Чертовщина. Истории о сверхъествественном и потустороннем - Масалов Александр Александрович - Страница 2

И Валерий Павлович стал читать дальше:

— Аг’х шнуд оншм...

Столбы пыли засветились. Между ними вдруг появилось пятно ослепительно яркого света. Пятно расширялось, превращаясь в некое подобие входа. Оно притягивало к себе, манило.

Наконец, свет, исходящий из Врат, стал нестерпимо ярким. Валерий Павлович был вынужден стать к нему боком.

Что-то истошно завопил Николай Иванович. Не от боли. От смертельного ужаса.

Не прекращая чтения, Валерий Павлович на долю секунды вскинул голову, чтобы посмотреть, что могло испугать археолога, и тут же снова уткнулся в текст на мониторе. В окружающей его темноте был кто-то ещё. Или что-то. Какие-то исполинские тени, закрывающие собой звёзды...

По сторонам лучше не смотреть. Уже немного осталось. Пять или шесть строчек.

Трясущимися пальцами Валерий Павлович надавил на стрелку курсора, чтобы заменить прочитанное новым текстом.

И вдруг текстовой файл свернулся и исчез. Вместо него на рабочем поле появилась «иконка» с надписью: «Программа выполнила недопустимую операцию. Перезагрузите систему».

Валерий Павлович осёкся, не веря своим глазам.

Открывшиеся было Врата захлопнулись с оглушительным грохотом.

Словно небо обрушилось на твердь...

На рассвете первые лучи солнца осветили перевёрнутую «Ниву» и два мужских трупа, почти полностью занесённых пылью.

В руках один из мужчин держал разбитый ноутбук.

Через пару дней погибших случайно нашли кочевники. Покрутили головами. Сошлись во мнении, что во всём виновата ночная буря, застигшая врасплох этих автотуристов.

До ближайшего города было далеко. И не по пути.

В общем, кочевники решили, что сообщат властям о находке чуть позже, и закопали оба трупа рядом с машиной. Несмотря на ворчание старика-кочевника — он был очень недоволен всем происходящим.

Старику, похоже, очень не терпелось убраться отсюда как можно быстрее. Пока молодые копали могилу, он стоял рядом со своим верблюдом, который меланхолично жевал колючку.

Наконец, всё было закончено. Старик-кочевник первый залез на верблюда и поехал прочь, бормоча:

— Худое место... Очень худое... Это мне отец рассказывал. А ему — его отец... Раньше люди знали больше, чем сейчас...

Посёлок носил странное для российской глубинки название — «Сахара».

Местные жители охотно рассказывали приезжим, что когда-то, ещё до революции, здесь находилось имение дворянина Викентия Павловича Сахарова, и называлось оно «Сахаровка». Потом, с началом мелиорационных работ в соседнем районе, был нарушен баланс грунтовых вод, и поля стали высыхать.

Сахаровку в разговорах всё чаще называли Сахарой. Прозвище в конце концов перекочевало в официальные документы...

Глядя на цветущие луга, колосящиеся поля и великолепные рощи, в это трудно было поверить.

Приезжие хмыкали и качали головами:

— Не очень-то на Сахару похоже...

— Так ведь чёрт поймёт эти грунтовые воды. Сперва оскудели — и мы почти превратились в пустыню. Потом вернулись...

Старожилы знали об истинных причинах возрождения Сахары. Но молчали. И были правы.

Кто бы им поверил?

Была ещё одна странность, на которую обращали внимание приезжие: главу поселковой администрации называли — за глаза, разумеется, — Водомером.

Почему?

Каждую весну, в одни и те же дни, он собственноручно измерял уровень воды в речке Широкая. Если глубина больше метра — будет урожай, всё в порядке. Меньше — засуха погубит посевы.

Традиция эта зародилась в начале тридцатых годов, когда председателем сельсовета назначили Якова Мстиславского.

Засуха началась при нём. При нём и закончилась.

Когда Мстиславского арестовали в 37-м году, сотрудники НКВД обнаружили в его избе полсотни рукописных книг о Боге и Дьяволе. Некоторые — очень древние.

На допросе спросили:

— Старообрядец?

И хоть председатель ответил «нет», всё равно сгинул в лагерях. А его зам, который всё знал о засухе, остался — он-то и написал донос...

Он стал следующим Водомером.

А потом были другие...

Глава поселковой администрации приехал в контору очень не в духе.

Сел в кресло, включил телевизор и тут же выключил.

Неделю назад уровень воды был критический — 98 сантиметров. Сегодня он упал до 91. Значит, дело дрянь. И грядущий неурожай и засуха — не самое страшное...

Надо принимать решение.

Глава тяжело вздохнул, снял трубку телефона и позвонил директору сельхозпредприятия «Сахара».

— Алло, Петрович...

Разумеется, директор узнал его голос, но глава представился, чтобы дать понять, зачем он звонит:

— Это Водомер.

И просто физически ощутил, как человек на другом конце линии обмер.

— Приезжай. Надо поговорить...

Дожидаясь директора, глава администрации достал из холодильника бутылку водки, поставил на столик в углу кабинета. Потом — блюдце с салом и две стопки...

— Опять, да? — спросил директор с порога.

-Да.

— Кого?

— Не знаю, — сказал Водомер. — В том-то и проблема.

— Как это?

— Я сложил, как обычно, дату, месяц и год. Получилось 23. Это буква «х». В русском языке нет женских имён на букву «х».

Цвет директорского лица из бледного стал каким-то серым.

— Тогда нам капец пришёл.

— Ещё не пришёл. Думай. Одна голова — хорошо, а две — лучше...

Водомер разлил водку по стопкам, и они выпили, не чокаясь.

— «X» — это может означать «Христина», — сказал директор.

— Мы не в Польше живём. В нашем посёлке нет Христин...

— Зато есть аж две Кристины. Одна в пищеблоке работает, другая на почте. Вдруг подойдут?

— Предположим. Другой версии всё равно нет... Они девушки?

— Ну... — Директор глупо улыбнулся. — Я не проверял... Вряд ли...

— Я не про это! Надо, чтоб молодая была и красивая!

— Та, что в пищеблоке, недавно школу закончила.

—Это... такая... светленькая?

— Она.

— Интересная девочка, что и говорить... А фамилия как?

— Жаборовская.

— Гм... — сказал директор. — Корни у неё то ли украинские, то ли польские... Чёрт, а ведь она может сойти за Христину!

— Какая глубина?

Мрачно:

— Девяносто один сантиметр.

— Девять плюс один... — вслух прикинул директор. — Десять... Значит, «И». Игорь, Иван, Игнат...

Помедлил немного и сказал упавшим голосом:

— Она с Мишкой Косиловым встречается. А до него с Вовкой Губановым любовь крутила. А до него — с Эдиком Вепринским... Не подойдёт.

— Рано ты, Петрович, руки опустил. У такой красавицы — и только три хахаля? Не верю.

Глава выглянул в приёмную. Никого. Только секретарша за компьютером — делает вид, будто работает, а сама, небось, пасьянс раскладывает...

— Лена, ты знаешь Кристину Жаборовскую? Ну, из пищеблока...

— А что?

— Говорят, редкостная вертихвостка. Парней, как перчатки, меняет...

Через минуту глава вернулся в кабинет.

— Есть! Есть!! Игорь Азольский, механизатор!!! Он, говорят, до сих пор по ней сохнет...

— Так он же у меня работает! — встрепенулся директор.

— Звони ему, — приказал глава.

Игорь Азольский, худой длинный парень в замасленном комбинезоне, растерянно глянул сперва на главу, а потом на директора.

— Это шутка?

— Нет, — сказал глава. — Это тебе не я, это тебе Водомер приказывает.

— Слышал я о Водомере от деда. Думал, байка.

— Это не байка, Игорь. Это реальность. Если хочешь — наследие прошлого, от которого нам не отвертеться, пока существует этот посёлок.

— Да чтоб он провалился сквозь землю, если ради него надо человека утопить!

— Если ты слышал от деда, то должен знать, что отказывать Водомеру нельзя.

— Да плевать мне на дедовские байки! Я в прокуратуру заявлю. И не в нашу, а в областную!