Один из миллионов (СИ) - Кельн Яна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/44
• Следующая

- Миш, хочу! – снова потребовал Глеб, извиваясь и борясь с рвущимися громкими неприличными стонами.

Миша ничего не ответил, не хотел отрываться от своего занятия, настолько увлекательного и занимательного. Парень не хотел останавливаться, он хотел продолжать слушать стоны Глеба, хотел погружать его плоть в рот раз за разом, хотел играть с налитой головкой языком, но оторваться все же пришлось. Миша дотянулся до тумбочки, куда заранее положил тюбик со смазкой, выдавив немного себе на пальцы, он вернулся к понравившимся ласкам. Член мальчика снова исчез в его рту, а пальцы медленно размазывали вязкую субстанцию вокруг дырочки.

- Сладкий, мой, - прошептал Миша в область пупка, прикусил нежную кожу и ввел в тело Глеба один палец.

- Нн-н-н, Миш! – выстонал Глеб, сам опускаясь на палец, требуя большего каждым движением, каждым стоном и громким вздохом.

Миша не стал тянуть и как только палец свободно заскользил в жаркой глубине, добавил второй. Еще несколько скользящих движений и Миша погрузил три пальца. Теперь он не ласкал плоть мальчика, он не мог оторвать взгляда от лица Глеба. Пряди разметались по светлой ткани покрывала, на лбу выступили мелкие капельки пота, в руках зажата измятая ткань, губы то распахиваются, чтобы выпустить изо рта громкий стон, то смыкаются вновь. Глеб периодически закусывает нижнюю губу и уже искусал ее до крови. Миша подтянулся и поцеловал мальчика, втягивая в рот пострадавшую губку, лаская ее языком и слизывая солоновато-металлическую жидкость. Глеб жадно ответил на поцелуй, бросаясь в омут с головой, желая большего, требуя от Миши всего и сразу. Он хотел, хотел, хотел принадлежать своему парню, чувствовать его в себе, отдаваться этим рукам, губам, ласкам, которые они дарят. Глеб приподнялся и впился зубами в Мишину шею, оставляя на ней красный след, помечая своего парня, чтобы все знали, что он только его и ни чей больше.

Миша с трудом разорвал их поцелуи, чтобы резким движением перевернуть Глеба на живот, приподнять бедра и приставить изнывающий член к сжатому мокрому входу. Толчок и он погрузился в тесную глубину, наслаждаясь теплом и мягкостью, сомкнувшимися вокруг его плоти. Глеб застонал, немного сжался под ним и замер.

- Потерпи, малыш.

Миша поцеловал спинку, проложил дорожку из поцелуев по позвоночнику, слегка поднялся вперед, погружаясь еще глубже, и прикусил шею, там, где начинали расти короткие черные волоски. Глеб шевельнулся под ним, еще больше выпячивая попку, раскрылся, расслабился, позволил продолжить.

Резкие и быстрые толчки сменялись медленными и тягучими, грубые ласки сменялись нежными, по телам, слившимся воедино, прокатывались то волны нестерпимого жара, то ледяные цунами, остужающие пыл и страсть, дающие возможность сделать вдох, впустить в грудь кислород, разбегающийся по венам, перемешивающийся с удовольствием и наслаждением, которыми были заполнены все части тела. Чувствуя, что Глеб больше не способен сдерживаться, Миша вышел из него, перевернул мальчика на спину и вновь оказался в нем на всю длину. Ноги Глеба оказались за его спиной, он выгнул спину, раскрываясь еще больше, позволяя протиснуться в себя еще глубже. Миша провел руками по его телу и снова медленно толкнулся вперед. Глеб распахнул закрытые до этого глаза и особенно громко застонал.

- Миш, сделай так еще раз, - прохрипел он.

Миша сделал, медленно вышел и толкнулся обратно под тем же углом.

- Господи! – взвыл Глеб, выгибаясь, раскидывая ноги в стороны.

- Так хорошо? – спросил парень, прекрасно зная ответ на этот вопрос.

- Миш, еще!

И Миша сделал еще, а потом еще и так раз за разом, пока гибкое тело мальчика под ним не забилось в сладких судорогах, выплескивая на живот и грудь, белесые капельки спермы. Зрелище то еще. От такой картины Миша сам не смог сдерживаться ни секунды более, а теснота вокруг его члена стала неимоверно жаркой, обжигающе горячей, невыносимо приятной.

- Миш, мне домой пора, - Глеб оторвался от рисования только ему понятных рисунков на груди парня.

- Останься, - просил Миша, мало веря в то, что мальчик согласиться, но ему так не хотелось отпускать своего чертенка.

- А что я родителям скажу?

- Ну, у тебя же вроде девушка появилась, весомый повод не находишь? – парень легко коснулся искусанных пухлых губ.

Глеб со вздохом взял телефон и набрал номер матери. Если отпрашиваться, то только у нее. Миша встал и решил сварить кофе, пока Глеб рассказывал родительнице сказки о том, что он хочет остаться у девушки, и что ее родители уехали куда-то на всю ночь.

- Мне никогда еще не было так стыдно врать маме, - покаялся Глеб, вставая за спиной и касаясь, поцелуем Мишиного плеча.

- Почему?

- Потому, что моя ложь еще никогда не была столь неправдоподобной, - хрипло рассмеялся мальчик.

- У нас вся ночь впереди, чтобы сделать ее таковой, - Миша развернулся и заключил Глеба в объятия, нежно целуя.

Глава 10.

Последняя суббота перед началом учебы, последняя суббота лета. Миша открыл глаза и осторожно потянулся, чтобы не потревожить сладкий спокойный сон Глеба, устроившегося на его груди. Рука мальчика покоилась поперек живота, а одна нога была перекинута через Мишины ноги. Парень только усмехнулся и легко коснулся поцелуем разноцветных прядок. Чертенок. Миша осторожно освободился от тесных объятий и встал с кровати. С него завтрак в постель, но первым делом душ. Они уснули уже в утренние часы, когда солнце показало свой край из-за горизонта, пробуждая спящий город, усталые и изнеможенные, удовлетворенные и вымотавшиеся, сил на принятие водных процедур не было ни у кого.

Слегка холодноватая вода приятно ласкает кожу, скатываясь светящимися капельками по всему телу, гель для душа кажется особенно ароматным, да и вообще, весь мир выглядит ярче, насыщенней, блистательней. Все на отметке – лучше быть не может. А все только из-за того, что в его постели спит черноволосый мальчик, дарящий ему свое тепло и любовь. Глеб сам шептал слова признания между поцелуями и Миша был уверен в том, что это не просто порыв под давлением возбуждения, эти слова шли из самого сердца, проходя насквозь душу мальчишки. Парень сам был готов признаться в ответных чувствах, но все же пересилил себя и решил сделать это в более торжественной обстановке, а не в постели, когда его плоть движется внутри тела объекта любви.

Миша закрутил краны и выбрался из душевой кабины, преследуемый клубами молочно-белого пара. Овальное зеркало отразило его лицо с темной щетиной и мокрые, взъерошенные волосы, с которых потоками стекала вода. Парень снял с крючка еще одно полотенце и вытер волосы, устраивая на голове полнейший хаос. На шее красовались красные пятна небольших засосов и синеватые следы зубов, такие украшения плавно спускались на ключицы, грудь и живот. Миша и не предполагал, что в его мальчике скрывается такой ураган кипучей страсти. Ласковая улыбка выползла на лицо. Миша взял с полки гель для бритья и тщательно растер белую массу по лицу, он не хотел случайно оставить красные следы на личике Глеба, поэтому от щетины следовало избавиться. Парень распахнул дверь в ванну и приступил к бритью, весело напевая про себя мотивчик незамысловатой песенки. Едва не порезаться безопасной бритвой Мишу заставил звонок в дверь. Он не боялся, что мелодичная трель разбудит Глеба, мальчика может сейчас поднять на ноги только взрыв атомной бомбы и то не факт. Но кто мог прийти в такую рань в субботу? Разве что Сашка заявился, желая проверить, что он вытворял с его младшим братом всю ночь.

• Предыдущая
• 29/44
• Следующая