Алый Пимпернель. Дьявол верхом - Холт Виктория - Страница 82

• Предыдущая
• 82/129
• Следующая

– Марго, – спросила я, – что ты думаешь об Этьене и Леоне?

– Думаю о них, как о братьях. Они ведь всегда рядом.

– Ты любишь их?

– Ну, в общем, да… Правда, Леон всегда меня поддразнивает, а Этьен слишком высокого мнения о себе. Этьен ревнует ко всякому, на кого папа обратит внимание, а Леона это не заботит. По-моему, папу это забавляет. Однажды, рассердившись на Леона, он крикнул: "Можешь возвращаться в свою мужичью лачугу!" Ну, Леон и впрямь приготовился уходить. Ему тогда было пятнадцать. Произошла ужасная сцена. Отец ударил Леона и запер его в комнате. Но думаю, что в душе он им восхищался. Понимаешь, когда отец убил брата-близнеца Леона, он обещал, что даст Леону отличное образование и будет обращаться с ним как с членом семьи. Поэтому если бы Леон ушел, то папа не выполнил бы свою клятву. Так что Леону пришлось остаться.

– И он с удовольствием это сделал?

– Конечно, ему не слишком хочется возвращаться в бедность. Но дело в том, что Леон снабжает свою семью пищей и деньгами, и они очень от него зависят.

– Хорошо, что Леон не отвернулся от них.

– Он бы никогда так не поступил. Этьен – другое дело. Ему очень нравится, что он живет здесь, и что папа признает его как сына. Единственное, что бесит его, так это незаконное происхождение. Думаю, папа тоже об этом сожалеет. Этьен все время надеется, что его узаконят.

– А это возможно?

– Очевидно, что-то в этом отношении можно сделать. Этьен хотел бы унаследовать титул и все остальное. Думаю, папа сделал бы его наследником, если бы не мысль, что когда мама умрет, он женится снова. Он ведь еще не старый. Отец женился на матери, когда ему было всего семнадцать. Уверена, что он надеется когда-нибудь иметь законного сына.

– Как это ужасно для твоей матери!

– Она ненавидит отца, а он ее презирает. Думаю, мама боялась бы отца, если бы не Ну-Ну. Она не доверяет моему отцу и никогда не доверяла. Естественно, Ну-Ну считает, что ее малышка Урсула слишком хороша для кого бы то ни было. Ну-Ну нянчила маму с детских лет, а ты знаешь, как такие женщины привязываются к своим питомцам. Ну-Ну была и моей няней, но мать всегда оставалась для нее единственной, и когда она стала инвалидом, Ну-Ну никому не позволяет вмешиваться в ее заботы о ней. Это, конечно, ставит отца в несколько неловкое положение, так как Ну-Ну настаивает, что готовить для мамы пищу будет только она сама.

– Неужели она имеет в виду?… Интересно, почему твой отец не выгонит ее?

– Папу это забавляет, а он уважает людей, которые его развлекают и умеют ему противостоять.

– Тогда почему вы все так не поступаете?

– Знаешь, когда смотришь на отца и видишь его взбешенным и похожим на дьявола, душа уходит в пятки. Во всяком случае, у меня. А впрочем, у Этьена тоже. Не уверена в отношении Леона – один-два раза он решился противостоять отцу. А Ну-Ну готова умереть, если это понадобится, чтобы защитить мою мать.

– Но ведь ее действия подразумевают, что граф замышляет убийство!

– Убил же он брата Леона.

– Это был несчастный случай.

– Да, но тем не менее он его убил.

Я поежилась, чувствуя сильнее, чем прежде, что должна возвращаться домой.

Пришло время идти в библиотеку на встречу с Леоном, но спустившись, я, к своему смущению, застала там графа, который сидел в кресле и читал.

Библиотека производила впечатление огромным канделябром, заслонявшими все стены полками с книгами, длинными окнами с бархатными занавесками. Но в тот момент я не замечала ничего, кроме графа.

– Доброе утро, кузина, – сказал он, вставая. Граф подошел ко мне и поцеловал мне руку. – Утром вы выглядите свежей и похорошевшей. Надеюсь, вы хорошо спали.

– Благодарю вас, – неуверенно ответила я. – Настолько хорошо, насколько это возможно в незнакомом месте.

– О, я так часто спал в чужих постелях, что такие вещи меня не беспокоят.

– Я пришла встретиться в Леоном, который обещал показать мне замок.

– Я освободил его от этой обязанности, взяв ее на себя.

– О! – Я была испугана.

– Надеюсь, вы не разочарованы? Я подумал, что мне следует показать вам свой замок. Ведь я им так горжусь.

– Это естественно.

– Он принадлежит моей семье целых пятьсот лет. Немалый срок, не так ли, кузина?

– Весьма немалый. Вы считаете необходимым продолжать разыгрывать этот фарс с кузиной, когда мы одни?

– Говоря по чести, мне нравится думать о вас как о своей кузине. Вы разделяете мои чувства?

– Фактически, это так называемое родство представляется мне настолько абсурдным, что я никогда не задумывалась о нем всерьез. Разумеется, пока Марго и я были…

Граф поднял руку.

– Помните, что я запретил упоминать об этой истории.

– Как можно о ней не упоминать, когда она является причиной моего пребывания здесь?

– Это всего лишь печальный гамбит. Вы играете в шахматы, кузина? Если нет, то я научу вас.

Я ответила, что мы с мамой часто играли в шахматы. Ее научил отец, но, конечно, я играю куда хуже графа.

– Это ничего. Я предвкушаю вечера, когда мы будем упражнять наши мозги над шахматной доской. Но давайте начнем осмотр. Мы поднимемся по большой лестнице и попадем в старую часть замка. Я буду лучшим гидом, чем Леон. В конце концов, замок в течение нескольких веков принадлежит моей, а не его семье. И хотя он весьма уверенно чувствует себя в своем нынешнем положении, все же Леон никогда не забывает, кому он этим обязан. Впрочем, как и Этьен. Некоторые вещи следует забывать, а некоторые помнить. Разумный человек разберется, где какие, что пойдет ему на пользу. В конце концов, разумные люди – самые счастливые. Вы согласны со мной, кузина?

– Думаю, что да.

– Я в восторге! Наконец-то мы нашли точку соприкосновения. Надеюсь, это не будет происходить слишком часто. Мне доставляет истинное наслаждение скрещивать с вами шпагу.

Мы вышли в большой внутренний двор, где, как сообщил мне граф и еще раньше говорила Марго, когда-то происходили турниры.

– Взгляните на эти ступени. Видите, как износились камни под шагами тысяч ног? Многие века гости прогуливались вверх-вниз по лестнице, а во время турниров они садились на ступени и наблюдали за происходящим. Моя семья в окружении самых важных гостей сидела на площадке наверху лестницы. На этой же площадке они вершили суд, словно короли, и назначали наказание провинившимся. Некоторых приговаривали к заточению в подземелья, откуда многие из них уже никогда не вышли. Это были жестокие времена, кузина.

– Будем надеяться, что сейчас в мире меньше жестокости, – промолвила я.

– Я в этом не уверен, – ответил граф, положив мне руку на плечо. – Будем лучше надеяться, что катастрофы можно избежать, ибо один Бог знает, что случится с нами, если она наступит.

Помолчав немного, он стал рассказывать о нищих, попрошайничавших под лестницей и получавших огромную милостыню в те дни, когда графы де Сильвен устраивали турниры.

– С площадки можно пройти в главные апартаменты старой части замка. Пойдемте в холл, кузина.

– Он очень просторный, – заметила я.

– Да, в силу необходимости. Здесь хозяин замка принимал вестников, судил преступников, собирал своих вассалов перед уходом на войну.

Я поежилась.

– Вам холодно, кузина? – Он притронулся к моей руке и улыбнулся, когда я слегка отодвинулась.

– Нет, – ответила я. – Просто я подумала о событиях, происходивших здесь в течение столетий. Такое впечатление, словно они оставили свой отпечаток.

– Рад, что у вас богатое воображение. Здесь в замке вы получите для него обильную пищу.

– Надеюсь. – Что-то заставило меня добавить: – Это придаст интерес моему краткому пребыванию здесь.

– Рассчитываю, дорогая кузина, что ваше пребывание здесь не будет таким уж кратким.

– Я решила уехать, как только поправится Маргерит.

– Возможно, нам удастся найти другую причину, чтобы задержать вас.

– Очень в этом сомневаюсь. Я пришла к выводу, что мое место в Англии – преподавать в школе, к чему меня готовили.

• Предыдущая
• 82/129
• Следующая