Бушмакин закрыл коробку и пододвинул ее к Колычеву. — Мы не можем это принять.

— Неужели жизнь человека дешевле этой мишуры? — тихо спросил Колычев.

— А… Елизавета Меркурьевна? Жена ваша? — уже сдаваясь, спросил Бушмакин.

— Елизавета Меркурьевна произнесла по этому поводу те самые слова, которые я только что вам процитировал, — витиевато сказал Колычев.

Коля пришел домой и без сил повалился на диван. Маша вытащила у него из-за пояса кольт, положила на подоконник. В дверь заглянул Ганушкин, вслед за ним — Тая.

— Вот какое дело, — сказал Ганушкин виновато. — Я, конечно, понимаю, но жизнь — она свое берет. Ты, Маша, сказала уже?

— Нет, — Маша отрицательно покачала головой. — Ему не до меня…

— Что такое? — безразлично спросил Коля.

— Да исполком комнату Бирюкова решил вам отдать, — выпалила Тая. — Вот радость-то!

— А Егор Кузьмич намекнул мне, что у них с Таей ожидается прибавление семейства, — улыбнулась Маша.

— Ну и берите эту комнату! — почему-то обрадовался Коля. — Нам она все равно ни к чему.

— А если у вас дети будут? — неуверенно сказал Ганушкин.

— У нас? — грустно произнесла Маша. — Вы, как говорила одна моя знакомая дама, с меня смеетесь!

— Ни к чему нам дети, — буркнул Коля. — Пока ни к чему, — поправился он. — Вот построим новое общество — тогда.

— Бабы — они при любом обществе хотят рожать, — саркастически заметила Тая.

— Будет, будет тебе, — оборвал ее Ганушкин. — Лучше скажи спасибо Николаю и Маше и айда — им отдохнуть надо.

— Покой нам только снится, — вздохнула Маша.

Ганушкины ушли. Маша села рядом с Колей на диван:

— Когда мы последний раз виделись, горе мое?

— Позавчера, кажется, — виновато сказал Коля. — Или нет?

• Предыдущая
• 55/182
• Следующая