Тарзан — приемыш обезьян (нов. перевод) - Берроуз Эдгар Райс - Страница 22

• Предыдущая
• 22/61
• Следующая

Старейшины постановили также, что отныне они будут снабжать лесное божество не только пищей, но и стрелами, чтобы смягчить его гнев. И с тех пор людоеды так и поступали.

Если вам когда-либо случится побывать в этом поселке, затерянном в африканских джунглях (чего вряд ли можно вам пожелать), то вы увидите перед тростниковой хижиной, стоящей у ограды, небольшой горшок с пищей, а рядом колчан, полный стрел — доказательство того, что память о страшных делах Могучего Духа до сих пор жива в сердцах племени каннибалов.

Тарзан, весьма довольный смятением, которое он вызвал среди дикарей, направился к океану, чтобы следующую ночь провести в своей хижине…

Но когда он поднялся на откос, под которым блестел океан, его глазам предстало необычное зрелище.

В бухте стояло большое судно, на берегу, как уснувший крокодил, лежала длинная лодка. Но самое удивительное — между берегом и хижиной сновали несколько похожих на него белых людей!

Тарзан упал в густую траву, бесшумно подкрался ближе и жадно уставился на созданий, виденных им прежде только на картинках в книжках.

Их было десять человек. Смуглые, загорелые, громко галдящие люди явно были очень сердиты. Они громко спорили друг с другом, бурно жестикулируя, и особенно громко вопили двое: маленький тщедушный человек и чернобородый гигант, возвышавшийся над ним почти на две головы.

Маленький человек распалялся все больше и больше и вдруг, выхватив из-за пояса револьвер, выстрелил в голову гиганта.

Великан без единого звука рухнул на землю, а Тарзаном при звуке выстрела едва удержался, чтобы не броситься в джунгли. Он был храбр, но такой молниеносный и громкий способ убийства заставил его содрогнуться.

Всего в тридцати шагах, под поросшим травой пригорком, стояли его белые сородичи, которых он так давно мечтал увидеть — однако приемыш Калы не испытывал ни малейшего желания познакомиться с этими людьми поближе.

Поведение чужеземцев казалось ему совершенно непонятным.

Тарзан глядел на них с изумлением и тревогой.

По-видимому, эти создания мало чем отличались от черных людей и были куда более жестоки, чем обезьяны. Только что один из них ни с того ни с сего убил другого, но это как будто не вызвало никакого осуждения остальных белых, и человеческий вожак (если, конечно, у этой стаи был вожак) почему-то не поспешил наказать убийцу.

Разговоры внизу продолжались как ни в чем не бывало, но вот люди пришли к какому-то решению, спустили лодку, прыгнули в нее и стали грести по направлению к большому кораблю, на палубе которого острые глаза Тарзана различили других белокожих людей.

Он воспользовался удобным моментом и подполз к хижине — так, чтобы она служила ему прикрытием. Как знать, насколько далеко мог разить вылетающий из оружия белых гром, и что они сделают, если увидят человека-обезьяну?

Скользнув в хижину, Тарзан увидел, что пришельцы здесь уже побывали: внутри царил величайший разгром. Свежий шрам на лбу приемыша Калы налился ярко-малиновой краской, когда он обнаружил, что многие из вещей пропали.

Он бросился к шкафу и стал шарить на нижней полке.

К счастью, металлический ларчик, в котором лежали самые большие его сокровища, не попал в руки чужакам! Фотография улыбающегося молодого человека и загадочная черная книжечка были совершенно целы.

Но что это?

Чуткое ухо Тарзана уловило слабый звук.

Подбежав к окну, он увидел, что с большого корабля спустили вторую лодку, полную белых людей.

Когда шлюпка отчалила от корабля, человек-обезьяна схватил кусок бумаги и написал на нем карандашом несколько строк. Прикрепив записку к двери наконечником стрелы, он взял вынул из ларчика фотографию, сунул ее в колчан и поспешно исчез в лесу.

Обе шлюпки ткнулись носами в серебристый прибрежный песок, и из лодок вылезла необычайно пестрая публика.

Всего на берег высадилось человек двадцать: грубые матросы с отталкивающими лицами, пожилой седой человек в очках, пальто и блестящем цилиндре — самом подходящем наряде для путешествия в африканских джунглях, — высокий молодой человек в парусиновом костюме, сухопарый старик с суетливыми манерами, толстая пестро одетая негритянка, испуганно таращившая глаза на громогласных моряков, которые выгружали на берег тюки и ящики…

И, наконец, на песок ступила юная девушка лет девятнадцати, молча принявшая помощь молодого человека.

Все эти люди направились прямо к хижине — впереди матросы с ящиками и тюками, а за ними трое сильно отличающихся от них прилично одетых мужчин и двое женщин — черная и белая. Матросы опустили свою ношу на землю, и тут один из них заметил записку на двери.

— Это еще что такое? — воскликнул он. — Час назад этой бумаженции здесь не было!

Его товарищи разразились подтверждающими ругательствами, а так как мало кто из них мог читать, один из моряков подал сорванную с двери бумагу низенькому старику в пальто и цилиндре.

— Эй, профессор! — насмешливо крикнул он. — Прочтите-ка нам эту писульку!

Старик медленно и важно поправил очки, с достоинством принял бумажку, весьма внимательно ее изучил — и сунул в карман, пробормотав себе под нос: «Весьма замечательно, весьма!..»

— Что замечательно?! Я тебя спрашиваю, старая развалина! — гаркнул обратившийся к профессору матрос. — Что накарябано в этой чертовой записке? Отвечай!

— Ах, да! — спохватился старик. — Милостивый государь, приношу свои извинения. Но записка и в самом деле в высшей степени замечательна!

— Ну так прочтите ее вслух, старый осел! Да погромче!

— Конечно-конечно! — мягко ответил профессор и, достав из кармана бумажку, прочел:

— «Это дом Тарзана, убийцы зверей и многих черных людей. Не трогайте вещи, принадлежащие Тарзану. Подпись — Тарзан из племени обезьян».

— Какой еще к дьяволу Тарзан?! — рявкнуло сразу несколько голосов.

— Очевидно, какой-то туземец, немного знающий по-английски, — предположил молодой человек.

— Но почему там написано: «Тарзан из племени обезьян»? — удивилась молодая девушка.

— Не знаю, мисс Портер. Может быть, это обезьяна, сбежавшая из лондонского Зоологического Сада, которая привезла в свои родные джунгли европейское образование? Каково ваше мнение, профессор Портер? — добавил юноша, обращаясь к старику.

— Ах, вы все шутите, мистер Клейтон! — покачал головой профессор Архимед Кв. Портер. — А между тем…

— А между тем пора заняться делом! — буркнул один из матросов. — Так что пускай этот старикан больше не путается у нас под ногами со своей ученой галиматьей!

— Извольте быть повежливей, — процедил бледный от бешенства молодой человек. — Вы убили своих офицеров и ограбили нас. Мы в вашей власти, но я заставлю вас относиться с должным почтением к профессору Портеру и к мисс Портер! А если вы будете их оскорблять, я голыми руками сверну вашу подлую шею, есть ли у вас ружье или нет!

Вооруженный револьверами и ножом матрос, за спиной которого толпились товарищи, в смущении попятился при виде гнева молодого человека.

— Пожалуйста, не надо… — попыталась вмешаться девушка, но Клейтон вызывающе повторил:

— Вы все подлые трусы! Вы никогда не посмеете убить человека, пока он не повернется к вам спиной. Но я могу поспорить, что даже тогда у вас не хватит решимости выстрелить!

С этими словами он демонстративно повернулся к матросу спиной и пошел к хижине.

Рука моряка потянулась к торчащему за поясом револьверу, но он заколебался. В душе он был даже еще большим трусом, чем предполагал Уильям Сесиль Клейтон.

А в это время из густой листвы росшего вблизи дерева зоркие глаза внимательно следили за каждым движением пришельцев.

Тарзан видел, какое изумление вызвала его записка, и хотя не понимал слов, которыми обменивались чужаки, их жесты и выражения лиц сказали ему очень многое.

Он уже успел составить себе мнение о каждом из белых людей, и когда заметил, как матрос хватается за револьвер и целится в спину юноши, решил, что настала пора вмешаться.

• Предыдущая
• 22/61
• Следующая