100 великих авиакатастроф - Муромов Игорь Анатольевич - Страница 5

• Предыдущая
• 5/172
• Следующая

Много лет спустя датский врач Трайд выдвинул новую версию о причине смерти путешественников. По мнению Трайда, их погубил трихинеллез — инфекционное заболевание, носителями которого являются белые медведи. По симптомам эта болезнь несколько напоминает паратиф: высокая температура, сильные головные боли, боль в глазах. А все трое аэронавтов, судя по их записям, жаловались на боль в глазах. Трайд исследовал останки скелета медведя, найденного на биваке шведов, и в сохранившихся волоконцах медвежьего мяса обнаружил возбудителя трихинеллеза.

Еще одна возможная причина гибели экипажа «Ориона» — Андрэ и Френкель могли быть заживо погребены снежной лавиной, внезапно сошедшей со склонов окрестных гор. Но тогда они умирали бы долго и мучительно, страшной смертью от удушья, а никаких признаков, что они пытались выбраться из палатки, не обнаружено.

Трагический исход экспедиции породил целую бурю и в научном мире, и в прессе. Даже среди тех, кто раньше поддерживал Андрэ, стали раздаваться голоса, называющие его экспедицию безумием. Лишь немногие продолжали считать, что Андрэ на верном пути.

7 октября 1910 года во время показательного полета под Санкт-Петербургом трагически погиб один из пионеров русской авиации Л.М. Мациевич.

Как-то утром, просматривая газеты, великий князь Александр Михайлович прочитал о перелете француза Блерио через Ла-Манш. Поклонник авиации еще с тех времен, когда Сантос-Дюмон облетел вокруг Эйфелевой башни, светлейший подумал, что самолет — это не только способ передвижения по воздуху, но и возможный новый вид оружия.

Между тем при освоении «пятого океана» аппаратами тяжелее воздуха не обходилось без жертв. Первая в мире авиационная катастрофа произошла 17 сентября 1908 года на американской военной базе Форт-Мейрес, штат Вирджиния. Причем биплан «Райт А» пилотировал один из его создателей — Орвилл Райт. На этот раз он поднялся в небо не один: лейтенант американской армии храбро согласился занять второе место. Полет проходил успешно, самолет довольно долго кружил над восхищенными зрителями. Но при очередном наборе высоты биплан, не выдержав солидного веса лейтенанта, развалился. Райт получил тяжелые травмы; Сэлфиджа насмерть задавил горящий двигатель.

Весной 1910 года при Особом комитете по усилению Военно-морского флота, возглавляемом великим князем Александром Михайловичем, был создан Отдел воздушного флота. Среди прочих в комитет вошел и Лев Макарович Мациевич.

Жизнь морского офицера-подводника, инженера-летчика, авиационной гордости и надежды страны, удивительна. Мациевич окончил механический факультет Харьковского технологического института, затем, без отрыва от военной службы, Морскую академию. Разработал проект броненосного крейсера; затем участвовал в строительстве нескольких боевых кораблей, в частности броненосца «Иоанн Златоуст» в Севастополе. Но особенно много сделал он для отечественного подводного флота. В 1907 году Лев Макарович назначен наблюдателем за постройкой подводных лодок на Балтийском заводе в Петербурге. Им разработано 14 проектов подводных кораблей, изобретен оригинальный двигатель, пригодный как для надводного, так и для подводного хода лодок, а также создана система для защиты кораблей от мин и торпедных атак. Мациевич одним из первых осознал, каким должно быть взаимодействие боевого корабля и самолета.

Лев Макарович 23 октября 1909 года подал в Главный морской штаб докладную записку, в которой писал: «Качество аэропланов позволяет думать о возможности применения их к морскому делу. При помещении одного или нескольких аэропланов на палубе корабля они могут служить в качестве разведчиков, а также для установления связи между отдельными судами эскадры и для сообщения с берегом. Кроме того, возможен специальный тип корабля, снабженного большим количеством аэропланов (до 25)». В морском ведомстве признали проект интересным, но финансировать из казны отказались.

От собранных по всенародной подписке средств на постройку крейсеров после гибели русского флота в Цусиме осталось два миллиона. Идея великого князя Александра Михайловича закупить на эти деньги во Франции аэропланы и подготовить военных летчиков была поддержана в обществе и одобрена государем.

Вскоре во Францию выехала группа, состоящая из офицеров и нескольких нижних чинов, для обучения полетам и технического обслуживания аэропланов. Руководителем авиационной комиссии по закупкам назначили Мациевича.

В середине марта 1910 года русские офицеры уже в Париже. За несколько месяцев пребывания за границей Мациевич успел побывать на семи аэродромах и изучить устройство аэропланов тринадцати типов. Наконец, он обучался в школе Анри Фармана, известного летчика и авиаконструктора.

Свой первый самостоятельный полет Мациевич совершил после 45 минут обучения с инструктором. В меру осторожный, всегда внимательный и спокойный в сложные моменты, он за все время, проведенное в школе Фармана, не потерпел ни одной аварии. «Летаю на „Фармане“, умею на „Соммере“, — писал Лев Макарович. И мечтал: — Изучу основательно недостатки существующих аэропланов, а затем займусь проектированием нового».

Мациевич получил у Фармана лицензию пилота под номером 176. В России он стал тридцать первым летчиком по счету и в числе первых — по летному мастерству.

В Петербург Мациевич возвратился к 13 сентября. Он собирался участвовать во Всероссийском празднике воздухоплавания, который шел с большим успехом уже вторую неделю.

Местом проведения праздника выбрали так называемое Комендантское поле. Часть его, напротив Коломяжского ипподрома, огородив забором, превратили в аэродром. Вдоль него поставили зрительские трибуны. Для участия в празднике записались одиннадцать авиаторов, среди них — уже известные Михаил Ефимов и Сергей Уточкин.

Первые же полеты Мациевича в Петербурге стали событием. «Вот где истинный художник своего дела, — с восхищением писала столичная газета. — Вот человек, который и телом и душой отдался авиации».

Вместе с авиаторами Ефимовым, Пиотровским и Рудневым он первым летал ночью, устанавливал рекорды высоты, скорости и продолжительности полета. Обаяние Мациевича на земле и мастерство в воздухе привлекали к нему всеобщее внимание. С ним поднимались в небо известный атлет И. Заикин, профессор К. Боклевский, народоволец И. Морозов, адмирал Н. Яковлев, председатель Государственной Думы Н. Гучков и многие другие известные люди. «Все хотели летать с Мациевичем, — писал один из современников, — всем он внушал доверие и всех очаровывал своим удивительным обаянием большого и талантливого человека». На вопрос об опасности Мациевич отвечал философски: мол, учесть степень риска трудно, а потому лучше о нем вообще не думать.

Капитан Лев Мациевич 23 сентября (6 октября) 1910 года предлагает совершить воздушное путешествие Петру Аркадьевичу Столыпину. Премьер соглашается не без колебаний, ибо страдает стенокардией. Полет проходит без осложнений.

Авиаторские состязания на Комендантском аэродроме подходили к концу. Утром 24 сентября Мациевич планировал совершить пробный полет на аэроплане Соммера.

Но из-за сильного ветра Мациевич отложил полет на новом аппарате до вечера; пока решил подняться на проверенном «Фармане». На трибуне среди зрителей сидела жена капитана — Александра Анатольевна.

Авиатор поднимает в воздух начальника Главного морского штаба вице-адмирала Яковлева. В тот же день устанавливает рекорд высоты соревнований; затем изъявляет желание его улучшить, что приветствуется высшими чинами ведомства.

В начале шестого Лев Макарович решил наконец лететь на «Соммере», но мотор аэроплана забарахлил. Авиатор махнул рукой и вернулся к «Фарману», бросив на ходу: «Попробую на нем взять высоту».

Но устала, болит спина; он отдает механику распоряжение привязать сзади, к стойке, стальной тросик, который послужит спинкой сиденья.

• Предыдущая
• 5/172
• Следующая