Т. 03 Гражданин Галактики - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 33

• Предыдущая
• 33/211
• Следующая

«У меня теперь из-за них ни минуты покоя, — пожаловался Пат. — Слушай, Том. Это ведь просто проверочный сеанс, поэтому я отключаюсь. Мне надлежит доставить этот маленький кошмар к ее драгоценной мамочке».

«Она собирается уложить меня спать после обеда, — пожаловалась Молли. — А я уже слишком взрослая для этого. До свидания, дядя Том, я тебя люблю».

«И я тебя люблю, Молли».

Я обернулся, гляжу: вот они стоят — док Деверо и капитан, — и уши у них только что не хлопают от любопытства.

— Как получилось? — потребовал информации док Деверо, весьма взволнованным (во всяком случае для него) тоном.

Я сделал мощное усилие и постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Удовлетворительно. Нормальный контакт.

— А бэби? Тоже хорошо?

— Конечно, сэр. А разве вы ожидали другого?

Он испустил продолжительный вздох.

— Сынок, кабы мы в тебе не нуждались, я б тебе вышиб мозги старым телефонным справочником.

Думаю, Молли и я были не первой «вторичной» телепарой во всей эскадре. Но не последней. ФППИ, действуя на основе гипотезы, выработанной с учетом случая Дядюшки Альфа и Конфетки, предположил, что можно формировать новые телепары в тех случаях, если новый ее член очень юн годами и связан родственными узами со взрослым членом старой телепары. В некоторых случаях это срабатывало. В других — даже и пытаться не стали, так как там не оказалось детей нужного возраста.

У Пата и Моди, как раз перед тем, как мы достигли Тау Кита, родилась еще одна девочка. Моди наотрез отказалась дать разрешение проводить опыты с Линеттой; она сказала, что два выродка для ее семьи — более чем достаточно.

К тому времени, когда до Тау Кита нам оставалось всего несколько световых часов пути, мы уже знали, что нам опять выпал выигрышный номер; используя обычное стерео и стерео с эффектом Допплера, Гарри Гейтс сфотографировал там около дюжины планет. Гарри был не только главным планетологом, но и вообще возглавлял Исследовательский отдел. Я так считаю, что его ученых званий хватило бы на изготовление недурного ожерелья, но я звал его просто «Гарри», потому что так делали все. Он не принадлежал к числу тех, кого обязательно именуют «доктор». Был он жутко энергичен и казался намного моложе своих лет.

Гарри вся Вселенная представлялась хитроумной игрушкой, которую ему подарили для забавы; и он порывался разобрать ее на части, чтобы понять, как же она работает. От этой игрушки он пребывал в постоянном восхищении и готов был обсуждать ее с кем угодно и в любое время дня и ночи. Я подружился с ним, когда занимался мытьем пробирок, так как Гарри вовсе не смотрел на лаборантов, как на роботов; он обращался с ними, как с людьми, и ему было вовсе неважно, что он знает куда больше, чем они — он даже думал, что может у них кое-чему научиться.

Как он нашел время, чтобы жениться на Барбаре Куипер, я не знаю, но Барбара была вахтенным инженером-ракетчиком, так что, вернее всего, у них началась дискуссия по поводу физики, которая как-то переключилась на физиологию и социологию; Гарри ведь интересовался всем на свете. А вот найти свободную минутку в ту ночь, когда родился их первый ребенок, ему не удалось, так как именно в эти часы Гарри фотографировал планету, названную им Констанцией в честь своей новорожденной дочки. Многие возражали против этого, так как хотели назвать планету по-своему, но капитан решил, что тут следует применить старое правило: открыватели астрономических объектов имеют право присваивать им названия по собственному выбору.

То, что Констанция была открыта, отнюдь нельзя считать случайностью. (Я имею в виду планету, а не бэби; бэби и не думала теряться.) Гарри нужна была планета, расположенная примерно в пятидесяти-пятидесяти одном миллионе миль от Тау; вернее сказать, ФППИ желал, чтобы планета находилась от этой звезды именно на таком расстоянии. Видите ли, в то время как по спектральным параметрам Тау — близкая родственница нашего Солнца, она меньше его по размерам и дает примерно три десятых тепловой радиации Солнца, так что, согласно старинному закону об обратной кратности квадратам расстояний, который с успехом используется при планировании освещения в вашей гостиной или при фотосъемке со вспышкой, планета, расположенная в пятидесяти миллионах миль от Тау, должна была получать столько же тепла и света, что и планета, лежащая в девяноста трех миллионах миль от Солнца, а именно такое положение, как известно, занимает наша Земля. Нам ведь нужна была вовсе не любая планета, иначе нам следовало оставаться в пределах Солнечной системы: нам нужно было, так сказать, факсимильное издание Земли — другие не годились бы для колонизации.

Если вы подниметесь на крышу своего дома в ясную ночь, вы увидите столько звезд, что, возможно, решите, будто таких планет, как Земля, там столько же, как блох на собаке. Что ж! В каком-то смысле это верно; по расчетам Гарри, их от ста тысяч до ста миллионов в одном только Млечном Пути. И вам надо умножить эти цифры на сколько хотите, чтобы получить результат для всей Вселенной.

Беда в том, что они расположены не слишком удобно для нас. Тау Кита лежит всего лишь в одиннадцати световых годах от Земли, большинство же других звезд нашей Галактики удалены от Земли в среднем более чем на пятьдесят тысяч световых лет. Даже Фонд Поощрения Перспективных Исследований не мог позволить себе мыслить в таких категориях; если звезда не находилась ближе ста световых лет или около того от Земли, то было глупо думать о возможности ее колонизации даже с помощью ракетных космических кораблей. Разумеется, ракетный корабль мог отправиться так далеко, как требовалось, мог даже пересечь всю Галактику, но кому нужны доклады о состоянии своей недвижимости, если они появятся после того, как на Земле наступит и минует парочка ледниковых периодов? Проблема перенаселенности будет решена тем или иным путем задолго до этого… причем, возможно, так, как решали свои проблемы знаменитые килкеннийские коты[37].

Однако в пределах ста световых лет от Земли имелось немногим больше тысячи пятисот звезд. И только сто шестьдесят из них обладали спектральными характеристиками, сходными с нашим Солнцем. Проект «Lebensraum» был рассчитан на изучение не более половины последних. Скажем, семидесяти пяти, а теперь даже меньше, так как мы уже потеряли «Васко да Гаму».

Если в процессе поиска будет обнаружена хотя бы одна планета действительно земного типа, уже это окупит все затраты по Проекту. Однако уверенности, что так случится, не было. Звезда солнечного типа могла не иметь планеты, сходной с Землей; планета могла оказаться слишком близко к «огню» или, наоборот, слишком далеко от него, иметь слишком малые размеры, чтоб удержать атмосферу, или иметь слишком мало Н₂О, которая, как известно, входит в состав всего, что мы потребляем.

Или, наконец, планета может быть заселена такими грубиянами, у которых есть свои соображения насчет отношений между ними и открывателями.

У «Васко да Гамы» была наилучшая перспектива первым выйти на планету земного типа, поскольку звезда, к которой он летел, Альфа Центавра-А — единственная звезда в этой части Вселенной, которая действительно является близнецом Солнца (компаньон А — Альфа Центавра-Б — совсем другая, это спектральный тип[38] К). Мы по расчету шансов занимали второе место, так как хотя Тау Кита даже менее близка к солнечным характеристикам, чем Альфа Центавра-Б, но зато ближайшая звезда типа G находится всего лишь в тринадцати световых годах от Земли, что давало нам, по меньшей мере, двухгодичное преимущество над «Магелланом» и почти четырехгодичное над «Наутилусом».

Конечно, все это в том случае, если мы найдем хоть что-нибудь подходящее. Представьте же, как мы обрадовались, когда обнаружили, что у Тау Кита есть шансы стать золотой россыпью.

• Предыдущая
• 33/211
• Следующая