Выбери любимый жанр

Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины - Мытько Игорь Евгеньевич - Страница 22


Изменить размер шрифта:

22

Глава двадцать первая

Мергиона создает шедевры мировой литературы

Стихосложение – еще более глупое занятие, чем я думал, читая других поэтов.

Байрон «Я – другой»
Из дневника Мергионы Пейджер

13 января. 20:00.

Слякоть в душе и природе,
Слова и жизнь не сложилась.
Я, наверно, тупая. Обидно.

Пока это единственное хокку, которое у меня получилось. Да и то я его сама из головы выдумала, а не из этих малахольных строчек составила. А ведь так хорошо все начиналось: я за пять минут выложила классное трехстишие. Вот оно:

Веди себя как подобает
Пытаясь достигнуть нирваны
Среди непогоды и ветра
Бродил по охотничьим тропам
И хлебные крошки носил им
Проснулся на голой равнине
Задули холодные ветры

По-моему, все замечательно! Настоящая поэзия – смысла нет, рифмы нет! Все испортил Браунинг, который пришел и сказал, что трехстишие должно состоять не из семи строк, а из трех, и что он об этом уже говорил. Какая несправедливость! Я ему нагрубила, а потом обиделась.

21:15. Больше часа просидела, тупо разглядывая мерзких насекомобуквов (или насекомобуквей?). Не могу понять, как они устроены. Наверное, заглавная буква в начале – это голова. По крайней мере, когда я заглядываю им в глазки (точнее, в то место, где должны быть глазки), они отворачиваются. Пыталась посмотреть, что у них снизу – цепляются хвостиками-лапками за бумагу, не оторвешь. Выложила несколько замечательных стишков, но они все оказались неправильными. На всякий случай записала их:

На крыше построил скворечник
И долго стучал в него палкой
Теперь хоть никто не мешает
Среди непогоды и ветра
Споткнулся – и мордой о камень
Был весь в синяках и ушибах

22:05. Ну ведь гениальный же стих!

Пытаясь достигнуть нирваны
Задался вопросом: откуда
И птицы на юг улетели

Почему он не сработал? Пошла к Канарейке пожаловаться. Полчаса ломилась в дверь, а когда мисс Сью (нет, не мисс Сью, а Канарейка, Канашка и Сьючка!) открыла, то я даже слова сказать не успела, как на меня набросились, накричали, что они тоже имеют право хоть ночью отдохнуть, и у них масса работы, и почему я не соблюдаю режим дня. А от самой коньяком пахло, и в вечернем платье!

Ушла к себе, с горя написала еще хокку. Может, я поэт?

Налью ацетону ей в тушь для глаз.
Колготки испорчу затяжками!
В мире должна быть гармония.

22:15. Переписала хокку:

Глаза наполнились влагой.
И сердце наполнилось болью.
В мире должна быть гармония!

Смысл тот же, а в размер лучше попадает. Перечитала три раза, и все три раза замирало дыхание. Как не хочется возиться с этой лабудой! Поспать, что ли? Дуб вон спит как дерево.

22:40. Только легла, а меня словно молнией прошибло! Наверное, так и приходит вдохновение! Вскочила и составила обалденное трехстишие:

Пытаясь достигнуть нирваны
Вдруг роза в саду распустились
Теперь там гараж и терраса

Прямо хоть в книжке печатай! Даже жаль, что хокку неправильное оказалось. Опять пойду спать.

23:25. Не спится. Двадцать минут прочищала мозги, отрабатывая боковые удары локтями. Прочистила, села и с ходу как прижала трех японских тараканов!

Пытаясь достигнуть нирваны
Обильно водой поливают
Шаман из меня никудышный

Немножко перестаралась – «Шамана» так придавила, что теперь он хромает, бедненький.

23:50. Я поняла! Все путает строчка «Пытаясь достигнуть нирваны»! Она, гадина, ко всему подходит.

14 января. 00:00. Ура! Получилось! Я ее сделала! Пойду, обрадую Лужжа.

У исполняющего нелегкие обязанности ректора школы волшебства выдался нелегкий день. Сначала до смерти педантичный немец со своими идеями «рационального волшебства», потом буйная Мергиона, потом странный допрос в исполнении отца Браунинга. Отходя ко сну, Югорус Лужж не верил, что тяжелый понедельник наконец завершился.

И правильно делал, что не верил.

Сон с самого начала не задался. Появились какие-то странные немецкие зомби, которые размахивали наглядными пособиями для занятий по некромантии и декламировали:

Прибежали зомби в морги
Второпях зовут отца:
«Фатер, фатер, гутен морген,
Кто-то слямзил мертвеца!»

– Спите спокойно, дорогие товарищи! – пытался урезонить их Лужж, но коварные мертвяки сменили тактику.

Они превратились в русалку, забрались на ветку сакуры и стали раскачиваться на ней, нашептывая исполняющему обязанности ректора:

– Профессор Лужж? Вы спите? Если спите, так и скажите, я тогда вас будить не буду. Профессор Лужж!

– Сгинь, нечистая сила! – пробормотал профессор магии, вместо того чтобы воспользоваться каким-нибудь действенным заклинанием.

– Я чистая! – возразила русалка, постепенно превращаясь в Мергиону Пейджер. – Я уже зубы почистила, и ноги помыла, и чакру проветрила, а тут – бац!

Лужж вздрогнул и проснулся окончательно. Когда Мергиона Пейджер говорила «Бац!», только дурак мог отнестись к этому легкомысленно. К счастью, на сей раз «Бац» означало только лист бумаги, по которому ползали неутомимые полуфабрикаты высокой поэзии. В верхней части листочка замерли три строчки, припечатанные глубоким японским смыслом:

На дерево бубен повесил
И долго стучал в него палкой
Шаман из меня никудышный

– Поздравляю, – проворчал Югорус, – первую букву ты уже знаешь.

– Да? Где?

– Где-где… на дереве.

Мерги присмотрелась – и, действительно, буква «Р» в слове «дерево» немного увеличилась в размерах и пульсировала.

– Точно! Вот здорово! Правда, здорово, профессор Лужж? Подождите, я сейчас следующую правильную хокку составлю, вот увидите!

– А мо-о-ожно, – зевнул Лужж, – я увижу не одну правильную хокку, а все сразу? Это будет гора-а-аздо эффектней.

– Хорошо-хорошо, – заторопилась Мергиона, – только скажите, что надо делать, пытаясь достигнуть нирваны?

22
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело