Алый Пимпернель. Дьявол верхом - Холт Виктория - Страница 104

• Предыдущая
• 104/129
• Следующая

Когда я заявила, что должна уходить, Габриель снова задержала меня разговорами, и я пришла к выводу, что эта женщина не только ревнива, но и болтлива.

На миг мадам Легран стала серьезной.

– Ах! – вздохнула она. – Когда вы молоды и неопытны, то верите всему, что вам говорят. Клятвам мужчин не следует придавать значение – у них всегда одно на уме. Но у меня есть сын, мадемуазель, и это великое утешение.

– Разумеется, – согласилась я.

– Я так и знала, что вы, мадемуазель, меня поймете, – многозначительно произнесла мадам.

Вид у нее был почти заговорщический. Меня не покидало неприятное ощущение, что она знает о существовании Шарло и действительно думает, что он мой сын.

– Я чувствую, что могу быть с вами откровенной, – продолжала Габриель. – Мы с графом всегда хорошо понимали друг друга. Вы мне верите?

– Ну конечно, – ответила я. – Это естественно при существующих обстоятельствах.

– Граф был так горд, когда родился наш сын, – продолжала она. – Он всегда очень любил Этьена. Они ведь так похожи, верно? Граф хотел бы бросить вызов традициям и жениться на мне. Он ведь так мечтал о законном наследнике! Какая будет трагедия, если титул и поместья отойдут какому-нибудь дальнему родственнику! Никогда граф этого не допустит! Между нами было решено, что мы поженимся, если нам представится возможность.

– Вы имеете в виду, – холодно осведомилась я, – если умрет графиня?

Габриель опустила глаза и кивнула.

– Если бы она не умерла, Этьена было бы труднее узаконить. А теперь наш брак – только вопрос времени.

– Неужели?

– Безусловно. Мадемуазель, мы с вами светские женщины. Я хорошо знаю графа. Мне отлично известна его слабость к молодым привлекательным женщинам, а вы в своем роде весьма привлекательны.

– Благодарю вас, – промолвила я ледяным тоном.

– Было бы неразумно придавать слишком много значения его вниманию. Возможно, вы считаете меня несколько бесцеремонной, но, учитывая мои отношения с графом и то, что я знаю его много лет, я чувствую, что должна предупредить вас. Вы иностранка и, возможно, не вполне понимаете здешнюю жизнь. По-моему, вы можете оказаться в весьма неприятном положении. Смерть графини, ваше присутствие в замке Иногда я думаю, не устроил ли граф все это?

– Что именно?

Она пожала плечами.

– Когда вы вернетесь в Англию, начнут говорить, что вы надеялись…

Я выпрямилась.

– Мадам, если вы на что-то намекаете, то прошу вас говорить более ясно.

– Хорошо. Давайте будем откровенны. В течение года мы с графом поженимся. Наш сын будет признан законным. Но неприятные разговоры о смерти графини будут продолжаться.

– Но ведь установлено, что она покончила с собой.

– О, мадемуазель, мы ведь говорим о слухах. Вы уедете отсюда. Таковы намерения графа, и уверяю вас, что он скоро пришлет за вами. Вы поедете с Маргерит или же вернетесь в Англию. Люди скажут, что графиня умерла, когда в замке жила англичанка, которая надеялась выйти замуж за графа, и…

– Вы предполагаете, что я… Но ведь это грязная ложь!

– Разумеется. Но ведь вы действительно жили здесь, поддерживали дружбу с графом и, очевидно, питали определенные надежды. Так что основания для слухов имеются.

– Мадам, – заявила я. – Я нахожу этот разговор бессмысленным и оскорбительным. Извините меня, но я хочу немедленно его прекратить.

– Простите, но мне казалось, что вы должны знать правду.

– Всего хорошего, мадам.

– Я понимаю ваше возмущение. С вами обошлись несправедливо. Боюсь, что граф поступил безжалостно. Он использует людей для своих целей.

Я кивнула и направилась к двери.

– Вы должны подождать Этьена, – заметила мадам Легран. – Он проводит вас в замок.

– Я ухожу немедленно. Прощайте.

Потрясенная и дрожащая, я двинулась к конюшне, желая как можно скорее избавиться от общества этой особы. Ее намеки были не только оскорбительными, но и пугающими.

Как смела она предположить, что граф привез меня сюда в качестве козла отпущения, что он убил свою жену с целью жениться на Габриель и сделал это таким образом, чтобы подозрение пало на меня!

Все это казалось диким бредом ревнивой женщины. Как я могла сомневаться в искренности графа после нашего последнего разговора? Он никогда не отрицал своих грехов. На душе у него было немало, но он не мог обойтись со мной так низко, как намекала мадам Легран.

И все же… Конечно, я стала подозрительной, будучи брошенной в мир, которого не понимала, ибо была воспитана богобоязненной матерью с четкими понятиями о добре и зле.

Сколько времени длилась связь графа и мадам Легран? Не продолжалась ли она и поныне? Неужели Габриель все еще привлекала его? В обществе, где росла я, господствовала иная мораль, но в высших кругах Англии творилось то же, что и во Франции. Старший сын короля, принц Георг[170], и его братья прославились своими любовными похождениями. Среди аристократии постоянно происходили скандалы. Я не сомневаюсь, что те, кто жили так, как мама, были куда более счастливы. Меня удивляло, что простые люди считались менее умными, чем знатные, хотя жили зачастую гораздо счастливее, а ведь умный человек – это тот, кто умеет найти и сберечь свое счастье.

Терзаемая тягостными мыслями, я ехала по тропинке, добравшись до места, где подлесок был особенно густым.

Не знаю почему, но внезапно я почувствовала, что за мной наблюдают. Возможно, где-то треснула ветка, а быть может, просто сработала интуиция, но в ту же секунду я вся напряглась, ощущая, что за мной следят явно с недобрыми намерениями.

"Вы никогда не должны выходить одна", – предупреждал меня граф. Я не послушалась его. Правда, не совсем – Этьен сопровождал меня по дороге к дому его матери и, несомненно, пришел бы проводить меня назад, но я не дождалась его, возмущенная инсинуациями мадам Легран.

Фифин, моя кобыла, неторопливо двигалась вперед, так как скакать по тропинке галопом не представлялось возможным. Лошадь могла споткнуться о корень или запутаться в папоротниках.

– Что это, Фифин? – прошептала я, оглядываясь вокруг.

Среди деревьев царил полумрак. В мертвой тишине внезапно послышался звук, словно кто-то совсем близко случайно толкнул ногой камень

В тот день мне повезло. Когда я наклонилась, чтобы попросить Фифин ехать быстрее, пуля просвистела в том месте, где несколько секунд назад находилась моя голова.

Без колебаний я вонзила шпоры в бока Фифин и шепнула ей: "Вперед!" Но лошадь не нуждалась в приказах, чувствуя опасность не менее остро, чем я.

Никто из нас уже не думал о плохой дороге, спасаясь от того, кто пытался убить меня.

В намерениях незнакомца не приходилось сомневаться, ибо вскоре прозвучал еще один выстрел. Пуля прошла еще дальше, но целились, безусловно, в меня.

Когда я добралась до замковых конюшен, то ощутила колоссальное облегчение.

Один из грумов забрал у меня Фифин. Я ничего ему не сказала, считая более разумным промолчать. Мои ноги так дрожали, что я едва могла идти.

Придя к себе в комнату, я бросилась на постель.

Я лежала, уставившись на балдахин над кроватью. Кто-то пытался убить меня. Почему? Кто-то прятался в подлеске, поджидая, пока я проеду мимо. Кто знал о том, что я отправилась в гости к Габриель? Прежде всего, Этьен. Леон тоже был в комнате, когда Этьен предложил мне нанести этот визит. Я упоминала о нем Марго. Слуги тоже могли быть в курсе.

Если бы я не пригнулась, чтобы поговорить с Фифин, то, наверное, лежала бы мертвая на тропинке.

В комнату заглянула Марго.

– Минель, ты здесь? Я слышала, как ты входила, – затем она увидела меня. – Что случилось? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

Я ответила, все еще стуча зубами:

– Кто-то только что пытался меня убить.

Марго опустилась на кровать и уставилась на меня.

– Что? Когда? Где?

• Предыдущая
• 104/129
• Следующая