Красавица и ее чудовище - Никольская Ева - Страница 54

• Предыдущая
• 54/95
• Следующая

Тонкое белое платье смотрелось бы неплохо в качестве ночной сорочки, особенно если учесть, что большая часть его состояла из декольте на серебристых веревочках (и на том спасибо, в противном случае лежать бы мне здесь топлес) да разрезов до середины бедра с такой же серебристой шнуровкой сверху. Ну, судя по тому, что я находилась в постели, может, это и нормально? Только зачем тогда на ногах мягкие босоножки с тонкими завязками, оплетающими икры почти до колен, а волосы уложены в высокую прическу, из которой выбивалось несколько прядей, украшенных длинными лентами?

Сев на кровати, я продолжила изучать свою одежду, не забыв мимоходом повторно треснуть рогатого отпрыска по его назойливой конечности. Он обиженно зашипел и что-то тихо пробормотал. Как пить дать, ругательства, больно уж злобным оказался его тон. А нечего руки распускать и взрослых теть щипать за неположенные места. Ну и пусть эти самые места открыты для всеобщего обозрения. Смотреть смотри, а рукам волю не давай. Чертенок насупился и отошел от меня на пару шагов. Правильно. Быстро учится, мелкий. Вдруг я бешеная? Один раз ударила, а второй – покусаю?

Судя по ощущениям, из нижнего белья на мне присутствовала… только нижняя его часть, верхняя канула в небытие. Немудрено. С такими-то вырезами! На шее болтался набор каких-то сверкающих побрякушек, а на руках от запястий до локтей были надеты тонкие сеточки с внушительным набором переливающихся камешков. Нарядили, значит. Угу. А для чего?

Я вопросительно посмотрела на единственное живое существо в этой комнате, существо ответило обворожительным оскалом, подмигнуло и с диким улюлюканьем кинулось на меня.

Мама дорогая, психи малолетние атакуют!

Я выставила вперед руки, намереваясь дать отпор чертенку, но тот, как ни странно, передумал на меня прыгать. Подскочив ближе, он замер, нервно дернулся и начал медленно подниматься. При этом его крылья постепенно складывались за спиной, а громкий вопль становился все тише и неуверенней.

Так, не поняла. Это какой-то новый способ полетов? А почему тогда выражение лица у летуна такое виновато-раскаивающееся? Не успела толком удивиться происходящему, как за спиной рогатого отпрыска появилась мужская фигура огромных размеров. Черная кожа, длинные черные волосы, черная одежда с минимумом декора и большие черные крылья за спиной – на фоне этой фактурной черноты два ярко-зеленых глаза, с легким прищуром изучающие нас с чертенком. Красив. Чертовски красив! В прямом смысле этого слова. Такая экзотическая красота, от которой сложно отвести взгляд. Она завораживала, парализовывала, вызывала желание рассматривать каждую деталь, каждый штрих, словно перед тобой было не живое существо, а полотно великого мастера.

Заметив мою реакцию на свою персону, незнакомец улыбнулся и отвесил легкий поклон. Какие плавные движения при его габаритах, сколько в них силы, грации! Меня затопила внезапная волна восхищения. И тут же холодным душем ударило по нервам чужое возмущение. От неожиданности вздрогнула. Красавец-четэри приподнял бровь в немом вопросе, а одиноко висящий в воздухе чертенок жалобно пискнул, повернув голову в сторону подошедшего ближе мужчины.

Я наконец ожила: скрестила руки на груди, чтобы чувствовать себя более защищенной от посторонних взглядов, послала Арацельсу мысленное «спасибо» за отрезвляющую эмоцию и приготовилась ждать продолжения спектакля под названием «Двое в комнате, не считая чертенка». Ну а чего дергаться? Я на территории этого черного господина, ему мою судьбу и решать, пока кое-кто недовольный и, судя по едва уловимым отголоскам в моем подсознании, очень злой не добрался до нас. А он доберется… скоро. Теперь я это точно знала. И потому перспектива временного общения с семейкой крылато-рогато-хвостатых господ не выглядела такой уж пугающей. Ну почти не выглядела. Откинув в сторону все то, что имелось в виду под словом «почти», я изобразила вежливую улыбку на лице и вполне дружелюбно поздоровалась с четэри. Надеюсь, он меня понял.

Крылатый чуть заметно кивнул, видимо, в знак того, что мои слова услышаны. Уж не знаю, как он их воспринял: может, в качестве приветствия (что и было задумано), а может, как попытку познакомиться (необычное тогда у меня имя получилось). В любом случае отвечать он не стал, зато кое-кто мелкий с загримированной физиономией удостоился непродолжительной, но очень эмоциональной тирады на языке, которого я не знала. А вот голос мужчины показался мне смутно знакомым. Покопавшись в памяти, нашла единственный эпизод, когда могла его слышать. От воспоминаний сердце испуганно вздрогнуло, а горло неприятно запершило.

Выходит, именно этот черный красавец чуть не убил Арацельса. Чуть… какое хорошее слово. Тогда мне казалось, что все гораздо хуже. Окровавленное тело, лежащее на земле, пустота в моей душе и это ужасное ощущение полного безразличия к происходящему, вылившееся в нежелание жить. Чуть… как замечательно это звучало. Когда мы снова встретимся, я обязательно выясню: как он выжил? А пока у меня имелась проблема номер раз. Большая такая проблема: черная и зеленоглазая.

И чего, спрашивается, я им восхищалась? Хотя… будь он музейной мумией, оценила бы по достоинству. А вот на живого, здорового, с хозяйским видом гуляющего по комнате мне совсем-совсем не хотелось смотреть.

Мужчина отчитывал чертенка (все-таки мальчишку, не очень-то это юное дарование с буйными замашками походило на девочку), мелкий печально вздыхал, отводил взгляд и старательно изображал раскаяние, а я хмуро поглядывала на этих двоих, размышляя над сложившейся ситуацией. Как-то неуютно было сидеть на огромной кровати в чересчур откровенном наряде, когда рядом находился этот. Лучше бы я до прихода Хранителя выясняла отношения с крылатым малолеткой – не очень-то приятно лицезреть убийцу своего жениха.

Четэри, словно почуяв перемену в моем настроении, оставил в покое хвостатого отпрыска, медленно повернулся и, окинув цепким взглядом мою фигуру, задержал внимание на лице, после чего одарил меня непонятной ласковой фразой. Как тогда, перед тем, как я погрузилась в неестественный сон прямо в седле. Опять чары? Вот ведь… черт рогатый! Веки снова стали тяжелеть, но сейчас я не была подавлена и опустошена, а потому могла бороться с внезапно накатившей сонливостью. Не то чтобы очень успешно, но все же. Спрятав под ладонью предательский зевок, пару раз моргнула, тряхнула волосами, приведя в движение длинные ленты, и вцепилась руками в край постели, чтобы не завалиться ненароком на ее мягкую поверхность. Теперь стало как-то не до стеснения: желание прикрыться отпало само собой. Равновесие бы сохранить да в навязанный сон не провалиться, а если кому-то охота меня рассмотреть как следует, пусть: ничего нового в строении женского тела он не увидит. Если отсутствие крыльев, хвоста и рогов не считается тут чем-то небывалым. А что, вполне логично.

Черный тип немного понаблюдал за моими мучениями, сочувственно хмыкнул и снова обратился к чертенку. На этот раз его речь была немногословной. Один короткий вопрос – в ответ усиленное кивание детской головы, виляние хвоста со стрелой и полный искреннего послушания светло-лимонный взгляд. Ангелочек прям… угу. С рожками! Мужчина на мгновение скрестил пальцы и резко разомкнул их. И если затуманенное пеленой сна внимание меня не подвело, то в момент разрыва с кончиков его длинных когтей слетели лиловые искры. Точно такого же цвета полосы мелькнули вокруг мелкого пленника, образовав решетку, а потом все исчезло. Зато несчастный пацан со всего маха рухнул на пол, отбив себе мягкое место. Если оно было мягким… при его-то худобе. Так или иначе, а взвыл страдалец громко и о-о-очень обиженно. У меня от такого звука даже в голове просветлело, так как вязкие объятия сонных чар испуганно отпрянули. Ух ты! Вот бы уговорить чертенка верещать почаще! Было бы замечательно, не находись тут этот черный господин с магическими замашками.

Замечтавшись, я не заметила, как в полумраке комнаты появилось еще одно действующее лицо. Эх, слабый четэри волшебник. Или он просто выдал мне неполную «дозу сна», решив, что и этого будет достаточно? Как выяснилось, его чары не только боятся резких звуков, но еще и чахнут под прессом удивления. А удивилась я сильно. Ибо только что выяснила, что не такая уж и редкость для этого дома – человеческая женщина.

• Предыдущая
• 54/95
• Следующая