Блуждающий огонь. Два адмирала - Купер Джеймс Фенимор - Страница 36

• Предыдущая
• 36/122
• Следующая

— Не имеете ли вы еще какого-нибудь вопроса предложить свидетелю, подсудимый? — спросил председатель.

— В настоящую минуту ничего больше; вы можете продолжать допрос, сэр.

— Пусть приведут Итуэла Больта, — сказал королевский прокурор, читая это имя на листе лежащей перед ним бумаги.

Рауль внутренне содрогнулся, так как свидетельство американца, о котором он совершенно забыл, могло его погубить.

Между тем Итуэла ввели, сняли с него присягу и приступили к допросу.

— Ваше имя Итуэл Больт? — обратился к нему королевский прокурор.

— Так говорят здесь. Что касается меня, то я не отвечаю на подобный вопрос.

— Вы отрицаете, что это ваше имя?

— Я ничего не отрицаю и ничего не утверждаю; я не желаю иметь дело ни с этим судебным разбирательством, ни с этим судном.

Рауль вздохнул свободнее, потому что, говоря правду, он мало доверял твердости и бескорыстию Итуэла и боялся, что того могло подкупить обещание помилования.

— Не забывайте, что вы дали присягу и вас будут судить как бы за неявку, если вы откажетесь давать показания.

— Я имею некоторое понятие о законах, — невозмутимо возразил Итуэл, — и я знаю, что никогда свидетель не должен давать ответа, могущего повернуться против него.

— Так что неопределенность ваших ответов проистекает из страха навлечь обвинение против вас самих?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, — заявил Итуэл с достоинством.

— Знакомы вы лично с подсудимым?

— И на это я также не отвечу.

— Знаете вы человека, называющегося Раулем Иваром?

— Какое кому дело до того, знаю я его или нет? Я американец и имею полное право заводить знакомство между всеми национальностями, когда это в моих выгодах или доставляет мне удовольствие.

— Служили вы когда-нибудь на одном из судов Его Величества?

— Какого Величества? Насколько мне известно, в Америке нет другого Величества, кроме Того, которое на небе!

— Имейте в виду, что все ваши ответы записаны и ими могут воспользоваться при другом случае.

— Это противозаконно.

— Видели вы судно, известное под именем «Блуждающего Огня»?

— Разве возможно запомнить все суда, виденные на океане!

— Служили вы когда-нибудь под французским флагом?

— Я не обязан входить в подробности своих личных дел. Я родился в свободной стране и волен служить кому захочу.

— Бесполезно предлагать дальнейшие вопросы этому свидетелю, — сказал капитан Куф. — Этот человек хорошо известен на нашем фрегате и будет, вероятно, подвергнут суду, после того как мы покончим с настоящим разбирательством.

Итак, Итуэлу позволено было удалиться. И все еще не было законных доказательств к обвинению подсудимого. Еще свежий в памяти всех суд над Караччиоли, возбудивший общее негодование за свою поспешность, заставлял теперь судей действовать со всей возможной осмотрительностью. Дело обставлялось довольно серьезными затруднениями, и судьи сделали вторичный перерыв заседания, чтобы переговорить между собой.

Капитан Куф подробно рассказал все обстоятельства поимки Рауля и высказал предположение в его шпионаже; но именно потому, что это было одно предположение, ничем до сих пор не доказанное, совет склонялся скорее к отсрочке суда за отсутствием необходимых доказательств, чем к опрометчивому произнесению приговора. После всестороннего обсуждения настоящего дела Куф указал еще на одно, по его мнению, действительное средство помочь суду выбраться на настоящую дорогу, и после непродолжительных пререканий по этому поводу военный совет возобновил свое заседание.

— Пусть приведут молодую девушку, известную под именем Джиты, — распорядился прокурор, делая вид, что просматривает свои заметки.

Рауль содрогнулся, и лицо его омрачилось темной тенью беспокойства; но он быстро подавил свое волнение, по крайней мере наружно, и принял свой прежний невозмутимо спокойный вид.

Прошло некоторое время, прежде чем дверь отворилась, и появилась Джита, так как ее вместе с ее дядей перевели в отдаленную часть корабля из той каюты, в которой они провели ночь, с целью скрыть от них все происходившее на военном совете. Войдя в комнату, Джита остановила на Рауле взгляд, полный нежного участия; но скоро ее всю охватило торжественное снятие присяги, ощущение неловкости от новизны положения, смущение невинной девушки перед предстоящей ей важной ролью, и она сосредоточила все свое внимание на том, что происходило перед ней. Не имея времени дать себе ясный отчет в том, какие могли быть последствия ее показаний, и разобрав только то, что от нее требовалась одна правда в ответах, она, ненавистница лжи, не колеблясь, вполне естественно обещала говорить правду, благоговейно поцеловала крест и готова была даже опуститься при этом на колени.

Все это было крайне тяжело для Рауля, не замедлившего увидеть все последствия подобного начала. Но он так глубоко уважал невинную искренность Джиты, что ни жестом, ни взглядом не хотел смутить эту любовь к истине, составлявшую самую сущность ее характера. И она присягнула, не подозревая о печальных последствиях исполнения этой формальности, не тревожась за свою любовь к Раулю.

— Ваше имя — Джита? — спросил королевский прокурор, просматривая свои бумаги. — Джита, а далее как?

— Джита Караччиоли, синьор, — отвечала молодая девушка таким мягким, нежным голосом, что сразу расположила к себе всех присутствующих.

Однако имя Караччиоли заставило всех вздрогнуть и переглянуться.

— Караччиоли!.. — повторил прокурор с удивлением. — Это одно из известнейших имен Италии; уж не претендуете ли вы на родство с ним?

— Синьор, я не претендую ни на что известное; я бедная, простая девушка и живу со своим дядей в княжеских башнях на горе Арджентаро.

— Но почему вы носите знаменитое имя Караччиоли?

— Синьор, — горячо заговорила Джита, — это имя моего отца, покрытое вчера страшным позором, когда в виду тысячной толпы неаполитанцев отец моего отца был повешен на одном из ваших судов.

— И вы считаете себя внучкой этого несчастного адмирала?

— Я выросла с этой мыслью. Пусть небо дарует его душе тот мир, в котором здесь отказано было его телу! Да, преступник, как вы его называете, был моим дедом, хотя это мало кому было известно, пока он жил в почете, всеми уважаемый.

Водворилось глубокое молчание: неожиданность сообщения и неподдельная искренность девушки не могли не произвести сильного впечатления.

— Вспомните, что вы обязались показывать одну правду, — снова обратился к Джите королевский прокурор. — Скажите, знали ли вы Рауля Ивара, француза, командира «Блуждающего Огня»?

Сердце Джиты сильно забилось, и она невольно покраснела, вся в тревоге. Она не имела никакого понятия о судопроизводстве, а сейчас забыла даже о деле, ради которого была приглашена. Но затем ее душевная чистота восторжествовала, совесть ее была покойна, и она признала, что ей нечего краснеть за свое чувство к Ивару.

— Синьор, — отвечала она, опуская веки перед пытливо устремленными на нее глазами всех присутствующих, — я знаю Рауля Ивара, о котором вы спрашиваете. Вот он сидит между тех двух пушек. Он француз и командир люгера «Блуждающий Огонь».

— Недаром я рассчитывал на эту свидетельницу! — воскликнул Куф, не скрывая своего удовольствия.

— И вы говорите, что сами все это знаете, не понаслышке? — переспросил королевский прокурор.

— Господа! — обратился Рауль к судьям, вставая. — Позвольте мне говорить! Жестоко продолжать этот допрос, жестоко относительно этой дорогой девочки, которой предстоит тяжелое и неожиданное для нее открытие, я в этом уверен; позвольте ей удалиться, и я обещаю вам не скрыть от вас ничего, на что вы имеете теперь право после ее свидетельского показания.

• Предыдущая
• 36/122
• Следующая