Петля желания (ЛП) - Браун Сандра - Страница 57

• Предыдущая
• 57/100
• Следующая

Рей выплюнул шелуху от семечек в окно пикапа. На сиденье рядом с ним лежал бинокль. В этот бинокль он недавно наблюдал за тем, как Дент и Беллами сели в бело-голубой самолет с флажком Техаса на фюзеляже и поднялись в небо.

Он страшно разозлился, когда вчера не смог прикончить Дента. Этот тип не только оставался помехой на его пути, не давая ему возможности добраться до Беллами. Теперь он вдобавок заделался ее личным пилотом, и вот теперь старина Рей вынужден был ломать голову, куда она полетела, когда вернется и где вообще потом их искать.

Но доведи он вчера вечером свое дело до конца и прикончи Картера, его легко могли бы взять с поличным. Но в таком случае он точно не сумел бы отомстить за Алана, а это было для него самым главным. Так что нечего гадать, что было бы, прояви он вчера чуть больше настойчивости.

Вернувшись домой, Рей сразу лег спать. Утром, уплетая хлопья с молоком, он решил проследить за аэродромом, где Картер обязательно – рано или поздно – объявится. Он ждал их долго, около часа, и они наконец появились. В ее машине.

В окуляры бинокля отметины, которые Рей оставил Картеру, смотрелись ярко и живописно. Однако он прилично подпортил фасад этому красавчику. А как сейчас небось болит порез на пояснице Картера! При этой мысли Рей злорадно ухмыльнулся. Но ран и страха, который он напустил на эту парочку, ему было мало. Им придется умереть так же, как пришлось Алану.

Бросив пакетик с семечками на приборную панель, Рей вылез из пикапа. Хотелось размять ноги и задницу, та уже затекла из-за долгого сидения в машине. Но ему хватит терпения. Он дождется той минуты, когда эти двое вернутся, сколь бы ему ни пришлось здесь проторчать.

После их отлета на аэродром совершил взлет или посадку еще не один самолет. Рей долго наблюдал в бинокль за стариком: тот работал не покладая рук – заливал в баки топливо, устанавливал «башмаки» под шасси приземлившихся машин, о чем-то болтал с пилотами, прежде чем дать им отмашку. После чего исчезал в ангаре. Рей решил, что старик ремонтирует самолет. Но он, Рей, от души в нем поковырялся. При этой мысли он осклабился.

Его босс продолжал время от времени ему названивать. Послания на голосовой почте становились все резче и резче «Да пошел он! – подумал Рей. – Буду я еще таким отвечать!

У меня куда более важная миссия!» Ведь именно так поступали герои его любимых фильмов.

Его рука машинально скользнула по левому бицепсу, и он помассировал кожу в том месте, где рука время от времени напоминала о себе болью. Под клыками татуированной змеи кожа была вся в рубцах. Во время той аварии вся левая сторона тела от плеча до лодыжки серь-езно пострадала.

Хуже всего досталось левой руке. В результате аварии ее раздавило почти в лепешку, а все последующие операции, когда врачи пытались сохранить руку, привели к тому, что она осталась изуродованной. Ее, возможно, попросту ампутировали бы, не вмешайся в дело сосудистый хирург, решивший попрактиковаться на Рее, как на подопытной морской свинке.

Как только кожа зажила после последней пересадки, Рей сделал на месте шрамов татуировку со змеей. Пришлось потерпеть, потому что шрамов было много, а рисунок оказался слишком сложным.

Однако ни физические страдания, которые не отпускали его в больнице в течение долгих месяцев, когда он проходил сеансы физиотерапии, ни боль при нанесении татуировки не шли ни в какое сравнение с теми душевными муками, которые терзали его в связи с судом над братом. Он не попал на суд именно в тот день, когда Алан больше всего нуждался в его помощи.

Старший брат был единственным в жизни Рея, кого он любил и кто, в свою очередь, любил его. В отличие от Алана Рей не блистал ни красотой, ни обаянием. Но тот как будто не замечал недостатков младшего брата.

Отца своего они не знали. Их мать была сущей мегерой, и, когда она умерла, братья пили целую неделю, но не от горя, а от радости. После похорон, а хоронили ее они вдвоем, Алан охотно взял на себя роль главы семейства.

Он был постоянным источником хорошего настроения, всегда хвалил младшего брата, уверял, что тот вовсе не урод, что на свете много людей, гораздо более некрасивых, а если ему в школе тяжело дается учеба, это еще не значит, что он глуп. Наоборот, у него есть практическая сметка, а это, по его мнению, гораздо важнее, чем зубрежкой забивать себе голову всякой ерундой.

Алан неизменно старался поднять его самооценку.

Просидев в выпускном классе два года, Рей наконец получил свидетельство о среднем образовании, и Алан помог ему получить работу – такую же, как у него самого: водителя грузовика в компании «Листон Электроникс». Дела у них пошли просто классно. Оба с нетерпением ждали пикника, запланированного на День поминовения.

Пикник начался так, как они и ожидали, со всеобщего веселья, но все пошло наперекосяк, когда Алан принялся ухлестывать за этой листоновской телкой. Сводный ее брат, этот пидорок, передал ему, что она желает потанцевать, и Алан принял это предложение. До этого момента в книге Беллами Прайс этот день был описан тютелька в тютельку.

Но затем она написала, что Алан первым подошел к Сьюзен, а не наоборот. Она заставила тысячи читателей поверить в то, что это Алан потащил Сьюзен в лес, где попытался изнасиловать, а когда она начала сопротивляться, убил ее.

Но Алан рассказал ему, что оставил ее целой и невредимой и она еще посмеялась над ним, а если Алан так сказал, значит, именно так оно и было.

Если бы не авария, Рей выступил бы в суде. Он рассказал бы, как встретил брата, когда тот возвращался по лесной тропинке обратно к павильону. Он поклялся бы на Библии. И это была бы сущая правда.

В тот день они с братом нашли друг друга лишь после того, как по заповеднику прокатился торнадо. Рей еле доковылял до их машины и, увидев, что Алан жив, от радости рухнул на колени. Брат укрылся под старым «Мустангом», который они вместе отремонтировали и довели до ума. Другие машины затянуло в воронку смерча и разбросало по всей округе. Какие-то были искорежены и изуродованы настолько, что стали похожи на смятые куски фольги. Но их «Мустанг» остался цел, так же как и сам Алан.

Когда он крепко – так, что Рей чуть не задохнулся, – обнял брата, у него в глазах стояли слезы. Алан так был рад видеть брата живым и невредимым, что принялся хлопать его по спине, не замечая, что делает ему больно. Рей не возражал.

– Где тебя носило, братишка, черт тебя побери?

– Искал тебя.

Вот так все и было. А потом появился Муди и заявил, что Алан убил девушку, но Рей сказал ему, что они ушли из леса вместе, а за спиной все еще звенел смех Сьюзен.

Рей так и не выступил со свидетельством перед присяжными. Алана признали виновным.

Всем было наплевать на то, что Алана убили, – всем, кроме Рея, который разрыдался, как ребенок, когда ему сказали о смерти брата. У могилы Алана он поклялся отомстить за него. Но не тому неизвестному заключенному, который пырнул Алана в спину, а тем, кто упек брата за решетку.

Впрочем, вскоре Рей понял: осуществить это намерение будет сложно.

Листоны были своего рода неприкасаемыми. Богаты, хорошо защищены, и после нескольких неуклюжих попыток подобраться к ним ближе Рея припугнули.

Та же проблема возникла у него и с Рупом Кольером. Этот гад как магнитом притягивал к себе журналюг и вечно находился в центре всеобщего внимания.

Дейл Муди как в воду канул. Год проходил за годом, и со временем, к вящему стыду Рея, его решимость пошла на убыль.

Затем сестра Сьюзен опубликовала свою книжонку, и ненависть Рея обрела новую жизнь, вновь став чистой и твердой, как алмаз. Свою ненависть Рей сосредоточил на Беллами. Теперь она казалась ему главной виновницей его мук. Этой телке даже не хватило совести написать о том, как несправедливо погиб Алан.

Рей этого не мог простить. Око за око. Зуб за зуб. Она должна была умереть.

Перед ним стояла задача – прикончить ее. Он готовился к этому с того дня, когда узнал о смерти Алана. Вопреки всем худшим прогнозам врачей, он сделал все, что только в человеческих силах, чтобы вернуть руке былую подвижность и силу. Невзирая на боль, он долгими часами занимался в «качалке» с гантелями и эспандером и добился того, что к мышцам и сухожилиям вернулась былая гибкость. И видит бог, эти годы постоянных упражнений и нечеловеческого терпения не пропали даром. Он стал старше, умнее и обрел хорошую физическую форму, даже лучшую, чем раньше, до аварии.

• Предыдущая
• 57/100
• Следующая