Коготь Харона - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 51

— Он был твоим союзником, − запротестовала женщина.

Энтрери взглянул на нее.

— Кем тогда? — спросила она. − Я узнаю.

Артемис Энтрери неожиданно почувствовал понуждение рассказать ей все о своих взаимоотношениях с Херцго Алегни. Он уже почти начал, но потом отпрянул, почувствовав нечто схожее с ощущениями, которые он испытывал, когда Коготь Харона вторгался в его мысли.

Он посмотрел на Арунику более испытующим взглядом, как если бы заподозрил в ней колдунью.

— Херцго Алегни вошел в Невервинтер благодаря твоим действиям, − быстро ответила Аруника. − Он бы никогда не пришел к власти здесь, в этом городе, если бы Баррабус Серый не стал народным героем, — тембр ее голоса резко сменился, вызывая симпатию и заставляя Энтрери чувствовать себя глупцом за его подозрения. − И теперь Алегни больше нет, а я обрабатываю твои раны по велению лидеров этого города, — продолжила Аруника. − Я была бы невнимательной и не оправдала бы своего долга перед моими собратьями— Горожанами, если бы не спросила — да и почему мы не должны знать?

— Он был моим поработителем, но не более, − сказал Энтрери прежде, чем даже осознал, что начал говорить. Он с любопытством смотрел на Арунику, но лишь мгновение, прежде чем решил, что она действительно была надежным и внимательным слушателем. − И теперь его нет. На протяжении большей части моей жизни моим союзником был я и только я один. Мне нравится такое положение вещей, и мне не нужен союз ни с тобой, ни с кем бы то ни было другим в этом городе.

Он пытался сказать это дерзко, но у него не вышло.

— Тогда не союзник, − сказала Аруника. Она приблизилась к Энтрери и сказала в виде предложения: − Друг.

— Мне не нужны друзья.

Аруника улыбнулась и подалась еще ближе.

— А что тебе нужно, Баррабус Серый?

Артемис Энтрери хотел заявить, что его имя не Баррабус Серый. Он хотел ещё раз сказать Арунике, что он в ней не нуждается. Он хотел отодвинуться прочь, даже когда она двинулась вперед.

Он много чего хотел сделать.

Дриззт согнул и выпрямил свою руку, когда шёл к двери Энтрери. Целебная мазь и визит жрецов помогли.

По крайней мере, физически.

В здоровой руке дроу все так же сжимал ониксовую фигурку, и он все еще продолжал тихо звать свою подругу, которая по-прежнему не отвечала.

Дверь Энтрери открылась прежде, чем дроу дошел до нее, и из комнаты вышла рыжеволосая женщина, Аруника. Она на миг задержалась и блеснула обезоруживающей улыбкой Дриззту, затем подмигнула Далии, которая стояла за ним.

Дриззт поймал вопросительный взгляд Далии.

— Она странная, − заметила Далия.

— Одна из лидеров Невервинтера, полагаю.

Далия пожала плечами, словно это не имело значения, и прошла мимо Дриззта в комнату Энтрери.

Убийца стоял в комнате около небольшого бара, обнаженный до пояса, и, выглядя довольно изможденным, наливал бренди в маленький стакан. Эта комната принадлежала Алегни во время его короткого пребывания в качестве самопровозглашенного лорда Невервинтера, и воин-тифлинг украсил и обустроил ее довольно-таки хорошо.

Далия вошла в комнату прежде Дриззта, и дроу задержался из-за ее резкой остановки. Она повернулась и посмотрела назад через плечо на уходящую Арунику, затем, безмолвно нахмурившись, повернулась обратно к Энтрери.

Дриззт поморщился.

— Ты… вылечен? — спросила эльфийка, и ее голос сочился сарказмом.

— Готов к дороге, − ответил Энтрери и залпом выпил бренди.

Дриззт направился к бару и присел. Энтрери налил себе еще порцию и отправил бутылку скользить в направлении Дриззта, пристально глядя на него.

Это удивило Дриззта лишь на мгновение, прежде чем он осознал, что взгляд Энтрери был направлен не на него, а на большой меч, диагонально закрепленный на его спине, в пряжке, которую ему сделал кожевенный мастер Невервинтера.

Дриззт остановил скользящую бутылку, но не прикоснулся к выпивке, Далия же, резко усевшись рядом с ним, быстро схватила бренди и другой стакан.

— Готов к дороге? — повторила она. − И какую дорогу Артемис Энтрери предпочитает?

Энтрери сделал небольшой глоток своего напитка и кивнул, указав подбородком на меч.

— Гонтлгрим? — спросила Далия.

— Разумеется.

— Ты освободишься?

— Я умру, не сомневаюсь, − сказал Энтрери. − Так что, да.

Далия покачала головой.

— Откуда ты знаешь?

— Я связан с мечом, − ответил Энтрери. − Мое долголетие — заслуга меча, он один держит меня в состоянии вечной молодости… ну или средних лет, скорее. Мне это известно уже очень, очень давно.

— И все-таки ты уничтожишь его? − сказала Далия.

— Я не найду покоя, пока Когтя Харона не сгинет.

— Ты будешь мертв!

— Лучше, чем быть рабом, − сказал Энтрери. − Я уже давно должен быть мертв, − он посмотрел мимо Далии на Дриззта и широко улыбнулся. — Ты, конечно, согласишься с этим.

Дриззт никак не ответил. Он не знал, предпочел бы он такой исход или нет. Энтрери был его связью с прошлым, которого ему так не хватало. Само присутствие Энтрери рядом принесло ему странное чувство покоя, как если бы его друзья были где-то там, ждали его возвращения домой.

Но было ли этого достаточно? Он знал кровавую историю Энтрери, и ожидал, что эта репутация убийцы будет и в будущем так же хорошо поддерживаться.

Всё та же дилемма, с которой Дриззт столкнулся с этим человеком в прошлом, как тогда, когда они выбирались из Подземья плечом к плечу. Не единожды Дриззт мог убить Энтрери, и, останавливая свой клинок, он никогда не чувствовал уверенности в правильности принятого решения. Но что насчет жертв Энтрери, если таковые были, после акта милосердия Дриззта? Оценили бы они бесконечный оптимизм тёмного эльфа и его скорее глупые надежды на искупление?

— Мы не знаем, уничтожит ли исконный его, − предупредила Далия.

— По крайней мере, мы точно знаем, что из этого места никто не сможет его достать, − сказал Дриззт.

— У разумного оружия есть свои способы, чтобы быть найденными и обрести владельца.

— Исконный уничтожит его, − ответил Энтрери убежденно. − Я чувствую страх меча.

— Тогда мы идем, незамедлительно, − сказал Дриззт.

— Значит ли это, что ты настолько заинтересован в убийстве этого человека? — обвинила Далия, резко повернувшись к Дриззту.

Дроу отпрянул, застигнутый врасплох настойчивостью эльфийки.

— Я заинтересован, − вставил Энтрери, и оба повернулись к нему.

Энтрери пожал плечами и осушил свой стакан, затем пошёл вернуть себе бутылку.

— Настанет время для всех нас умирать, — сказал Дриззт как ни в чём не бывало, даже грубо. — Иногда, возможно, прошедшее время.

— Твоя забота трогает меня за душу, − заметил Энтрери.

— Этот выбор, конечно, тебе делать, − предложил Дриззт.

Он пытался сохранить спокойствие в своем тоне, но не смог. Тёмный эльф молча выругал себя. Он был зол и взволнован из-за отсутствия Гвенвивар.

И было кое-что большее, чем это, Дриззт сердцем понимал это всякий раз, когда смотрел на Далию и видел ее уставившейся на Энтрери.

Он чувствовал себя неуместным, как если была какая-то связь между этими двумя, более сильная, чем его связь с Далией.

А без Гвенвивар что ещё у него оставалось, кроме его этих отношений с Далией? Дроу сделал глубокий вдох.

Неожиданно Энтрери бросил свой стакан об стену через всю комнату. Убийца взял бутылку бренди и сделал большой глоток из горлышка.

Вдобавок к удивлению от произошедшего, Дриззт удивил себя и остальных еще больше, когда отшагнул от них назад и вытянул Коготь Харона из-за спины.

Могучий меч ударил по нему незамедлительно, направляя энергию в его ладони. Первые сосредоточенные атаки проникли до сущности дроу, в его сердце и душу, когда Коготь Харона пытался изничтожить его − и у меча достаточно было сил, чтобы сделать это со всеми, кто его носил, понял Дриззт без тени сомнения.