Коготь Харона - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 64

— Я пришел из Невервинтера к вашему лагерю, и из-за кустов наблюдал за вашей с Энтрери беседой.

— Ты шпионил за нами? Ты ожидал, что я брошу его на землю и изнасилую?

— Нет, — раздраженно ответил дроу, его мысли судорожно бегали, пока он пытался сообразить, как бы лучше выразить беспорядок, творившийся у него в душе.

— Я ведь даже не хотела, чтобы он шел с нами! — огрызнулась на него Далия, грубо и громко, и на другой стороне лагеря сопение Энтрери стихло, словно ее слова побеспокоили его сон. Она сделала паузу на мгновение, выжидая, пока ритм дыхания восстановится, но за это время сердитое выражение ни разу не покинуло ее лицо. — Ты позвал его, а после взял его опять обратно, хотя он ушёл от нас, — и все мы знаем, что он нас предал за время своего отсутствия.

Дриззт снова покачал головой.

— Откуда ты знаешь? — спросила она скептически. — Он ушел, и нас неожиданно обнаружили.

— И он вернулся, чтобы помочь, когда нам это было нужно, — напомнил Дриззт.

— Или он обставил все так, чтобы выглядеть героем после своего возвращения к нам.

Дриззт понял, что она меняла тему, решительно потряс своей головой и взмахнул руками перед собой, заставляя ее окончательно замолчать.

— Алегни теснил нас на мосту, — сухо сказал он. — Это не был тщательно спланированный обман, благодаря которому Артемис Энтрери вернулся обратно к нам. Он сделал это из-за своей ненависти к Херцго Алегни.

Его упоминание о тифлинге, упоминание о смерти тифлинга, несколько успокоило Далию.

Она лукаво посмотрела на Дриззта, словно изначально намеревалась провести его по кругу.

— Теперь ты его защищаешь? — спросила она.

Простой вопрос сделал его изначальные утверждения — или обвинения? — по отношению к Далии кажущимися скорее идиотскими.

Он закрыл лицо руками и сделал глубокий и медленный успокаивающий вздох, чувствуя себя совершенно беззащитным. И еще этот храп Энтрери, который отвлекал его. Дриззту казалось, что ему стоит пересечь лагерь и зарезать убийцу насмерть, пока тот спит, и все проблемы тут же разрешатся.

Да, десять шагов и простой взмах клинком, и они вместе с Далией смогут пойти вдвоем своей дорогой без всяких забот, без необходимости возвращаться в Гонтлгрим, гробницу самого близкого друга Дриззта, в место, куда он совсем не хотел идти.

Простой взмах — возможно, даже собственным мечом Энтрери!

Он прогнал эти мысли прочь и снова сконцентрировался на Далии, рубашка на которой была вновь застегнута, выражение ее лица отображало много сменявших друг друга эмоций, но в них точно не было ничего сентиментального.

— У тебя был серьезный разговор с очень опасным человеком, — все равно продолжал нажимать Дриззт. — Я хотел бы знать об этом.

— Будь очень осторожен, ведь твоя настойчивость может привести к тому, что тебя совершенно не касается, — ответила Далия и ушла.

Дриззт долго стоял один в темноте, наблюдая за Далией, когда она двигалась около догорающего костра и расположилась, не то сидя, не то облокотившись о лежавшее неподалеку бревно. Она надвинула свою широкополую черную шляпу на глаза и скрестила руки у груди.

Что же было между ними, удивлялся Дриззт. Когда они сплетались воедино, было ли это любовью или просто развлечением?

И если это не было любовью, тогда почему он так волновался об ее кажущемся интимным разговоре с Артемисом Энтрери?

Потому что это был Энтрери?

Возможно, ностальгия Дриззта о том, что когда-то было, привела его к такому отношению к убийце. Возможно, их длительная схватка, отрезанные кинжалом Энтрери пальцы Реджиса в то далёкое время, многие невинные жизни, которые, как знал дроу, Энтрери отнял… возможно, все это темное прошлое Артемиса Энтрери набросилось сейчас на дроу в виде ностальгии, напоминая Дриззту, что хотя его собственный опыт, может быть, и стал больше, чем был сотню лет назад, но мир в большинстве своём не изменился и не стал более добрым местом.

В очередной раз Дриззту казалось, что он окажет миру огромную услугу, если пересечет лагерь и положит конец Артемису Энтрери.

Уже в который раз желание такого насилия удивило и смутило его.

Но оно все же осталось, парящее в его сознании.

Шар живого огня врезался в тройку гоблинов, сбивая с ног и переворачивая одного из них, его крики заглушил треск кусающегося огня. Остальные два гоблина, вопя, отступили. Один из них вскинул руки к лицу, и его рукав воспламенился.

Крики эхом разнеслись по огромной территории кузницы и усилились, когда появилось ещё больше маленьких элементалей.

Первая оторвалась от гоблина, разворачиваясь, и встала, достигая высотой примерно половины карабкающихся гоблинов, но с широкими пылающими плечами и руками, оставляющими за собой огненный след. Она остановила свой выбор на одном из стоявших перед ней гоблинов и атаковала, отчего он с криком ринулся прочь.

При скольжении по каменному полу элементаль оставляла за собой линию огня и маленькие злобные живые кусающиеся огоньки в воздухе. Пути других элементалей перекрещивались, создавая узор из пламенных линий.

Гоблины разбегались во все стороны, а дроу проворно вскочил на кузницу, реагируя намного спокойнее и рассудительнее перед лицом этой потусторонней угрозы.

Уже не впервые за несколько дней такие свободно разгуливающие яростные элементали заполоняли кузницу.

Это было вполне ожидаемо — ведь это проявление силы исконного, а кузницы и линии поддержки были старыми и часто нуждались в ремонте, визуальный осмотр помогал далеко не всегда. Прорывы же показали их, но только когда трубы и суставы испортились настолько, что маленькие чудовища вырвались на свободу. И в этих случаях элементали изливались в неистовстве. Хаотичная сила созданий усиленно сопротивлялась любым попыткам использовать их. Из огненного хаоса, который изрыгнул из себя предвечный, вышли эти псевдо-элементали, эти родственные огню бездумные свирепые маленькие проявления освобождённого пламени.

— Ткачи заклинаний! — кричали дроу-ремесленники.

Эти ремесленники вполне были способны защитить себя, и если огненные создания подходили слишком близко, то их быстро оттесняли прекрасно скованным и зачарованным оружием.

Но ремесленники предпочитали не прибегать к подобной тактике, поскольку эти огненные элементали были частицей магии и чистой энергии изначального зверя, и атаковать их означало напасть на саму сущность творения.

— Ткачи заклинаний! — оклик эхом пробежал по огромным залам и множеству близлежащих туннелей, достигнув главных лагерей дроу.

В одном из таких лагерей, дальше в Подземье, откуда приходили экспедиции, Равель Ксорларрин услышал это.

— Только не снова, — пробормотал он.

— Снова, — заметил Джерт, подходя к нему.

— Где Тиаго?

— В верхних залах, пробивается на верхний уровень.

Равель не скрывал своего разочарования от этой новости, резко фыркнув и хлопнув кулаком по ноге. Когда он взял себя в руки и, посмотрев на Джерта, заметил веселую улыбку мастера оружия, он понял, что показывал слишком много раздражительности.

— Мне понадобятся двое из вас, чтобы решить это, — объяснил он.

— Они — элементали, жалящие огненные маленькие пакостники, — ответил Джерт. — Игра скорее для ткачей, нежели для воинов.

— Для магов, имеешь в виду, — ответил Равель с нескрываемым разочарованием, и позволил своему кислому выражению продержаться еще немного, чтобы другие ткачи смогли увидеть его.

Но все равно они все знали правду: поломка оборудования кузниц и множество опасных разгуливающих элементалей были будто благословением для старшего сына Брак’тэла, чьи техники до Магической Чумы были намного эффективнее в отношении огненных существ, чем что-либо, что могли предложить Равель и его ткачи заклинаний.

Береллип принимала все к сведению, и это знали все, особенно Равель.

— Я верю в тебя и Тиаго, — заметил Равель.