Портрет прекрасной принцессы - Чиркова Вера Андреевна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/72
• Следующая

Видимо, и трактирщик, как все представители его профессии прекрасно разбиравшийся в статусе клиентов, не смог поверить, что Рамм может быть знаком с нищим бродягой. Вот и отправил меня на всякий случай куда подальше.

Перебираясь по сыроватому и оттого скользкому бревну на другой берег, поросший подступающим к самой воде смешанным лесом, я твердо решил не сворачивать ни в какое болото. Несмотря на то что тропка и в самом деле нашлась. Прошлогодняя, почти неприметная, видать, с тех пор, как закончились грибы и прихваченные морозом поздние ягоды, никто тут и не ходил. Я шел по ней не спеша, начиная понимать, что план провалился и придется с ходу выдумывать новый. А для этого искать тех, кто сможет мне помочь, так как в надежде на Рамма я не взял с собой ни денег, ни оружия. Несколько самых простых дротиков за поясом, невзрачный на вид кинжал да кошель с зельями не в счет, с таким боеприпасом даже против самой захудалой шайки не выстоять. А лучшее оружие брать было нельзя, первая же стычка или облава — и меня упрячут в камеру. А потом, естественно, с почетом отправят домой и будут сторожить уже совсем по-иному.

Низенькие колючие кустики, в которых запутались мои сапоги, не только отвлекли от мрачных мыслей, но и заставили подозрительно осмотреться. Если я ничего не путаю, вот это и есть ежевичник, только еще не проснувшийся после зимы и потому совершенно невзрачный. Ни резных листьев, ни скромных белых цветочков, ни фиолетово-черных ягод пока нет и в помине. Только покрытая мелкими колючками путаница гибких плетей. А раз есть ежевика, почему бы не проверить, нет ли болотца и трехглавой березы? Через несколько минут в ежевичнике был найден почти незаметный проход, и я, прихватив на всякий случай сухую ветвь, найденную под разбитым грозой деревом, вступил на него.

Чтобы через четверть часа выйти к зеленой низинке, пролегающей между двумя пологими холмами. Вдали действительно виднелась береза, и даже не одна, а целая рощица, но они меня больше совершенно не интересовали. Потому что на мшистом обломке камня сидел стройный мужчина с чуть вьющейся рыжеватой шевелюрой и рассматривал меня с подозрительной заинтересованностью. Значительно более незаметной, чем пристальное внимание огромного черного пса, настороженно приподнявшего лопушистые уши.

— А я уже решил, что трактирщик надо мной подшутил, — облегченно вздохнул я, направляясь к нему, — здравствуй, Рамм.

— Я не Рамм и не знаю тебя, незнакомец, — холодно произнес он, — потому не подходи ближе, если тебе дорога жизнь. Моя собака может… немного тебя пожевать.

— Ну во-первых, — не останавливаясь, строптиво фыркнул я, — мои дротики летают быстрее, чем бегают собаки, а во-вторых, если эта зверюга та самая, что сожрала два года назад большую половину моей каши, то теперь ей должно быть стыдно сожрать и меня.

— Грег?! — еще только привстал с камня Рамм, а опознавший меня раньше хозяина Каф, хлопая развевающимися ушами, уже несся навстречу.

Пришлось срочно отпрыгивать в сторону, но избежать встречи с огромными лапами и слюнявой пастью все равно не удалось.

— Мне обещали, что меня будут жевать, а не сдирать живьем кожу, — пытаясь увернуться от старательного шершавого языка, возмущался я, но, вместо того чтобы отогнать Кафа, Рамм и сам принялся мять и стукать мою спину.

Попутно смущенно объясняя причину своего странного поведения.

— Ты понимаешь, он примчался бегом, с выпученными глазами… и с порога закричал, что меня ищет сыскарь.

— Он мне польстил, сыскарем я еще не работал.

Молотящий хвостом Каф наконец-то перестал меня облизывать и принялся в восторге носиться кругами по полянке. Если кому-нибудь вздумается изучать тут следы, то он решит, что на путников напала целая стая диких собак.

— Но почему ты в таком виде? — устав шлепать мою спину, Рамм вспомнил наконец и про свою ошибку.

— Может, мы поговорим об этом в другом месте?

Невежливо, конечно, так в лоб напоминать друзьям про правила гостеприимства, но быстро темнеющее небо не оставило мне иного выхода. Не люблю я гулять под дождем в дрянной одежонке и без защитных амулетов.

— Грег, ты, конечно, извини… — Кажется мне или он действительно мнется как-то подозрительно?!

— Да в чем дело?

— Мне повезло, что, когда Баргоз приезжал, Нувины не было дома. У нее… такое воображение… что я просто боюсь. Поэтому… ты не обидишься, если мы пойдем в сторожку углежогов? Сейчас она пустует, весной лес не рубят.

Нет, я не против, мне это даже на руку, чем меньше народа посвящено в мои дела, тем надежнее. Но как следует понимать его слова про воображение? Пожалуй, лучше уточнить это заранее.

— Рамм, мне все равно, где переночевать, а тебя искать не будут? — постарался я представить свои сомнения как невинную заботу.

— Я часто хожу на охоту, — поднимая с земли и забрасывая на плечи увесистую походную суму, пояснил северянин, — специально приучаю ее к моему отсутствию. Чтоб не переживала, когда уйду. Ты знаешь, я ведь решил… вернуться.

— А твои… неприятности… — топая за уверенно лавирующим между деревьями и валунами Раммом, опасливо задал я вопрос, на который не решился два года назад.

— Я тебе расскажу… когда придем. Тут недалеко, — не сразу ответил он, и мне ничего не оставалось, как поверить этому обещанию.

Сторожка углежогов оказалась довольно длинным и высоким деревянным зданием. Рамм уверенно пошарил под крыльцом и достал ключ.

— От охотничков лорда Гонтариса запирают, — буркнул он, снимая увесистый замок. — Эти господа тут уже не раз пожары устраивали.

Как же я забыл, что нахожусь на границе с землями лорда, славящегося своим пристрастием к охоте, шумным застольям и безбашенным забавам. Король морщится каждый раз, когда слышит это имя, но никаких серьезных обвинений, достаточных, чтоб лишить Гонтариса титула или части поместья, сыскари пока не обнаружили.

— Проходи, — крикнул из глубины дома Рамм, и я шагнул в пахнущее зимней сыростью полутемное помещение.

Очень своевременно шагнул: в спину ударил резкий порыв ветра, густо приправленный дождевыми каплями. И следом прыгнул Каф, не переносивший воду с того самого дня, как кто-то жестокий бросил щенка в реку. Мы с Раммом случайно нашли его в прибрежных камышах, мокрого, трясущегося и настолько обессилевшего, что малыш не мог даже скулить. До привала он добирался за пазухой у северянина и с тех пор считает его своим хозяином. А может, даже богом.

Пока Рамм разжигал огонь и пристраивал над ним котелок, я бегло осмотрел помещение и притащил к очагу невыделанную шкуру дикого быка, найденную в общей комнате. Ничего, что она громыхает, как доспехи северных рыцарей, зато можно удобно устроиться возле огня. Каф мгновенно оценил мою находку и шлепнулся рядом.

— Угощайся и рассказывай, — наливая в кружки горячий отвар ягод шиповника и пододвигая ближе большую миску с домашними пирогами и кусками вареного мяса, предложил северянин и устроился на другом конце шкуры.

— Да в общем-то рассказывать мне особо нечего, — хмыкнул я, утолив первый голод, — несколько человек, чья судьба мне небезразлична, отправились в Шладберн и не вернулись. Я хочу попытаться их найти, но у меня нет никакой информации про эту страну. Если можешь помочь, расскажи все, что знаешь.

Рамм долго молчал, с преувеличенной тщательностью обгладывая пустую кость. Помалкивал и я, не желая торопить старого друга, такие решения каждый должен принять сам.

— Кто послал тебя… за этими друзьями? — наконец выдавил он, не глядя мне в глаза.

— Никто. Ковен категорически против моего вмешательства, — признался я честно, не стоит играть втемную с друзьями, если надеешься получить от них искреннюю помощь.

— А кто сказал тебе… куда они пошли? Может, вовсе не в Шладберн, а в Гассию?

— Мари сказала, жена моего шурина. Он тоже ушел. Я обещал ей, что сделаю все, что смогу.

— А зачем они туда пошли?

— Мари говорит, искать нашего короля. — Я сильно рисковал, открывая Рамму государственную тайну, но иначе не мог бы надеяться на его помощь.

• Предыдущая
• 11/72
• Следующая