Красавица и ее чудовище - Никольская Ева - Страница 9
- Предыдущая
- 9/95
- Следующая
Пока я размышляла, Кама снова принял вид бледного истукана, упорно симулирующего состояние «меня тут нет, а то, что есть, вам только кажется». Сообразив, что нейтральными вопросами мне растормошить его не удастся, перешла к решительным действиям: приподняв с его плеча длинную черную прядь, принялась ее нагло рассматривать, перебирая пальцами жесткие и прямые волосы. От моих прикосновений парень вздрогнул, но выражения лица не поменял, лишь припухший черный глаз подозрительно дернулся.
– И как они только у тебя не путаются?! – с видом исследователя, в руки которого попал уникальный экземпляр для опытов, проговорила я, после чего положила рассмотренную со всех сторон прядь на плечо хозяина и с искренним восхищением вынесла вердикт: – Красивые!
Кама хмыкнул, но по легкому румянцу, появившемуся на его скулах, я сделала вывод, что слова мои ему приятны. Вот и славно. Мне комплиментов не жалко, когда они заслуженные. Да и польза имелась: вроде как обиженный сосед начал оттаивать. А там и до откровенной беседы недалеко. В отсутствие блондина у нас имелся шанс поговорить без свидетелей и начистоту. Даже Ринго спал. Как можно упускать такой момент? Сделав очередной глоток и непроизвольно погладив лежащую на коленях тетрадь (руки к ней так и тянулись, что поделаешь), я спросила:
– Скажи, пожалуйста, Кама, а почему ты выбрал меня?
Он вздохнул и, повернув голову, посмотрел в упор на мою невинно моргающую мордашку, нижняя часть которой традиционно пряталась за большой кружкой, а верхняя являла повышенное внимание в широко распахнутых карих глазах. Эдак я по артистизму и Ринго переплюну. Была бы цель.
– Понравилась, – помолчав немного, сказал парень. Я продолжала интенсивно хлопать ресницами, всем своим видом демонстрируя ожидание, и собеседник в конечном итоге сдался. – Мы тебе уже говорили, что свободно можем находиться в любом из семи миров всего одни сутки. Не условные, а местные. Таковы правила… Я побывал в каждом из миров, шестой был последним. Выбрав наугад несколько точек на Земле, посетил их и встретил тебя… – Из груди Камы вырвался печальный вздох, а глаза погрустнели. Ну прям отобрали у ребенка любимую игрушку. Того и гляди скупая слеза скатится по бледной щеке.
– А ресторан, который ты мне нарисовал вместе с названием, откуда знаешь? – попыталась я сменить тему, а заодно и немного отодвинуться от собеседника. Благо, места хватало. Не нравилось мне, как он смотрит. Будто панихиду по мне заказывать собрался.
– Заходил туда часом ранее. Вот и накидал по памяти. Я во многих подобных местах был. Алекс говорил, что там проще всего встретить Одинокое Сердце.
– Кого? – не поняла я.
– Девушку, сердце которой свободно, – терпеливо пояснил Кама, продолжая топить меня во мраке своих грустных глаз.
Темное пятно синяка делало нового знакомого еще более несчастным и в прямом смысле слова побитым. Так и хотелось погладить парня по голове и пожалеть, копируя интонации доброй мамочки.
– Я не одинокая. – Возражение слетело с языка, а сердце тоскливо сжалось, подтверждая правоту его слов.
Не одинокая? Да? А как же холодные ночи в обнимку с книжкой и пультом? Есть брат и родители? Конечно, есть! Но у предков сейчас голова была занята внуками, которых старший сын частенько им подкидывал, а у него все мысли витали вокруг обожаемой супруги, и лишь иногда брат вспоминал о младшей сестре, живущей в каких-то трех кварталах от него. Да, мы продолжали любить друг друга, как и положено в семье, но мое одиночество от этого не становилось меньше. Лучшая подруга, с которой долгие годы делили все горести и радости, вместе влипали в разные истории и вместе же из них выпутывались, даже она отдалилась от меня, встретив Игоря. Так одинока ли я? Без сомнения.
– Но у тебя же нет любимого человека! – с уверенностью заявил Кама, пробив голосом ледяной каркас отчуждения, который я постепенно выстраивала вокруг себя, как стену из неприятных и в то же время очевидных выводов.
Одиночество – это капкан, он цепко держит свою жертву в железных объятиях, позволяя при этом выглядывать наружу, где много таких же, как она, людей. Это создает иллюзию значимости. Для общества, для друзей, для семьи… Но когда рядом нет действительно близкого человека, одиночество пожирает. Медленно и с аппетитом, и в какой-то момент люди начинают к этому привыкать.
Так-с, опять меня пробило на эмоции. Определенно, на сегодня пора завязывать с вином. Может, чаю попросить или сока? А лучше вообще ничего не просить. Правда, есть одно «но»: прятаться от посторонних глаз за пустой кружкой как-то не совсем нормально, а так… что-то булькает в ней, значит, пью.
– Любимого нет, – натянув на лицо равнодушную маску, сказала я. Хотя подтверждений собеседнику и не требовалось. Самоуверенный, однако.
– Поэтому ты и являешься Одиноким Сердцем.
– Так нас таких на Земле пруд пруди. – Мои губы тронула саркастическая улыбка.
– И на Земле, и в других мирах, – кивнул он. – Но мне понравилась именно ты.
Эх, приятно все-таки слышать такие слова в свой адрес. Боясь разомлеть от столь прямолинейных признаний, я принялась рассматривать темную поверхность напитка, слегка покачивая в руках кружку. Угу, очень интеллектуальное занятие. А главное, своевременное. Губы по-прежнему улыбались, но теперь уже задумчиво. Мысли опять вознамерились отправиться в непроходимые дебри моих внутренних метаний, но я вовремя заметила их порыв и пресекла попытку. Этак и замечтаться можно, а у нас на повестке дня еще столько неосвещенных тем.
– А кто такой Алекс? – вспомнив мелькнувшее имя, поинтересовалась я.
– Хранитель из шестого мира.
– Мой земляк? А я с ним познакомлюсь?
– Возможно, но позже. Сейчас его дежурство.
– Поня-а-а-атно, – протянула я, даже не пытаясь скрыть разочарования. – Кама, скажи, пожалуйста, а почему у вас тут нет женщин?
– Есть.
Все возвращалось на круги своя: опять у нас наблюдался дефицит слов. Если еще и режим торможения включится, я ему для симметрии второй глаз подобью. Локтем. Как бы случайно. И пусть попробует доказать обратное. Эх… фантазии-фантазии.
– И где они? – спросила заинтересованно.
– В каэрах своих мужей.
О! Уже что-то. Значит, не одна я такая «счастливая». Есть и другие, что, бесспорно, радует. Пригубив по этому случаю вина, продолжила допрос. Была ли я пьяна? Немного. Но в моей ситуации так оказалось даже лучше. Меньше нервозности, ноль истерик, никакой депрессии, полное отсутствие страха (поводов для него мне, слава богу, не давали) и набирающий обороты здоровый пофигизм.
– А я могу их увидеть?
Брюнет молчал. До-о-олго так молчал. И когда я уже решила, что он снова на что-то обиделся, выдал:
– У Арацельса спрашивай.
– Почему это? – не поняла я.
– Потому что ты его Дар приняла, а не мой.
Ну вот… опять двадцать пять! И что ему на это сказать?
– Сам виноват, нечего было ворон считать, – не зря говорят, что лучшая защита – это нападение. От такого заявления в свой адрес брюнет слегка опешил. Слегка ли? Ну как обычно вообще-то. Качественно так опешил, надолго. Только черный глаз в темно-лиловом обрамлении продолжал удивленно моргать с интервалами секунд в пять. – Я, между прочим, терпеть не могу блондинов. Они скользкие и фальшивые, а еще они… слащавые и пресные, – меня никто не останавливал, и я с энтузиазмом продолжала свою обличительную речь: – Большинство из них либо бабники, либо геи. И этот твой Арацельс… – Подыскивая подходящее определение личности светловолосого Хранителя, я запнулась. Как-то не клеились к нему все вышеупомянутые эпитеты. Этот был другим, совсем другим, но признавать сей факт не хотелось из вредности.
– Кто он? – неожиданно проявил заинтересованность собеседник.
– Н-н-н-ну… – замялась я.
– Действительно, кто? – послышалось от двери.
Мы с Камой синхронно повернулись на голос. Он со своим любимым выражением растерянности на лице, а я… с кружкой, за которой удобно прятаться. Свободная рука вцепилась в тетрадь, как в спасательный круг, будто эта стопка листов в белом переплете была способна уберечь меня от гнева своего создателя. Впрочем, я погорячилась. Арацельс стоял, прислонившись плечом к стене, и выглядел вполне мирным, даже расслабленным. Хотела бы я знать, как давно он слушал нашу задушевную беседу. Судя по колючему блеску в обманчиво-спокойных глазах… давно. А я-то надеялась, что мы говорили без свидетелей. И когда только успел войти, да еще и так бесшумно? Как хищник на охоте. Ну вот и искомое определение появилось, да только озвучивать его меня что-то не тянуло.
- Предыдущая
- 9/95
- Следующая
