100 великих авиакатастроф - Муромов Игорь Анатольевич - Страница 52
- Предыдущая
- 52/172
- Следующая
Андрей Васильевич Старовойтов, в прошлом игрок хоккейной команды ЦДКА, а затем один из лучших советских хоккейных арбитров, рассказывает, что Бобров все-таки явился на аэродром вовремя. Но до матчей на Урале оставалось еще несколько дней, поэтому Всеволод спросил у Бочарникова: «Зачем мы так рано летим?» Бочарников ответил: «Будем там тренироваться». Бобров лишь пожал плечами: «Кто не умеет играть, тот пусть тренируется, а я поеду поездом». И ушел. Правда, рассказывая об этом эпизоде, Старовойтов добавлял, что сам он на аэродроме не был и говорит с чужих слов.
Гораздо более правдоподобно выглядит версия Виктора Шувалова и Александра Виноградова. Дело в том, что как раз в это время Бобров переходил из команды ЦДКА в команду ВВС — он еще не сыграл за летчиков ни одного матча. И поэтому, как утверждает Шувалов, Всеволод вообще не намеревался 5 января лететь на Урал, потому что не успел сдать администратору армейской команды свое хоккейное снаряжение. Ему предстояло рассчитаться со старым клубом, а вечером выехать в Свердловск на поезде. Виноградов добавляет, что Всеволод еще не оформил документы на переход в ВВС. Поскольку до матчей на Урале оставалось время, Бобров собирался уладить все административно-хозяйственные дела, связанные с переходом в новый клуб.
И тем не менее даже Шувалов и Виноградов не правы: Бобров все-таки должен был лететь в разбившемся самолете.
Но когда существует уже несколько версий, где гарантия, что еще одна единственно верная? Такая гарантия существует: все, что произошло с ним в день 5 января 1950 года, однажды рассказал сам Всеволод Бобров. В 1953 году он решил написать книгу мемуаров, — увы, его хватило лишь на двенадцать страниц. Но свою рукопись Всеволод Михайлович начал именно с описания того, как чудом избежал авиационной катастрофы, в которой разбилась команда ВВС.
Об этих двенадцати страничках, написанных Бобровым, забыли все, в том числе он сам. Но, как ни парадоксально, все они сохранились! Спустя три десятилетия появилась возможность узнать, что произошло с Всеволодом Бобровым 5 января 1950 года, из текста, написанного самим спортсменом, а это документ неоспоримый. Впрочем, сначала нелишне с помощью конкретных фактов опровергнуть расхожие версии, известные ранее. Что касается ресторанных застолий, которые якобы спасли жизнь Боброву, то здесь вопрос ясен: самолет улетел из Москвы в 6 часов утра, и никаких опозданий, связанных с дружескими обедами или ужинами, просто быть не могло. Не подтверждается и версия, что Бобров не успел оформить свой переход в команду ВВС: этот переход состоялся еще до Нового года. Всеволод уже имел право выступать за команду ВВС, а значит, ему предстояло лететь в ее составе на Урал.
Но что же произошло на самом деле? Всеволод Михайлович в набросках мемуаров, названных «Капитан олимпийских команд», свидетельствует:
«То, о чем я сейчас собираюсь рассказать, для меня настолько странно и необычно, а события настолько тягостны, что, когда я об этом вспоминаю, то, что произошло много лет назад, стоит перед моими глазами настолько отчетливо и живо, будто это было несколько дней назад. Перед самым Новым годом подписан приказ о моем переводе в ВВС МВО. Новый коллектив, новые товарищи, среди которых много выдающихся хоккеистов, — все это интересно, но с особенным интересом я ждал первых игр в новом коллективе. Через несколько дней после Нового года я вместе со своей командой должен вылететь на Урал, в Свердловск и Челябинск: там предстояли очередные игры на первенство СССР по хоккею.
Вылет назначен на 6 часов утра. Как сейчас помню, придя домой, я завел будильник, поставив его на 4 часа утра. И еще, кроме того, сказал своему младшему брату Борису, чтобы он, услышав звон будильника, разбудил меня. Но, проснувшись в 7-м часу утра, я увидел, что будильник остановился еще ночью, а братишка сладко спит. Проспал! А ребята, наверное, улетели. Что же теперь делать? И как бы в ответ на это кто-то отчаянно стал звонить в квартиру. Это был администратор хоккейной команды Н.А. Кольчугин.
— Михалыч, спишь?
— Проспал, Николай Александрович. Как теперь быть-то?
— Ну что ж делать? Поедем вечером поездом. Ты уж будь дома, а я побегу за билетами! С вокзала позвоню тебе.
Да, подумал я, нехорошо получилось, и с будильником что-то стряслось».
Борис Михайлович Бобров, много лет проработавший в Министерстве внешней торговли СССР, добавляет к этому описанию следующее: «Всеволод пришел домой примерно в десять часов вечера, и около одиннадцати мы улеглись. Наши кровати стояли рядом, а в головах — тумбочка с будильником. Будильник старый, проверенный и надежный, никогда раньше не отказывал. Всеволод его завел и передал мне, а я, хорошо помню, когда ставил его на прикроватную тумбу, еще раз на него взглянул и приложил к уху — на всякий случай, по привычке. Все в порядке! Почему он остановился ночью и не зазвонил — одному Богу известно!»
Незазвонивший будильник спас жизнь и Кольчугину. Он уже сидел в самолете, когда ему приказали передать чековые книжки, подотчетные деньги, а также другие командировочные документы Бочарникову и отправиться на поиски Боброва, причем разыскать его любой ценой. Задерживать вылет не стали: погода неустойчивая, аэродром может закрыться.
Вечером того же дня Бобров и Кольчугин благополучно сели в поезд и выехали в Челябинск.
Когда поезд стоял в Куйбышеве, по вокзальному радио объявили: «Майора Боброва просят немедленно зайти в военную комендатуру». Там, в комендатуре, Всеволоду и сообщили о гибели команды ВВС в авиационной катастрофе.
Хоронили погибших торжественно, с подобающими воинскими почестями и салютом. Над братской могилой воздвигли обелиск. Каждый раз, когда Всеволод Бобров приезжал в Свердловск, он первым делом отправлялся на кладбище около Кольцовского аэропорта, умудряясь даже в зимнюю стужу доставать где-то живые цветы.
О катастрофе и погибших хоккеистах ни в печати, ни по радио не сообщалось. Оно и понятно: трагедия произошла через две с половиной недели после 70-летия Сталина. Его сын Василий, командующий ВВС МВО, первым в отечественном спорте завел традицию устраивать для подопечных футболистов и хоккеистов чартерные рейсы. Опасаясь реакции отца и возможного расследования причин катастрофы, которое могло выявить факт использования машины из авиаполка особого назначения, неоднократно выполнявшей правительственные задания и совершенно не предназначенной для перевозки любимой команды генерала авиации, Василий Сталин решил буквально за сутки сколотить новую команду ВВС. В газетах стали упоминать фамилии лишь трех игроков, сохранившихся от старого состава, которые по разным причинам не полетели тем злополучным рейсом. Как и прежде, упоминался Жибуртович, но при этом не указывались его имя или инициалы, поскольку за ВВС теперь играл брат погибшего Павел, будущий чемпион мира и Европы. Сталин, никогда не вмешивавшийся в дела Василия, об этой катастрофе так никогда и не узнал.
Между тем первенство СССР по хоккею с шайбой продолжалось и матчи ВВС на Урале должны были состояться. В команду ВВС вернулись Арик Чаплинский, Александр Стриганов, Александр Афонькин, пригласили и некоторых новичков. Вместе с Виноградовым и Шуваловым их посадили в поезд и отправили в Челябинск, где предстояло провести первую игру.
Она была незабываемой. В Челябинске знали о катастрофе. Переполненные трибуны горячо болели не за хозяев поля, а за гостей — за команду ВВС. Все понимали, что летчики играют не только за себя, но и за погибших товарищей. Всеволод Бобров в том матче играл виртуозно, и, ко всеобщему ликованию, команда ВВС победила со счетом 8:3.
Среди московских болельщиков ходили самые невероятные слухи о том, что произошло в Свердловске. Естественно, все с колоссальным нетерпением ждали первой игры команды ВВС на стадионе «Динамо».
И вот этот первый матч на «Динамо» состоялся. Но, как ни странно, он не только не принес болельщикам полной ясности, а, наоборот, лишь подогрел споры. Дело в том, что рядом с Бобровым, Шуваловым и Виноградовым играл теперь брат Юрия Жибуртовича — Павел Жибуртович. А кроме того, в команду временно пригласили хоккеиста Анатолия Моисеева, по прозвищу Блоха. Поскольку диктор, объявляя составы команд, называл только фамилии — без имен, а половина фамилий оказалась болельщикам знакомой по привычному составу ВВС, то многие в тот день решили, что катастрофа в Свердловске всего лишь слухи.
- Предыдущая
- 52/172
- Следующая
