Алый Пимпернель. Дьявол верхом - Холт Виктория - Страница 63

• Предыдущая
• 63/129
• Следующая

– Никогда не слышала подобной ерунды!

– Все началось, когда ты пришла к чаю. Ты встретила Жоэля на лужайке около солнечных часов. Наверное, стоя там, ты выглядела такой красивой! Ты становишься прекрасной, когда солнце блестит в твоих волосах. Скажи, Минель, ты влюблена в Жоэля?

– Марго, я хочу, чтобы ты уделяла больше внимания урокам.

– А я хочу, чтобы ты уделила внимание мне. Впрочем, ты и так это делаешь. Ты покраснела, когда я упомянула о Жоэле Деррингеме. Можешь доверять мне, так как…

– Мне нечего тебе доверять. Марго, тебе следует усерднее заниматься английским, иначе не останется причин для твоего пребывания здесь, и тебе придется вернуться в замок твоего отца.

– Я не похожа на тебя, Минель. Я не притворяюсь.

– Мы говорим не о наших характерах, а о твоих занятиях.

– О, Минель, ты можешь просто с ума свести! Интересно, почему ты так нравишься Жоэлю?

– Кто сказал, что я ему нравлюсь?

– Я сказала, а также Мари и Сибиль. Думаю, что уже все это говорят. Нельзя все время ездить верхом с молодым человеком, чтобы люди не обратили на это внимание и не сделали соответствующие выводы.

– Тогда это весьма бесцеремонно с их стороны.

– Они не позволят Жоэлю жениться на тебе, Минель.

Я похолодела, подумав не о себе и не о Джоэле, а о маме.

– Это так забавно…

Марго начала смеяться. Ее смех испугал меня – он казался неконтролируемым. Когда я обняла ее за плечи, она начала плакать, прижавшись ко мне; ее стройная фигурка сотрясалась от рыданий.

– Марго, Марго! – воскликнула я. – Что случилось?

Но я не смогла ничего добиться от нее.

В ноябре выпал снег. Я не могла припомнить, чтобы в это время когда-нибудь было так холодно. Мария и Сибил не могли добираться из Мэнора в школу, и учениц стало совсем мало. Мы с трудом поддерживали тепло в доме, и хотя в каждой комнате горел камин, сильный восточный ветер, казалось, проникал в каждую щель. У мамы началась простуда. Она страдала от нее каждую зиму, и сначала мы не обратили на это внимания. Но болезнь оказалась упорной, и я заставила маму оставаться в постели, пока я буду вести занятия. Так как многие ученицы отсутствовали, это было несложно.

Мама начала кашлять по ночам, и так как ей становилось хуже, я хотела вызвать доктора, но она не пожелала и слышать об этом, так как визит врача слишком дорого стоил.

– Но это необходимо, – настаивала я. – У нас же есть "копилка".

Но мама покачала головой. Я подождала еще несколько дней, и когда у нее начались жар и бред, попросила доктора прийти. Он сказал, что у мамы воспаление легких.

Это была серьезная болезнь, а не обычная зимняя простуда. Мне пришлось закрыть школу и посвящать все время уходу за мамой.

Эти дни были самыми несчастными в моей жизни. Вид мамы, лежащей в постели, поддерживаемой подушками, наблюдавшей за мной блестящими от жара глазами, наполнял меня страхом и горем. Мне становилось ясно, что шансы на ее выздоровление невелики.

– Мамочка, – плакала я, – скажи, что мне делать. Я сделаю все, чтобы тебе стало лучше.

– Это ты, Минелла? – прошептала она.

Я опустилась на колени рядом с кроватью и взяла ее за сухую горячую руку.

– Я здесь, дорогая. Я не отходила от тебя с тех пор, как ты заболела, и всегда буду с тобой…

– Минелла, я собираюсь к твоему отцу. Прошлой ночью я видела его во сне. Он стоял на носу своего корабля и протягивал ко мне руки. "Я иду к тебе", – сказала я ему, а он улыбнулся и кивнул. "Но мне придется покинуть нашу малышку", – продолжала я, и твой отец ответил: "Ты знаешь, что о ней хорошо позаботятся". Тогда великий покой снизошел на меня, и я поняла, что все будет в порядке.

– Ничего не может быть в порядке без тебя!

– Может, моя любовь. У тебя своя жизнь. Он хороший юноша. Я часто мечтала об этом… – Ее голос был едва слышен. – Он добрый… как его отец… и будет любить тебя. И ты его достойна, не сомневайся. Ты ничем не хуже любой из них – даже лучше… Помни это, дитя мое…

– О, мамочка, я только хочу, чтобы ты поправилась. Все остальное не имеет значения!

Она покачала головой.

– Всем нам когда-то приходится умирать, Минелла. Мое время пришло. Но я ухожу счастливой, потому что он…

– Послушай, – настаивала я, – ты поправишься. Мы закроем школу на месяц, возьмем деньги из "копилки" и уедем куда-нибудь вдвоем.

Скривив губы, мама покачала головой.

– Эти деньги были истрачены на нужное дело…

– Не говори, дорогая. Побереги силы.

Мама кивнула и улыбнулась мне. В ее глазах светилась такая любовь, что я с трудом сдерживала слезы.

Она закрыла глаза и вскоре начала бормотать себе под нос. Я склонилась над ней, стараясь разобрать ее слова.

– Моя девочка… почему бы и нет?… – шептала мама. – Она не хуже любой из них… и достойна занять среди них место… Я всегда этого хотела… Благодарю тебя, Боже, что ты ответил на мою молитву… Теперь я могу умереть счастливой…

Я сидела у кровати, внимая ее мыслям вслух, которые, как всегда после смерти моего отца, были сосредоточены только на мне. Я знала, что мама умирает, и не могла утешать себя самообманом. Но она была счастлива, так как верила, что Джоэл Деррингем любит меня и попросит стать его женой.

Бедная наивная мама! Как она была неопытна! Даже я, жившая уединенной жизнью, знала о мире больше, чем она. Быть может, ее ослепила любовь ко мне. Дочь казалась ей лебедем среди гусей, достойным всеобщего внимания.

Но я была благодарна за то, что она умерла счастливой, веря, что мое будущее обеспечено.

Маму похоронили во дворе деррингемской церкви в холодный декабрьский день, за две недели до Рождества. Стоя на пронизывающем ветру и слушая звуки комьев земли, падающих на ее гроб, я чувствовала, как меня переполняет горе. В качестве своего представителя сэр Джон прислал дворецкого – весьма достойного человека, уважаемого всеми, кто служил у Деррингемов. Миссис Коллан, экономка, также пришла. На похоронах присутствовали еще человека два из поместья, но я их едва заметила.

Когда мы уходили с церковного двора, я увидела Джоэла. Он стоял у ворот со шляпой в руке. Джоэл молча взял меня за руку, но я отняла ее, чувствуя себя не в силах говорить ни с кем. Мне хотелось только остаться одной.

Школа была пуста. Я ощущала запах дубового гроба, стоявшего в нашей гостиной до сегодняшнего утра. Теперь и в комнате, и в доме, и в моем сердце оставалась только пустота.

Я пошла к себе в спальню, легла на кровать и стала думать о маме, о том, какие мы с ней строили планы, и как она радовалась, что после ее смерти мне останется школа, пока она не уверила себя, что Джоэл Деррингем хочет на мне жениться, обеспечив блестящее и безопасное будущее.

Остаток дня я провела одна со своим горем.

Я долго спала, так как была вконец измучена, и, проснувшись, почувствовала себя немного отдохнувшей. Надо было обдумать свое будущее, которое я не могла себе представить без мамы. Мне казалось, что я должна продолжать заниматься школой, как она всегда хотела, пока…

Я отбросила мысли о Джоэле Деррингеме. Конечно, он нравился мне, но даже если он попросил бы меня выйти за него замуж, я не уверена, что согласилась бы. Меня только тревожило сознание, что мамино сердце было бы разбито, если бы до нее наконец дошло, что я не могу выйти замуж за Джоэла.

Даже если бы я и Джоэл хотели пожениться, Деррингемы никогда бы этого не допустили. Марго говорила мне, что его предназначали ей в мужья, и их рассматривали как вполне подходящую пару. По крайней мере, мамочке не придется страдать от разочарования.

Мне же необходимо было продолжать жить и, следовательно, продолжать заниматься школой. У меня имелись только деньги, оставшиеся в сундуке в маминой спальне. Сундук принадлежал еще ее прапрапрабабушке и переходил по наследству к старшей дочери в семье. Деньги клали в него со дня рождения девочки, и к тому времени, когда она достигала возраста, подходящего для замужества, там собиралась достаточная сумма. Ключ хранился на цепочке у мамы на поясе, которая также передавалась по наследству к женщине, ведущей хозяйство.

• Предыдущая
• 63/129
• Следующая