Колдун из клана Смерти - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 102

• Предыдущая
• 102/106
• Следующая

Ревели моторы машин и мотоциклов. Бешено крутились колеса, разбрызгивая фонтаны снега.

Люди спешили быстрее покинуть опасную поляну. И очень скоро на ней не осталось никого, кроме вриколакосов. Рядом с Мирой снова оказался Словен. Волк тяжело дышал и жадно хватал снег. Из его пасти валил пар. Сегодня ему пришлось бегать больше всех. В отличие от остальных оборотней, он был вынужден следить за всей стаей. Чтобы предотвратить незапланированное убийство, если кто-то из братьев чересчур распалится.

«Даже если кто из смертных будет рассказывать о нападении волков, — прозвучал в памяти Миры его веселый голос, — им никто не поверит. На этих вечеринках наркотиков больше, чем конфет в кондитерской».

Волчица отвернулась от Словена и побежала прочь, слыша, как переговариваются за спиной оборотни.

В лесу снова стало тихо. Крупными хлопьями между деревьями начал падать снег. Значит, волчьи следы, которые могут выдать вриколакосов, заметет к утру. И никто так и не узнает, что произошло на поляне. Хотя раньше среди людей были хорошие следопыты. Мира слышала истории о том, как охотники пытались выслеживать оборотней, но те прямо на их глазах проваливались сквозь землю или превращались в коряги.

Она вернулась домой за несколько часов до рассвета.

Волчица бежала вдоль забора к потайному лазу, когда увидела, что дверь в доме открылась, и на крыльцо вышел чужак. Дарэл Даханавар. Мира замерла, глядя на него. Она уже несколько раз видела телепата, у него были какие-то дела с Иованом. Но никогда сканэр не выглядел таким довольным. Он осмотрел двор так, будто владения оборотней были его собственностью, потянулся, словно сытый кот, и легко сбежал вниз по ступеням.

Волчица вжалась в снег в тени дома, борясь с желанием зарычать. Шерсть у нее на загривке вздыбилась, взгляд не отрывался от даханавара. Он оглянулся, словно почувствовав пристальное внимание, и Мире показалось, что в его глазах блеснули желтые огни.

Впрочем, Дарэл тут же отвернулся и неторопливо зашагал к воротам. Волчица бесшумно последовала за ним. Сама не зная, зачем. Чужак настораживал и притягивал неудержимо.

Девушка слышала, что так же настоящие волки куда угодно готовы последовать за оборотнями, считая их «серыми пастырями» и будучи не в силах противиться их власти[48].

Дарэл вышел, словно нарочно оставив калитку открытой, и направился к своей машине. Распахнул переднюю дверцу и сказал, обращаясь к темноте под елями:

— Не хочешь прокатиться со мной?

Волчица застыла, забыв опустить переднюю лапу на снег. Даханавар обернулся, улыбаясь:

— Ты следишь за мной уже пять минут. Выходи, не бойся. Я не кусаюсь.

Хищница клацнула зубами от досады и осторожно вышла из ворот, стараясь не попадать в свет, льющийся из салона автомобиля. Телепат смотрел на нее, не отрываясь, и в его взгляде кроме насмешки было еще что-то… чужое, опасное. От него пахло городом — гарью, бензином, асфальтом, но сквозь эту вонь пробивался аромат чистого снега и свежей хвои.

— Я тебя знаю, Мира. — Дарэл присел на капот машины, наклоняясь к ней. — Это ты с братьями вломилась в дом Миклоша.

Он тихо рассмеялся, стряхнул снег с волос, оглянулся на заросли за своей спиной.

— Тхорнисх был в ярости. И знаешь, почему он отпустил тебя?

Даханавар замолчал, и она невольно подалась вперед, внимательно следя за каждым его движением.

— Его неудержимо привлекают женщины-вриколакос. Но он скорее удавится на собственном галстуке, чем признается в этом. Они кажутся ему безмерно соблазнительными… Впрочем, как и мне, — добавил он неожиданно.

Наклонился к волчице, лежащей на снегу и медленно потянулся к ней.

— Ты очень красивая. Даже в зверином образе.

Ладонь Дарэла почти коснулась ее головы. И он едва успел отдернуть руку, когда острые волчьи зубы чуть не отхватили ему пальцы.

Мира вскочила и бросилась бежать, чувствуя, как кипит в груди вернувшаяся злость и слыша за спиной смех даханавара.

— Леди, вы можете ответить на один простой вопрос? Почему меня вышвырнули из клана на самом деле?

Фелиция подняла голову, отрываясь от бумаг, которые разбирала. Возле ее бюро стоял Дарэл. Злой, уставший, требовательный, готовый обвинять всех и каждого. Как всегда небрежно одетый.

Мормоликая работала с документами, когда дверь в спальню распахнулась, и в комнату стремительно вошел ее сканэр. Бывший сканэр. За его спиной тут же возник Себастьян, прижимающий ладонь к окровавленному лицу.

— Простите, леди, я…

Он пытался защитить госпожу от бесцеремонного вторжения, но отчаявшийся ученик не захотел слушать доводы разума.

— Приношу свои извинения за Дарэла, Себастьян. Он немного расстроен.

Сканэр не был расстроен. Он был в бешенстве.

— Леди, я хочу поговорить с вами. Немедленно!

Мажордом вопросительно взглянул на Фелицию. Та утвердительно опустила веки, и он с явной неохотой вышел из комнаты, прикрыв за собой створки двери.

Дарэл рывком подтянул к себе кресло и сел, не дожидаясь приглашения.

— Хотите, скажу, что сам думаю по поводу моего изгнания?

— Буду тебе весьма признательна.

Он не захотел услышать терпеливого спокойствия в ее голосе. Был слишком занят своими скоропалительными выводами и наслаждался собственной ненавистью ко всему миру, чтобы суметь успокоиться.

— Дело не в Ритуале, — заговорил он, глядя на свои крепко сжатые кулаки. — И не в опасности, которой я, будто бы, подверг вас. Вы можете пережить десяток Витдикт без всякого вреда.

— В чем же дело, Дарэл?

Сканэр угрюмо взглянул на нее, и в его зрачках закружили два опасных омута.

— Мое требование Ритуала стало великолепной возможностью оградить себя и весь клан. Бунтовщик подвергает опасности жизнь старейшины, и его изгоняют. Воспользоваться силой сканэра больше нельзя. Таким образом, вы не ссоритесь с Храньей, объяснив ей отказ от активного содействия объективными причинами, и не вступаете в открытую вражду с Миклошем. Кстати, если вы не знали, Альгерт солгал. Отступников-тхорнисхов, скрывающихся от Бальзы, было не пятьдесят, а гораздо меньше. Они не могли сказать правду, даже прося помощи… Впрочем, это теперь не имеет значения.

Он улыбнулся неприятной улыбкой, удобнее устраиваясь в кресле, опустил руки на подлокотники. На одном из его пальцев Фелиция увидела перстень с изумрудами — знак защиты кадаверциан.

— Сестре нахттотера ничего не оставалось, кроме как принять то, что ей дают — кров и видимость защиты. В случае победы Храньи, даханавар все равно были союзниками тхорнисхов-отступников и могли рассчитывать на признательность. В случае поражения, они тоже ничего не проигрывали.

«Он говорит про свой клан „они“, а не „мы“», — мысленно заметила Леди, но не стала вслух акцентировать на этом внимание.

— Неужели ты думаешь, что я избавилась бы от тебя в угоду интересам Миклоша или Храньи? Или любого другого клана?

Дарэл, явно не слыша ее, поднялся и прошелся по комнате, оставляя на полу грязные следы.

— Естественно, спустя какое-то время телепата можно было бы принять обратно. Объяснить тонкую политическую интригу. Напомнить о своем долге. Приласкать и утешить. Вот только вряд ли теперь он захочет вернуться.

Он остановился напротив Фелиции, глядя на ровное пламя свечи у нее на столе.

— Нет, я не думаю, что вы прогнали бы меня из-за тхорнисхов или вьесчи, или еще кого-то. Даже из-за себя самой.

Дарэл вдруг медленно опустился на пол у ее ног и сжал ладони мормоликаи. Крепко и нежно.

— Вы не хотели убивать меня вот этими руками. Ведь так? Вы же любите всех своих детей и горюете, когда кто-то из них погибает. Даже если вы — причина их смерти. Вы знали, что Кристоф возьмет меня под защиту, что в его доме я буду в безопасности. Хотели обезопасить меня? Как можно сильнее отдалить момент, когда придется… Скольких телепатов вам пришлось убить, леди?

• Предыдущая
• 102/106
• Следующая