Алый Пимпернель. Дьявол верхом - Холт Виктория - Страница 109

• Предыдущая
• 109/129
• Следующая

Я не знала что ответить, и он продолжал:

– Ну, конечно, обдумываете. Иначе зачем вам время? Вам нужно убедить чопорную сторону вашей натуры, что выйти замуж за убийцу может оказаться comme il faut. О, Минель, любовь моя, сколько у нас будет забавы с этой вашей чопорной стороной!

Граф снова обнял меня, и я не могла удержаться от смеха. Я отвечала на его поцелуи, не имея никакого опыта, что, несомненно, доставляло ему удовольствие.

Часы на бюро нетерпеливо тикали, напоминая нам о времени.

– По крайней мерс, – сказал граф, сжимая мои руки в своих, – ваши слова дают мне надежду. Мне придется некоторое время пробыть в Париже. Опасные люди возбуждают народ против короля, стремясь уничтожить монархию. Самый опасный из них герцог Орлеанский, который каждый вечер призывает к мятежу в Пале-Рояле. Я должен оставаться здесь и не буду спокоен, пока вы не окажетесь в деревне, хотя бы в относительной безопасности. Уезжайте с Марго. Присматривайте за ней. Она ведь всего лишь капризный ребенок. Ее секрет может осложнить ей жизнь. Так что ей нужна ваша забота, Минель, ваш трезвый аналитический ум. Берегите ее и себя. Защищайте ее от ее же собственной глупости, и в один прекрасный день я защищу вас от вашей. Я научу вас принимать жизнь такой, какая она есть, брать то, что она предлагает, и никогда не отворачиваться от счастья!

Он нежно поцеловал меня, и я покинула его.

Грасвиль оказался красивым замком, возвышавшимся над небольшим городком к северу от Парижа. В этом месте и в самом деле сразу же ощущалась мирная атмосфера. Зависть, злоба и ненависть, царившие повсюду, словно обходили его стороной.

Когда мы проезжали мимо, мужчины прикасались к шляпам, а женщины приседали в реверансе. Я заметила, что Анри и Робер де Грасвиль приветствовали многих из них и расспрашивали об их семьях, и мне становилось понятным, почему приближающаяся буря казалась здесь такой далекой.

Это правда, что Анри де Грасвиль согласился на то, чтобы венчание произошло теперь, хотя обычай требовал более длительного срока траура для невесты, но я не сомневалась, что на этом настоял граф, а Грасвиль-старший всегда был готов согласиться с желаниями других.

Марго пребывала в полном восторге. Она говорила мне, что они с Робером безумно влюблены друг в друга и не хотят расставаться ни на минуту. Тем не менее ей иногда удавалось забежать ко мне в комнату. Эти беседы стали неотъемлемой частью нашей жизни, и я была уверена, что Марго очень тосковала бы по ним, если бы они прекратились.

Как-то Марго заявилась ко мне, плюхнулась в кресло около зеркала и с удовлетворением уставилась на собственное отражение. Она и впрямь выглядела необычайно хорошенькой.

– Робер и мечтать не мог, что у нас с ним все будет так великолепно! – заявила она. – По-моему, Минель, я создана для брака.

– Не сомневаюсь.

– А ты создана для того, чтобы учить – это твое metier[173] в жизни.

– Спасибо! Весьма волнующая перспектива.

Она рассмеялась.

– Робер не может на меня надивиться. Он ожидал, что я окажусь чересчур боязливой и скромной.

– Чего, безусловно, не случилось.

– Разумеется.

– Марго, а он не догадывается…

Она покачала головой.

– Робер – святая невинность. Ему и в голову не может прийти ничего подобного. Я уже и сама не верю в это фантастическое приключение. – Ее лицо внезапно сморщилось. – Конечно, я все еще думаю о Шарло.

– Самое лучшее, если бы ты утешила себя мыслью, что он в надежных руках Иветт.

– Знаю. Но ведь он мой сын.

Марго вздохнула, и ее восторги несколько утихли. Впрочем, она была так довольна своим браком, что ее тоска по Шарло, несомненно, должна была притупиться.

В Грасвиле для поездок верхом не существовало никаких ограничений. Никто здесь не думал об опасностях. Марго и я ходили в городок за покупками, и нас с уважением приветствовали в каждой лавке. Разумеется, все знали, что мы из замка, и что Марго – будущая графиня.

Все это походило на оазис в пустыне. Когда мы уставали, то садились у patisserie[174] под цветными зонтиками и пили кофе с маленькими кремовыми пирожными – самыми вкусными, какие я когда-либо ела. Чай, как и объявления о разговорах по-английски, не дошли до Грасвиля, в чем я усматривала еще один признак отсутствия перемен.

Миф о моем родстве с Марго поддерживался по-прежнему, и я была известна в городке, как "мадемуазель английская кузина". Мое владение французским было безупречным, и я болтала со встречными чаще и охотнее, чем Марго, слишком поглощенная собственными делами, чтобы интересоваться делами других.

Как я любила запах свежевыпечснного хлеба и горячего кофе, наполнявший улицы рано утром! Мне нравилось смотреть, как пекарь вытаскивает из печи булки длинным, похожим на щипцы, инструментом. Особенно мне были по душе рыночные дни, когда в тачках или телегах, запряженных ослами, привозили продукты: фрукты, овощи, яйца, пищащих цыплят. Я очень любила покупать кондитерские изделия, искусно упакованные и завязанные лентами. Думаю, что продавцы с радостью встречали Марго, меня и наших слуг.

Лавки не походили на магазины в большом городе. Покупки занимали много времени, так как каждый подолгу раздумывал, прежде чем купить даже какой-нибудь пустяк. Поспешные решения не одобрялись, потому что они лишали многих радостей как покупателя, так и продавца.

Больше всего мне нравилась лавка бакалейщика-аптекаря, где продавали корицу, растительное масло, краски, коньяк, различные травы, сушившиеся на балках под потолком, варенье, перец, яды, вроде мышьяка и концентрированной азотной кислоты, и вездесущий чеснок. В лавке стояли высокие табуреты, на которых можно было сидеть и разговаривать с хозяином, часто выступавшим в роли врача, советовавшего, что принимать при разных недугах.

Каким наслаждением было ходить по городу в эти солнечные дни и обмениваться любезностями со встречными! На голубом небе не было ни единого облачка, а вокруг не ощущалось никаких признаков происходивших в стране волнений. Увы, эти волнения неумолимо приближались и сюда.

Лишь изредка через город проезжали кареты. Как-то я, сидя в сквере, видела одну из них. Пассажиры вышли из экипажа и зашли в гостиницу перекусить. Судя по одежде и манерам, это были аристократы. Держались они неуверенно, не зная, как их здесь примут. Двое мужчин и женщина вошли внутрь, а два грума следовали за ними на случай, если начнутся неприятности. На вывеске была надпись "Король-Солнце", а изображенный на ней Людовик XIV во всем великолепии высокомерно взирал на происходившее на улице.

Я дождалась, пока посетители вышли, подкрепившись вином и моими любимыми пирожными. До меня долетели обрывки их разговора.

– Какое чудесное место! Как в старые времена…

Карета покатилась дальше, оставляя за собой облако пыли. Визитеры по достоинству оценили открытый ими наш оазис.

Задумавшись, я вернулась в замок, где вскоре ко мне пришла Марго. По ее возбужденному виду я поняла, что в голове у нее созрел очередной план.

– Вскоре произойдет нечто чудесное! – возвестила она.

На миг я решила, что Марго ждет ребенка, но скоро поняла, что для такого сообщения еще не пришло время. Однако ее следующие слова удивили и встревожили меня.

– Скоро сюда привезут Шарло!

– Что?!

– Не выгляди такой испуганной. Разве не естественно, чтобы мой ребенок был со мной?

– Значит, ты рассказала Роберу, и он согласился…

– Рассказала Роберу! По-твоему, я с ума сошла? Конечно, я ничего ему не рассказывала. Я читала Библию, и меня осенило. Бог указал мне выход!

– Могу я узнать об этом божественном откровении?

• Предыдущая
• 109/129
• Следующая