Военная мысль в СССР и в Германии - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 21
- Предыдущая
- 21/77
- Следующая
Что интересно – Сталин, похоже, видел неспособность Тухачевского образно мыслить, но, не будучи сам военным, он тушевался перед дутым военным авторитетом маршала-стратега. В 1930 г. он весьма скептически и точно отозвался об одном из военных проектов Тухачевского, но в 1932 г., когда будущий маршал затеял очередную склоку с Ворошиловым и с обидой напомнил Сталину об этом отзыве, то Сталин перед Тухачевским письменно извинился:
«В своем письме на имя т. Ворошилова, как известно, я присоединился в основном к выводам нашего штаба и высказался о Вашей „записке“ резко отрицательно, признав ее плодом „канцелярского максимализма“, результатом „игры в цифры“ и т. п. Так было дело два года назад.[7]
… Мне кажется, что мое письмо на имя т. Ворошилова, – продолжает Сталин, – не было столь резким по тону, и оно было бы свободно от некоторых неправильных выводов в отношении Вас, если бы я перенес тогда этот спор на эту новую базу. Но я не сделал этого, так как, очевидно, проблема не была еще достаточно ясна для меня. Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты своего письма с некоторым опозданием.
С ком. приветом, И. Сталин».
Здесь характерно даже не то, что Сталин просит извинений у Тухачевского за слова «канцелярский максимализм» и «игра в цифры», а то, что Сталин правильно распознал абстрактный образ мышления Тухачевского, но никак не связал это с его профессиональной пригодностью.
Здесь требуется обязательное отступление. Дело в том, что постановка на производство совершенно нового изделия требует порой десятилетий, даже если это делается с иностранной помощью.
Ведь для производства нужно не только иметь достаточно опытных специалистов по конструированию изделия, а опыт приобретается только с годами работы, но и развить производство комплектующих и материалов в других отраслях, скажем – в металлургии, химии, моторостроении и т. д.
Таким образом, если для войны требовалось нечто, что было в СССР в зачаточном состоянии, то оценить это нечто и своими заказами заставить промышленность освоить его производство обязан был Тухачевский.
Радиосвязь
У поражений начала войны много составляющих: это и неспособность нашего Генштаба распознать планы немцев, и острейшая нехватка младшего и среднего комсостава, и необученность войск, и несовершенство техники, и несовершенство организации. Но, думаю, ни одна из этих причин не вызвала столь катастрофических последствий, какие вызвало отсутствие в Красной Армии радиосвязи. Формально радиостанции существовали, но их было столь мало и качество их оказалось таким, что можно считать, что мы начали войну без радиосвязи. И вина в этом лежит на Тухачевском, именно он ее не развил, а после него для этого уже не хватило времени.
Почему я начал говорить об отсутствии образного мышления у Тухачевского? Потому что он заказывал огромное количество танков, он организовывал танковые корпуса (соединения, на вооружении которых находился 1031 танк!). Но без радиосвязи были бесполезны и танки, и их соединения.
Тут надо было образно представить танковую роту в реальной атаке. Вот, скажем, атакует наш передний край немецкая танковая рота. Все 10—15 танков ее связаны рациями. Танки приближаются к нашему переднему краю, и тут по ним открывает огонь необнаруженный ранее немецкими разведчиками наш противотанковый артиллерийский дивизион. Командир роты по рации немедленно дает команду роте отойти, одновременно по рации сообщает об этом в штаб. Штаб посылает приказом по радио к месту боя артиллерийских наблюдателей и те по радио вызывают и корректируют огонь гаубичных батарей по позициям дивизиона. Одновременно штаб связывается по рации со станциями наведения Люфтваффе. Те по рации вызывают на позиции дивизиона пикирующие бомбардировщики. Дивизион подавлен, танковая рота вновь атакует и прорывает оборону без потерь.
А наша танковая рота? Командир на исходной позиции вылезает из башенного люка и машет флажками: «Делай, как я». Рация только у него. Он идет в атаку впереди всех, его танки натыкаются на противотанковую оборону, как и в вышеописанном примере. Остановить танки роты без радиосвязи нет возможности, они вынуждены, исполняя приказ, идти на расстрел. Чтобы остановить роту, командир, если он еще не убит, вынужден снова вылезти из танка и махать флажками, и это на виду пехоты противника, ее снайперов и пулеметчиков.
Несколько слов для не связанных с армией читателей. В армии один в поле не воин. Сила ее подразделений, частей, соединений и объединений в том, что на противника наваливаются все сразу. Для этого надо, чтобы сведения об обстановке непрерывно поступали командиру, а его приказы – боевым единицам армии. Все это обеспечивает связь. Нет связи – нет подразделений, частей, соединений и объединений. Есть отдельные солдаты, отдельные танки, отдельные орудия. Их много, но их будет бить по частям даже очень слабый, но объединенный связью враг. Как Тухачевский мог этого не понимать?!
Без связи на земле
Если вы присмотритесь к мемуарам тех, кто начинал войну, то обратите внимание, что к 22 июня немцы забросили к нам в тыл неимоверное количество диверсантов, главной задачей которых было обрезать провода и убивать посыльных. Все! Без телефонной связи никаких армий, корпусов, дивизий и полков у нас в западных округах не стало. Вместо них образовались несколько тысяч рот и батальонов, которые действовали без единых планов и приказов. А штабные радиостанции армий, корпусов и дивизий были смонтированы в автобусах – легко распознаваемой цели для немецкой авиации. Через несколько дней не осталось и этих радиостанций.
Чтобы реально представить, что значит «иметь радиосвязь», давайте сравним насыщенность рациями наших войск и немецких.
Командующий Западным фронтом генерал армии Д. Г. Павлов объединял своим штабом 3-ю, 4-ю, 10-ю и 13-ю армии. Всего 50 дивизий всех видов, или в пересчете на подразделения, равнозначные батальону, – примерно 1300 батальонов, или более 400 батальонов, дивизионов и эскадрилий в расчете на одну общевойсковую армию. Так вот, к середине дня 22 июня командующий 3-й армией донес, что из имеющихся у него трех радиостанций две уже разбиты, а третья повреждена. Павлов из Минска запросил три радиостанции из Москвы. Ему пообещали прислать самолетом, но не прислали. Фактически с этого дня все усилия штаба Западного фронта сводились не к планированию обороны, а к тому, чтобы узнать, где находятся войска и что делают. Никакой устойчивой связи с ними не было. Фронт развалился на отдельно действующие части.
Первые дни войны. Наши заставили залечь немецкую пехоту.
На переднем крае санитар оказывает помощь раненому.
Под деревом – радист, чуть дальше привстал – второй.
А немецкий мотопехотный батальон помимо ультракоротковолновой радиостанции на каждом бронетранспортере с радиусом приема-передачи 3 км имел на таких же бронетранспортерах еще и радиостанции для связи с командованием. Этих бронетранспортеров с рациями, защищенных броней, как наши танки, и неотличимых от других типов машин, в штате немецкого мотопехотного батальона по расписанию на 01.02.1941 г. полагалось 12 единиц! Вот и сравните – в нашей общевойсковой армии, объединяющей около 400 таких подразделений, как немецкий батальон, было всего 3 радиостанции на незащищенных автобусах, а у немцев по 12 на БТРах в каждом батальоне, не считая ультракоротковолновой рации на каждой единице боевой техники.
У немцев даже командиры артиллерийских взводов имели свой БТР с рацией, а в нашей армии и в 1945 году командиры танковых бригад возили командиров дивизионов приданных им артиллерийских полков с уже появившимися рациями снаружи, на броне своих командирских танков.
7
Два года назад Сталин писал Ворошилову, что осуществить план Тухачевского – значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию.
- Предыдущая
- 21/77
- Следующая
