Я останусь верен тебе (СИ) - "Cnyazhna" - Страница 2

• Предыдущая
• 2/22
• Следующая

- Предатель, чертов предатель... - шептал он, словно разговаривая сам с собой. – Ненавижу, как же я тебя ненавижу...

Николас, что все это время удивленно пялился на него, вдруг громко расхохотался. Альфа, всеми способами пытаясь скрыть раздражение, смотрел на своего никчемного жениха, как диагноз прописанного ему родителями в плату за то, что они вновь брали его назад, к себе.

Николас, все еще посмеиваясь, поднялся с места и прижался к "своему" альфе грудью, погружая в приторный запах роз. - Теперь у тебя есть я, так ведь? - наступила пауза. - Так?

Внезапное желание задушить это противное существо с пустыми, погрязшими в разврате и похоти глазами на мгновение почти овладело рассудком. Альфа замер, мысленно считая до десяти. Николас... нет, он этого точно когда-нибудь не вынесет. И тогда уж родители точно откажутся от него, как отказались в прошлый раз, когда он, выбирая между ними и Раулем, выбрал Рауля.

- Да, конечно, мой милый, - проворковал Джон на ухо Николасу. - Теперь у меня есть ты.

Лицо парня искривилось в широкой улыбке, но альфа почти не замечал этого. Мысли вновь унесли его в прошлое.

Рауль...

Он никогда вот так, вульгарно и откровенно, не лип к нему. Его движения всегда были изящными, мимолетными нежными... От чего казались отчасти даже ненастоящими...

Точно. Ненастоящими. Все действия Рауля сейчас казались ненастоящими. А любил ли его этот омега вообще? Или просто хотел наживы? Да, наверное... Он думал, что альфа богатеньких родителей подарит ему "миллионы и дачу у моря". А тут вот как все закружилось... и добренькие родители лишили сына всего наследства... хах, как все просто. И вот, спустя два месяца Раулю надоело играть эту глупую игру. Он завел любовника...

Черт. А ведь родители когда-то говорили ему, что этим все и закончится...

Хотелось выпить. Много. И чего-нибудь покрепче. Забыться и уйти в бушующую реальность крепкого алкоголя. Интересно, когда он в последний раз пил? Рауль всегда скверно относился к подобным вещам, всякий раз сметая с их общего стола бутылку спиртного и без малейших колебаний выкидывая ее в мусоропровод, чтобы альфа уже не смог ее достать.

Грязная шлюха. Он даже не представляет, как ему больно сейчас. Он даже представить себе не может, что всю эту неделю он не мог толком сомкнуть глаз, постоянно возвращаясь к нему своими мыслями, воспоминаниями... И представляя себе невыносимую картину: его Рауль трахается на их кровати с каким-то дрянным альфой. Сквозь стоны и неровное дыхание слышится заразительный смех его Рауля, руки его Рауля оплетают плечи чужого...

Джон дернул головой, пытаясь выкинуть из головы подобные мысли. Но почему из них двоих так сильно вынужден страдать именно он?! Где в этом хреновом мире справедливость?! Раулю вообще похрен, да?!

...А ведь это стоило бы проверить.

- Никки?

Омежка в его объятиях устремил на него преданный взгляд.

- Да, дорогой?

- Ты прокатишься со мной до моей прежней квартиры?

- Это там, где ты жил? - недоуменно спросил тот, глупо хлопая глазами.

- Да, то самое место.

- А зачем?

- Я... - Джон задумался на пару секунд, придумывая отмазку. - Я вещи некоторые хочу забрать.

- Да, конечно!

Рауль наверняка живет сейчас в этой квартире - больше ему идти-то некуда: его собственный дом в другом городе.

Губы альфы сложились в злой ухмылке: настал черед его бывшего омежки вкусить горький плод измены.

* * *

Стоял сырой дождливый вечер. Шелестели над головой засыхающие листья, летели на землю, падали, разносясь хрустом и, вновь подносимые ветром, скрывались вдали.

Рауль медленно брел по парку, смотря вверх, на темнеющее небо. К нему подплывала большая сиреневая туча в форме собаки. Она медленно расплывалась, смазывая очертания животного в непонятно-меняющуюся кашицу. Грустно усмехнувшись, парень опустил голову вниз, к шершавому тротуару.

К глазам подкатили слезы. Уже очень давно он не чувствовал себя таким одиноким, таким слабым и беззащитным.

Резкий порыв ветра чуть не сорвал шапку с головы и омега ухватился за нее руками, не желая чтобы черная кожа окунулась в осеннюю лужу. Нужно было уже давно сходить в магазин и продать вещи – за полученные деньги можно было купить поесть, но что-то по-прежнему не давало ему сделать этого. Авторская работа, за которую уплачена уйма денег... Подарок Джона на полгода их встречи...

Джон...

Еще только утром наивный омега думал, что все можно исправить. Ведь он понял, почему изменился его запах! Понял, что послужило причиной их с Джоном ссоры.

У них должен был быть ребенок.

...Подъезд их с Джоном съемной квартирки еще освещала лампочка, несмотря на то, что утро уже наступило, и яркий желтый свет лился с небосвода.

Дрожа от волнения, Рауль взбирался по лестнице наверх, игнорируя лифт и усталость, что липкими пальцами окутывала его с каждым новым шагом. Все его мысли были направлены лишь в одну сторону: успел ли его альфа собрать вещи и съехать с квартиры? Сможет ли он, Рауль, увидеть Джона здесь, в их доме? Удастся ли им хорошо начать разговор?..

И вот уже восьмой этаж.

Из небольшого, в пол метр окна на лестничной клетке, лился нежный осенний свет, освещая небольшое пространство. Плитки на полу по-прежнему смотрели на него полуразрушенной мозаикой; к потолку поднимались покрашенные стены...

Всего три шага. Одно движение рукой. Открытая дверь. И...

- ... Джонни, в каком же захолустье ты жил с этим придурком!

- И не говори - самому стыдно.

- А откуда вы брали деньги?

- Я работал, малыш. Тебе знакомо такое слово?

Квартиру надорвал громкий раскатистый смех, до ломоты в ушах оседая в барабанных перепонках.

- Конечно же нет! Работать?! Ха-ха, очень смешно, дорогой.

- В этом вы с ним похожи: он тоже нихера не делал.

И новый приступ смеха разбежался по комнате дикой волной. Смех вальяжный и высокомерный, громкий и высокий, будто это был какой-то подросток-омежка лет семнадцати.

Спина покрылась холодным липким потом. Не веря своим ушам, Рауль сделал шаг в сторону, изо всех сил стараясь не думать о самом плохом. Внезапно соприкоснувшаяся с аркой дверь захлопнулась неожиданно громко. Вздрогнув, омега продолжал стоять на пороге, смотря на закрытую дверь, ведущую в зал. Закрытую... А Джон никогда не любил закрывать двери и постоянно бурчал на него из-за этого.

В квартире наступила тишина. Видимо, люди в зале услышали, что кто-то вошел, и эта тишина казалась бесконечной. Она убивала морально, сводила с ума, заставляла наливаться свинцом сердце и бездушно танцевала на нем свой дикий танец безумия высокими и острыми, как лезвия ножа каблуками...

• Предыдущая
• 2/22
• Следующая