Невеста Океана - Набокова Юлия - Страница 43

• Предыдущая
• 43/69
• Следующая

Я уже было собралась затянуть песню про зайцев, как оракул качнула головой и нараспев произнесла:

– Не надо про зайцев.

«Надышалась! – похолодела я, глядя в ее глаза, ставшие живыми.– Вот они, те самые глюки, про которые Поля говорила».

– Можешь называть это глюками, но я предпочитаю слово «видения»,– обиделась оракул, поправляя складку на своей мантии, превратившейся из каменной в тканевую.

– Ты читаешь мои мысли? – с уважением произнесла я, отчего-то не удивляясь преображению прорицательницы.

– Не надо быть оракулом, чтобы их услышать. Ты же говоришь вслух,– усмехнулась та.

– Тогда докажи, что ты оракул. Скажи что-нибудь такое, чего ты знать не можешь.

– Ты чужестранка здесь.

– Твоей проницательности можно позавидовать,– признала я.– Именно поэтому я и пришла. Мне нужно вернуться назад, но я не могу.

Оракул молчала.

– Ответь же! – потребовала я.

– Ты не задала вопроса.

– Как мне вернуться обратно?

– Научись задавать правильные вопросы.

– Ну вот начинается,– проворчала я, вспоминая слова Полины.– Какие еще правильные вопросы? Чем тебя мои не устраивают?

– Чтобы узнать, как вернуться, сперва пойми, зачем ты здесь оказалась. Любые события неслучайны. Ты не сможешь сделать следующий шаг, прежде чем не завершишь первый.

– Ты намекаешь на то, что у меня здесь какая-то миссия? Но какая?

– Это тебе лучше знать.

– Хотя бы намекни!

– По-моему, я только это и делаю,– оскорбилась оракул.

– А прямо сказать не можешь? Ну будь другом!

– Не могу. Я же оракул. Я не вправе навязывать человеку выбор его судьбы, моя цель лишь подсказать ему возможности выбора.

– Послушай, я здесь уже неделю! Я понятия не имею, что произошло за это время в Океании, я теряюсь в догадках, что происходит и сколько времени уже ждет меня мой жених. Я заблудилась во времени и в мирах. Я теряю здесь время, а русалам грозит серьезная опасность. Мне необходимо вернуться в море, но оно не принимает меня!

– Именно.

– Что – именно?

– Ты теряешь время, вместо того чтобы использовать его с пользой.

– Спасибо, что напомнила! Так ты скажешь мне, что делать?

– Ищи ключ.

– Какой еще ключ?

– Если дверь заперта, ищи ключ к ее замку.

– И где, интересно, этот ключ от квартиры, где деньги лежат? – пробормотала я, не ожидая услышать ответ.

– Он в нескольких шагах от тебя.

– Где?

Я обернулась, но увидела только Полину, подпирающую колонну у входа и с ухмылочкой наблюдающую за нашей беседой.

– Ясно,– хмуро заключила я.– Опять твои никчемные намеки.

– Может, тебя взять за руку и отвести к нему? – поразилась оракул.

– Было бы неплохо,– вздохнула я.– Ну ладно, с тобой, я гляжу, каши не сваришь. Спасибо, что поболтала со мной. Я, пожалуй, пойду, раз тебе больше нечего сказать…

– Воде нужен дар, который у нее похитили. Верни его ей, и преграда исчезнет,– добавила оракул мне вслед.

– Ну и что она тебе сказала? – скептически поинтересовалась Полина, когда мы вышли на солнце.

– Если я ее правильно поняла, посоветовала принести тебя в жертву морю.

– Ну ты и надышалась, подруга,– расхохоталась Поля.– Так потешно было за тобой наблюдать, когда ты со статуей беседовала. Тебе правда показалось, что она ожила?

– А разве это не так?

– Конечно нет. Я же своими глазами видела, как это было. Но ты не переживай, мне в первый раз тоже такие глюки примерещились. Показалось, что она ожила и со мной заговорила. Наговорила такого, что до сих пор не разберу. Хотя какая разница? Никакого оракула нет. Все бред и пьяные видения. Считай, что ты со своим подсознанием пообщалась под действием опиума.

Странно, но никакого опьянения я не чувствовала. Голова была ясной как никогда, и в ней четко звучало: «Ищи ключ». Что ж, будем искать!

– Заедем на Олимп? – спросила Полина, когда мы подошли к колеснице, где нас ждал возничий.– Тут совсем близко и как раз по пути.

Почему бы нет?

– Поехали,– кивнула я. Когда еще представится возможность увидеть все своими глазами?

Минут через десять колесница остановилась у подножия горы, поросшей лесом.

– Дальше своим ходом потопаем,– объявила Поля, спрыгивая на землю.

Не успели мы взобраться метров на двадцать по извилистой тропинке, как нас оглушил грозный рык:

– Стой! Кто идет!

– Андрюш, хорош пугать! – кокетливо проворковала Полина.– Нет чтоб помочь девушкам взобраться. Пока до вас долезешь, все сандалии изорвешь. А они у меня, между прочим, настоящими рубинами украшены!

Кусты по правую сторону дорожки зашевелились, и оттуда выбрался круглолицый, здоровенный детина лет двадцати пяти. Помимо модной короткой стрижки нашего соотечественника в нем выдавала футболка с надписью «MTV Россия» и пляжные шорты в ромашку. Похоже, олимпийская аномалия распространяется не только на внешний вид пассажиров рокового рейса, но и на одежду. По ним и не скажешь, что их носят тридцать лет.

– Поля,– просиял он, пожирая «богиню» влюбленными серыми глазами,– сколько лет, сколько зим!

Аристократической красотой дозорный не блистал, но его лицо было приятным и добродушным, как у богатырей из мультфильмов. С таким мужчиной себя можно чувствовать как за каменной стеной, к тому же учитывая, что богатырю уже далеко за пятьдесят, можно было надеяться, что за столько лет к нему все-таки пришла мудрость. А если не пришла, то уже на подходе.

– Ну зим здесь отродясь не было,– заметила Полина.– А вот за это лето уже второй раз к вам наведываюсь. Жили бы вы не на такой верхотуре – почаще бы заезжала.

– Переезжала бы ты скорее к нам, Поль! – с надеждой произнес он.– Охота тебе среди этих варваров тусоваться?

– А чего мне тут делать? В карты резаться да с Генриеттой собачиться? Ты же знаешь, она меня с первого взгляда невзлюбила.

– Генриетту мы быстро на место поставим,– с готовностью заметил богатырь,– ты только свистни! И вещи поможем перенести – даже не беспокойся.

– Может, еще и замуж меня возьмешь? – ухмыльнулась Полина.– Чтоб уж никто не покусился?

– А отчего ж не взять, с таким приданым-то? – подмигнул он, и в его глазах цвета грозового неба заиграли смешинки.– Одни сандалии вон на сколько потянут!

– Дурак ты, Галкин! – рассмеялась Поля.– Веди уж нас к своим. Яна, это Андрей, он же Арей, так называемый бог войны. Андрей, это Яна, она тоже из переселенцев.

Вот тебе и кровожадный бог войны!

– Иди ты,– удивился он.– Этак скоро все население вымрет, одни русские Хрецию населять будут. Вот наведем мы тогда здесь шухер!

– Мечтай-мечтай,– хмыкнула Полина, толкая его в бок.– Веди уж, несостоявшийся жених.

– Так уж и несостоявшийся? – подмигнул тот.– Легенд, что ли, не читала? Никуда ты от меня, Поля, не денешься, влюбишься и женишься!

– Женятся мужчины, женщины – выходят замуж,– снисходительно обронила Полина.

– Как ты это ни зови, никуда не денешься от моей любви,– пропел Андрей.

– Придется усилить охрану дворца и распорядиться, чтобы построили бомбоубежище,– тихонько хмыкнула Поля. Но, сдается мне, Полина лукавит и через годик-другой сбежит на Олимп прямиком в объятия Галкина. Учитывая ее страсть к сероглазым охранникам, у Андрея есть все шансы завоевать ее одинокое, истосковавшееся по любви сердце.

По дороге мы встретили еще два наряда бывших омоновцев, которые шутливо отдали честь Андрею (он здесь был за главного) и радостно поприветствовали нас. Видимо, гости здесь были редки и мало кто миновал первый кордон в лице бдительного Галкина. Изрядно запыхавшись (я говорю о нас с Полиной, Андрей взлетел на верхотуру так, словно его сандалии были крылатыми), мы взобрались на вершину, и я увидела то, о чем древние хреки-греки слагали легенды и называли Олимпом.

За тридцать лет стихийный лагерь, образованный под обломками самолета и вокруг него, настолько слился с окружающей природой, что теперь ничто не напоминало о страшной катастрофе. Казалось, что группа туристов, оказавшихся на необитаемом острове, наткнулась на вышедший из строя авиалайнер, разобрала его по частям и приспособила под собственные нужды. Здесь было подобие летнего кафе, навес которого сшит из разноцветных лоскутов и крепился на обструганных стволах деревьев, столиками служили грузовые ящики, а стульями – сиденья самолета. Была и беседка, образованная вкопанным по диагонали в землю крылом лайнера. И спортивная площадка с самодельной волейбольной сеткой и настоящим бильярдным столом. И хижины, крышей которых служила обивка самолета, а спальные места были застелены шкурами вперемешку с полосатыми пледами. От салона самолета сохранилась только передняя часть – в ней, как пояснила Поля, жили женщины, а в дождливые дни собирались все обитатели.

• Предыдущая
• 43/69
• Следующая