Красавица и ее чудовище - Никольская Ева - Страница 20

• Предыдущая
• 20/95
• Следующая

Белое пятно на запястье уменьшилось до пары миллиметров. Скоро я прочувствую всю прелесть своего положения – в гордом одиночестве, с открытой дверью (ключ мне Хранитель, естественно, не оставил) и без печати. Восхитительно! Я влипла? Да-а-а-а!!! Или… нет? Голова соображала на пределе своих возможностей. Что там говорил Арацельс про печать? Именно. Вдох-выдох, я спокойна, собранна и… снова спокойна. Плевать на дверь. Надо просто сосредоточиться и повторно активировать печать. Без присмотра блондина… ну и что? Я же умею это делать, значит, все получится.

Подойдя к выходу, решительно распахнула полуприкрытую дверь и принялась чертить дрожащими пальцами левой руки (той, на которой был знак) семиугольную фигуру между косяками. Если Ринго охота шляться по коридорам в это время условных суток – пусть. А меня достаточно настращали, чтобы я сидела и не высовывалась до утра. Хорошо наслаждаться экскурсией, когда рядом есть тот, кто о тебе заботится. А на самостоятельные вылазки в мрачные коридоры Карнаэла я не подписывалась.

Линия, перпендикуляр… главное не перепутать. Окружность и еще одна, словно рисуешь в воздухе бублик. А потом…

– Ви-и-и-и-и-и-и ви-и-и-и-и-и-и и-и-и-и-и-и-и…

Рука дрогнула, сбившись. Зарождавшийся узор полупрозрачной паутинки рассыпался, не успев окрепнуть. Дьявол! Да что его там… режут, что ли? Выругавшись, начала чертить невидимые линии заново. А на душе стало совсем паршиво. Так паршиво, что, сделав пару движений, я плюнула и снова выругалась, поминая нехорошими словами ушастую тварь, ее хозяина и одного грустно-печального «теленка», которому завтра с удовольствием переломаю все рога. И пусть у него их нет, все равно переломаю… хоть что-нибудь… если доживу. Зря я не уточнила, почему Эсса седая и со шрамами? Есть почва для размышлений, ага. Как раз самое время задуматься.

– И-и-и… – словно захлебывающийся рыданиями детеныш, всхлипнул Ринго где-то в глубине коридора. – И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и… – Донесся его жалобный голос, заставив мое сердце болезненно сжаться.

– Нет. Не пойду туда, не пойду! Ни за что и никогда не пойду туда ночью, – высунувшись за дверь, бормотала я.

– Ви-и-и-и-и, – неслось из-за поворота в ближайший тоннель.

Застрял он там, что ли? Или «траву» не дают? У-у-у-у-у-у, гадство! Что же делать-то?

– Ринго! – крикнула я негромко, в ответ снова жалобно запищали, не делая попыток явиться на зов. – Иди сюда, малыш. Я тебе шоколадку дам, за ушком почешу, песенку спою колыбельную и вином из кружки напою. А? Ри-и-и-и-инго.

– Ви-и-и-и-и-и-и-и-и, – грустно откликнулся из-за поворота мой непутевый собеседник.

– Ну и как хочешь! – разозлилась я и вновь обратилась к печати.

Ночь еще не наступила, но минут через двадцать – тридцать будет тут как тут. А в этом чудном местечке и днем все не слава богу.

Я чертила врезавшиеся в память символы, сбежавший ушастик молчал. Подозрительно долго молчал. Нервы мои натягивались с той же скоростью, что и нити магической «паутины». Последняя по идее не должна была лопнуть, а что делать с первыми? И когда я только успела так привязаться к большеглазому паразиту, из-за которого теперь под угрозой моя безопасность? Да и его тоже.

– Ринго?! – не выдержав, крикнула в пустоту коридора.

Тишина.

– Ри-и-инго?!

Ноль эмоций.

Я. Туда. Не. Пойду.

Или пойду?

Ну да. И будет все как в западных ужастиках. У вас темно, безлюдно, страшно и раздается холодящий душу вой… Значит, мы идем к вам!

Ага, ща-з-з-з-з-з. Не пойду! Я же не дура.

Рука моя принялась по памяти дорисовывать печать и успела воспроизвести целых три фигуры, когда раздался тот самый холодящий душу вой… тьфу ты, писк! Такой жалобный и протяжный, что у меня похолодели не только руки, но и вышеупомянутая душа. И какая скотина издевается над бедным животным?

Еще ведь не почернел до конца символ на запястье, значит… можно рискнуть.

К столу я шла быстро, а ругалась тихо, но изобретательно. Схватив подаренный Арацельсом нож, выскочила за дверь, в очередной раз убедившись, что до ночи еще есть время.

– Ринго? – На мой негромкий голос ответили очередным жалобным писком из-за угла. – Я иду, малыш. Иду… Иду, тварька длинноухая… их-то я тебе и откручу, когда поймаю.

Освещенный факелами коридор был пуст, как и положено каменному тоннелю. Я старалась ступать осторожно, чтобы не стучать каблуками. Черт знает, кто там за поворотом. Не ночь, ну и что? Зверек же не возвращается. В голове теснились мрачные мысли, общий смысл которых сводился примерно к следующему:

«Я дура? Да, я дура… причем полная! А когда достану этого мелкого гаденыша и вернусь в каэру, стану к тому же дурой с садистскими наклонностями. Надеюсь, его беловолосое величество меня потом не сделает ко всему прочему еще и мертвой… дурой. Хотя… как там говорил у Булгакова товарищ Шариков? «В очередь, сукины дети! В очередь!»

Мэл переступила порог незапертой каэры и тихо выругалась, поминая самыми разнообразными эпитетами несчастных демонов. Ох и икается же этим существам на необъятных просторах Безмирья. Да что говорить о них, когда тут у девушки эмоции через край бьют! И все по большому счету негативные.

Ну куда? Куда могла подеваться эта новенькая в такой час? А жених ее о чем думал? Как он вообще посмел привести сюда девчонку? Ведь обещал! Обещал никогда не делать этого. Обещал, когда лечил ее, Мэл, переломы после первой брачной ночи. Тогда она, напуганная и изнывающая от боли, рискнула подпустить к себе лишь его, ведь они с ним были из одного мира и одной расы. Обещал он и потом, когда старался примирить ее с мужем. Обещал, помогая ей приводить в чувства Эссу, принесенную Алексом в каэру после очередного побега. Обещал… и что же? Какова цена всем его обещаниям, раз он притащил в Карнаэл свою собственную Арэ?!

– Мужчины… – Губы брюнетки презрительно скривились. – Все они только одним местом и думают. Глупо было верить его словам. – Мэл фыркнула, прошипела себе под нос нелестные слова, касавшиеся как сильного пола в целом, так и одного конкретно взятого индивидуума, которого она считала своим лучшим другом, в частности.

Девушка легким движением отмеченной знаком руки проверила магическую печать, снова что-то прошипела и принялась рисовать в воздухе давно заученные фигуры, восстанавливая невидимый щит. Закончив, она убедилась в активности новой печати, прикрыла дверь и двинулась исследовать помещения, смежные с большой комнатой. Одно за другим… пусто! И почему это ее не удивляло?

– Ну и куда, идиотка кудрявая, тебя понесло на ночь глядя? – с досадой спросила Мэл пустоту, та, естественно, не ответила.

Каэра Арацельса хранила отпечаток недавнего присутствия новенькой, но сейчас ее в ней не было, и этот факт сильно нервировал позднюю гостью. Где искать девушку? Да и стоит ли? Ведь до пробуждения кора?гов осталось не более тридцати минут. Нет уж, если глупая Арэ жаждет отыскать массу сомнительных приключений на свою голову и другие части тела, – это ее личное дело. Рисковать собственным здоровьем ради какой-то незнакомки Мэл не собиралась. Хватит с нее хлопот и с одной полоумной. Зачем ей вторая? И все же странно… почему Арацельс не запер невесту? Или он сделал это специально? Провел один из своих экспериментов? Подонок! Мерзкий, гадкий… нет! Чушь! Не в его стиле так поступать с людьми. Он бы никогда… никогда не сделал подобного. Значит, новенькая сама виновата. Что ж… любопытство наказуемо. Пусть получит по заслугам!

Чем больше девушка думала, расхаживая взад-вперед по просторной комнате, тем злее становились ее мысли. В принципе она не питала антипатий к этой кудрявой (ну разве что чуть-чуть), просто ее отсутствие пугало, а страх очень хорошо подавлялся спасительной злостью. Подавлялся и вытеснялся, давая простор ядовитым мыслям и мрачным предположениям. Выходит, зря она пришла сюда. Поменяла шило на мыло. Оставила без присмотра одну чокнутую, чтобы явиться к другой, тоже не шибко умной, и не застать ее на месте. Отличное начало ночи! Самое время по этому поводу выпить и закусить, тем более что на столе полно продуктов. Арацельс не поскупился на угощения для своей крали… Демонова девка! Ну что он в ней нашел?

• Предыдущая
• 20/95
• Следующая