Петля желания (ЛП) - Браун Сандра - Страница 41

• Предыдущая
• 41/100
• Следующая

– Я тоже хочу знать точно. Уже после того, как я написала книгу, вернее, совсем недавно, пару дней назад, некоторые вещи открылись для меня в совершенно новом свете.

– Например?

– У Сьюзен были и другие парни, помимо Дента Картера.

– Ты с ним разговаривала?

– В том числе и с ним.

– Ты веришь ему?

– Дент Картер пока еще не дал мне поводов усомниться в нем.

– Он их и не даст, верно я говорю? Он за тобой еще не ухаживает?

Беллами смущенно опустила глаза. Зная, что это означает, Говард поморщился:

– Беллами, спроси себя, почему он увязался за тобой?

– Почему ты считаешь, что он увязался?

– Он хочет утереть нам нос. Оставить за собой последнее слово. А есть ли лучший способ оставить за собой последнее слово, чем затащить тебя в постель? – Эта мысль как будто огорчила Говарда. Он вздохнул и на несколько секунд закрыл глаза. – Поговори с детективом.

– Дейлом Муди?

– Начни с него. Я наблюдал за ним во время суда над Аланом Стриклендом. Ему явно что-то не давало покоя. Выясни, что именно. – Говард снова сжал руку дочери: – Обещаешь?

Беллами пообещала ему единственное, что было в ее силах:

– Постараюсь.

– Ты всегда была послушной девочкой. – Говард поднял руку и костлявым пальцем прикоснулся к ее щеке пальцем. – Всегда старалась угодить мне. Хотела, чтобы все были счастливы. Ты даже вышла замуж за человека, которого не любила, лишь потому, что он нравился нам с Оливией.

– Сколько воды утекло с тех пор, папа.

– Не спорь со мной, дочка. Я редко думал о твоем счастье, а вот ты больше думала о моем. После смерти Сьюзен и во время суда над Стриклендом ты как будто отошла для нас на второй план. Затем мы пытались заново отстроить нашу жизнь и, наверное, почти не уделяли тебе внимания.

– Папа, я все замечала и все понимала. Просто я была застенчивой, вот и все. Не хотела привлекать к себе внимания. – Беллами погладила отца по руке. – Но ты всегда оказывался рядом со мной, когда я в тебе нуждалась. Я всегда знала, что ты любишь меня.

Ей хотелось припасть к отцу, обнять его, умолять, чтобы он не покидал ее. Когда он умрет, у нее больше не останется кровных родственников. При этой мысли Беллами охватило отчаяние. Она как будто кожей ощутила суровую неотвратимость смерти.

Но она не станет усугублять его страдания проявлением детских страхов. Отец не выбирал для себя смерть. Не собирался оставить Оливию одну и вообще уходить из жизни.

Лучшим проявлением ее любви станет спокойствие, с которым она воспримет его уход, решила она.

– Если я займусь поисками, – тихо ответила Беллами, – я не смогу быть рядом с тобой.

– Ничего страшного. Главное – сделай то, о чем я тебя прошу. Только ты в силах выяснить, не произошло ли тогда судебной ошибки. Так что действуй, Беллами. Времени остается в обрез.

Она вновь поцеловала отца в лоб:

– Понимаю, папа. Тебе нужен покой. Тебе нужно знать правду.

Дент доел фаршированный перец и омлет с сыром и сделал глоток кофе.

– Так вы расскажете мне или нет?

Сидевшая напротив Беллами вяло ковырялась вилкой в тарелке. К еде, как заметил Дент, она практически не прикоснулась. Более того, старалась не пересекаться с ним взглядом. Царившее в кабинке ресторана напряжение было едва ли не осязаемым, поэтому Дент решил заговорить первым.

– О чем рассказать? – уточнила Беллами.

– О том, чем я заслужил ваше молчание. В самолете вы не сказали мне и трех слов.

– Из-за неудобных наушников.

– Прошлый раз это почему-то вам не мешало.

– Тогда нет, а на этот раз они больно давили мне на уши. Кроме того, не хотелось отвлекать вас. Или вы забыли, что это был чужой самолет, а значит, чужая пилотская кабина?

– Спасибо, я оценил вашу деликатность. Но после того, как мы приземлились, точнее, с той минуты, как мы вышли из клиники в Хьюстоне, вы были на удивление необщительны.

Ах да! Я же ваш личный водитель, и мне следует знать свое место.

Последняя фраза заставила Беллами взглянуть Денту в глаза:

– Что вы хотите этим сказать?

– А вы подумайте сами.

– Дент, вы добровольно вызвались доставить меня сюда.

– Не я. Это Голл добровольно вызвался.

– Вы могли отказаться.

– Но я согласился. Из чего следует вопрос: почему после того, как мы прибыли сюда, вы обращаетесь со мной, как с прокаженным?

Беллами покраснела. Из чего Дент сделал вывод, что она почувствовала его раздражение. Из отделения интенсивной терапии она вышла с потерянным, совершенно несчастным видом. Увидев ее, Дент шагнул ей навстречу, отделившись от стены коридора.

Беллами направилась прямо к нему.

Он инстинктивно обнял Беллами, чтобы успокоить, однако стоило ему прикоснуться к ней, она как будто окаменела. Дент мгновенно отпустил руки, и Беллами шагнула к Оливии.

Та стояла рядом, беззвучно плача и вытирая слезы носовым платком.

Когда же они вышли из клиники, Беллами старалась держаться на расстоянии.

Дент не слишком переживал по этому поводу, хотя и был вынужден признать, что слегка задет этой холодностью, особенно после вчерашнего вечера, который сблизил их настолько, что Беллами пробудила в нем желание. Он даже сейчас хотел ее. Уж в этом сомневаться не приходилось.

– Если я была не слишком любезна с вами, то лишь потому, что мои мысли занимало другое. Например, я думала о том, что, возможно, видела отца в последний раз.

Черт! Дент почувствовал себя подонком за то, что спровоцировал ее. Впрочем, он никогда не умел вести себя как пай-мальчик и понимал, что ему придется пройти долгий путь, прежде чем он этому научится.

– Убедили. С моей стороны было довольно эгоистично высказывать недовольство.

Простите меня.

Беллами пожала плечами.

– У вас было трогательное прощание?

Она кивнула.

– Тогда почему вы его оставили?

– Что?

– Если ваш отец одной ногой в могиле, почему вы оставили его? Я решил было, что мне придется лететь обратно одному, думал, что вы останетесь в Хьюстоне, чтобы быть рядом с ним в последние часы его жизни. Куда вы так спешите? Почему вам непременно нужно сегодня вечером быть в Остине?

Беллами взяла с тарелки ломтик жареного картофеля, однако, даже не надкусив, положила обратно.

– Не кажется ли вам, что вы только и делаете, что читаете мне мораль?

Дент насмешливо посмотрел на нее:

– Обычный разговор о вопросах личного характера. Вот и все.

Беллами хмыкнула и, выдержав его взгляд, призналась:

– Отец советовал мне не доверять вам.

Хватит строить из себя пай-мальчика, решил Дент.

– Говард Листон в последние, возможно, часы жизни говорит обо мне. Я польщен.

– Речь шла не только о вас. Он просил меня кое-что для него сделать.

– Достать его завещание?

Ответом ему стал ее неприязненный взгляд.

– Это крайне важный и, увы, неотложный вопрос.

Беллами еще несколько секунд сердито молчала, затем отвернулась и посмотрела в окно на автомобильную стоянку перед рестораном. Помолчав немного, она снова повернулась к Денту:

– Говард, пока он жив, хотел бы знать наверняка, был ли Алан Стрикленд тем человеком, который убил Сьюзен.

Дент оторопел. Заметив его недоумение, Беллами добавила:

– Да-да, вы не ослышались.

И она быстро пересказала ему свой разговор с отцом.

Когда она закончила, Дент нахмурился:

– То есть он все эти годы сомневался в виновности Стрикленда?

– Выходит, что да.

– Тогда почему у него только сейчас возникли на этот счет вопросы? Теперь, когда он на смертном одре? Боже! – Дент подумал, что со стороны Говарда некрасиво возлагать это бремя на плечи дочери, однако вслух сказал другое: – Ваш отец поручил вам неимоверно трудную вещь. Он хотя бы отдает себе в этом отчет?

– Говард велел мне узнать правду. По большому счету, он лишь попросил меня продолжить то, чем я и сама сейчас занимаюсь.

Все верно, вот только подвести себя – это одно дело. Подвести умирающего отца – совершенно другое, подумал он. И все же Дент предпочел промолчать. Впрочем, Беллами и без того было известно, что он мог бы сказать по этому поводу. Иначе с какой стати у нее сейчас такой вид, будто ее избили цепью, за которую она тянет за собой тяжкое бремя всего сущего.

• Предыдущая
• 41/100
• Следующая