9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Мытько Игорь Евгеньевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/66
• Следующая

Он посмотрел на Сена.

— ...спать нужно на кровати, а не под ней, — помог другу Аесли.

Девочка высунула нос из-под койки и грустно резюмировала:

— И тут нету. А вы не спите. Чего это?

— Инвентаризация инвентаря, — сказал Гаттер.

— Распределение выпускников, — сказал Аесли.

— Просто в голове не помещается, — сказала Мергиона. — Вы что, не понимаете? Чтобы вас чем-нибудь занять, Лужж придумал какую-то ерунду, а вы и рады стараться.

— А пасти мордевольтовых овечек — не ерунда?

— Я вам дам «ерунда»! — Пейджер терпеть не могла, когда кто-то пренебрежительно относился к судьбе живого существа, даже если это существо механического происхождения. — Лужж ведь сказал: «Если мы не хотим однажды утром увидеть в кастрюле Гаргантюа электрическую овцу...»

— Да разве Гаргантюа перепутает электрическую овцу с обычной?

— Да мало ли в школе опасностей, кроме Гаргантюа! Они могут заблудиться, испугаться, попасть в лапы монстрам...

Мергиона запнулась и просветлела лицом:

— Точно! Кто-нибудь из них мог забрести в загон к монстрам!

И рыжая пастушка бросилась к выходу. Дверь стукнула, а потом стукнула еще раз. В комнату походкой лунатика вошла Амели Пулен и полезла под кровать.

— По-моему, она там уснула, — сказал Сен через минуту.

— Амели! — крикнул Порри. — Овец там нет, Мерги уже проверила.

— Овцы — это чепуха, — донеслось из-под кровати.

— Конечно, чепуха, — обрадовался Гаттер. — А вот инвентаризация, вот это проблема.

— Проблема — это распределение, — сказал Аесли.

— Нет. Проблема — это то, что Лужж поручил мне.

— А что тебе поручил Лужж?

— Лужж поручил мне никому не говорить о том, что он мне поручил, — сказала Амели.

И заплакала.

Тем временем Югорус Лужж, внесший такое смятение в умы Порри, Сена, Мерги и Амели, сидел у себя кабинете и переживал. Он только что вышел из образа

Бубльгума и теперь не знал, как жить после того, что совершил несколько часов назад.

Прекрасно понимая, что отговорить детей от поисков Трубы он не сможет, Югорус обманом применил гипнотизирующее заклинание Сейчас-отсюда-вылетит-птичка[18].

Затем Лужж — в полном соответствии с методами бывшего ректора — бессовестно использовал слабости детей: любовь Порри к изобретательству, тягу Сена к управлению человеческими массами, склонность Мергионы к спасению зверюшек... А чтобы бойкая Пейджер не собрала 146 электрических овец за одну ночь, ректор — какой позор! — тайком наложил на овец заклинание разбредания Кто-в-лес-кто-по-дрова.

А когда Лужж вспоминал, что он внушил Амели, то от стыда становился пунцовым, как опозорившийся снегирь. Сославшись на мрачное пророчество, якобы увиденное им в магическом шаре, ректор поручил девочке удерживать друзей от попыток найти Трубу, а если самой удержать не удастся — сообщить Лужжу.

— Но я же ради общего блага, — стонал Югорус. — Я же... Вот, значит, оно какое, общее благо...

Общее благо хихикало и потирало ручонки.

К рассвету ректор Школы волшебства Первертс полностью созрел для того, чтобы наложить руки. Или протянуть ноги. Он никак не мог выбрать.

«И ведь некому даже все рассказать, покаяться, облегчить душу... то есть астральное тело...»

Впервые за долгую волшебную жизнь Югорус Лужж позавидовал мудлам. Он смутно помнил, что они в подобных ситуациях — ну, если ради общего блага наделают пакостей — приходят к специальному мудлу в черной мантии с крестом на так называемую исповедь. На исповеди следовало подробно рассказать обо всех нехороших делах, а в обмен на эту интересную историю специальный мудл разрешал больше не беспокоиться.

«Эх, — подумал Лужж, — и почему у нас, магов, этого нет? Ведь порой в поисках истины такого наворотишь, тут бы покаяться да снова за дело...»

Ректор вздохнул особенно протяжно. Вздох завершился легкой душеспасительной музыкой, которая заполнила комнату, сгустилась и воплотилась в округлую фигуру в черной мантии с крестом.

— Специальный мудл! — закричал Лужж. — Вы-то мне и нужны... Отец Браунинг! Наконец-то! Мне надо облегчить душу!

Сыщик-пастор грустно выслушал исповедь мага, хмыкнул три раза неодобрительно и два — одобрительно, после чего вдруг вытаращил глаза и громко чихнул.

— Прочитаете десять раз «Отче наш», — сказал он, доставая платок. — Откуда у вас столько пыли, Югорус?

— Да этот Асс... Ох, отец Браунинг, я ведь еще и с Ассом нехорошо поступил! Заставил его перенести обратно все, что он припер сюда.

— Двадцать раз «Отче наш».

— А еще я мордевольтовых овец заколдовал, — похвастал Лужж.

— Тридцать раз «Отче наш». Это все ваши грехи на сегодня?

Лужж сосредоточился, но вспомнить еще что-нибудь недостойное не успел.

— Отец Браунинг! — завопил Асс, врываясь в кабинет. — Наконец-то! Аллилуйя! Вы должны меня выслушать! Я столько перенес за последнее время! Я все перенес за последнее время!

Сыщик кротко выслушал вторую исповедь, в ходе которой кающийся не столько каялся, сколько тыкал пальцем в ректора.

— ...сами натаскали, говорит, сами и убирайте! Представляете? Так и сказал. Я к паукам, дескать, несите обратно, а они ни в какую! Пришлось мне самому, представляете? А там этот Клинч...

— Кстати, а где они? — спросил Браунинг.

— Кто?

— Пауки-поисковики?

— А! Я дал им новое задание.

— Новое задание? — Лужж и Браунинг посмотрели друг на друга.

— Да! На этот раз я поступил еще умнее. Представляете? Я дал им подробное описание Мордевольта — фиолетовая мантия, пронзительный взгляд, в руках Труба Мордевольта — и приказал искать не тольков Первертсе, а везде. И пока не найдут, чтобы на глаза не показывались. И что вы думаете? Только их и видели!

— Ну и Гэндальф с ними, — сказал пастор после паузы. — Справимся сами. Что ж, уважаемый Фантом, пойдемте осмотрим место преступления и поищем улики.

— Все эти улики только сбивают следствие с толку, вы уж мне поверьте. Проще надо быть! Просто наброситься и захватить преступников!

— Договорились. Я буду смотреть, а вы набросаете пока план захвата.

— А я, — гордо сказал Лужж, — буду читать. «Отче наш» — раз, «Отче наш» — два, «Отче наш» — три...

Оставив ректора считать искупительную молитву, сыщики отправились к месту преступления. Асс тут же принялся вводить коллегу в курс дела.

— Вы в курсе, что у нас огромный выбор подозреваемых преступников? Кто вам кажется наиболее оголтелым? Мне — Мордевольт. И Клинч. И Харлей. Особенно Харлей. Хотя Мордевольт больше. Если не считать мадам Камфри. А как насчет Долорес Пузотелик? Нет, это я глупость сказал. Я хотел сказать, как насчет Лужжа? И мне он тоже подозрителен. А может все-таки не он? Или все-таки он? Ладно, эту версию проработали. А может, это Бальбо? Неожиданно, правда?

Отец Браунинг наслаждался. После двух недель исполнения обязанностей премьер-министра, со всеми этими балансами между левыми и правыми, политическими нюансами и удвоениями ВВП[19], снова заняться старым добрым расследованием с глупым, но верным напарником — это ли не счастье! Пастор еще раз позавидовал себе и еще раз посочувствовал другому отцу Браунингу, которому просто не повезло. Когда поступило задание, точнее, просьба Тотктонады заняться исчезновением Трубы Мордевольта, второй Браунинг как раз проводил селекторное совещание, пытаясь уговорить своенравные селекторы отказаться от общенациональной забастовки.

Перед дверью спальни Гаттера и Аесли премьер-пастор приложил палец к губам. Асс тут же придвинулся вплотную и громко зашептал:

— Внезапно ворвемся, поднимем шум и возьмем преступников тепленькими?

— Отличный план, — прошептал в ответ Браунинг. — Только давайте сначала тихонько прокрадемся и все разведаем.

• Предыдущая
• 8/66
• Следующая