Семейное проклятие - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 46
- Предыдущая
- 46/51
- Следующая
– Я тебя к ней – до суда! – и на пушечный выстрел не подпущу.
И плевать ей – да и остальным в бездушной Москве! – что Зоинька по всем документам пока еще дочь Аллы Кузовлевой.
Несчастной матери даже малости – чтоб участковый образумил Веру – добиться не удалось. В отделении полиции лишь вздохнули: «Какой толк людей гонять? Все равно Бородулина дверь не откроет».
И заявление о похищении человека принимать решительно отказались:
– Никто вашу Зою не похищал. Девочка одета, как картинка, при няньках-гувернантках, счастлива и довольна. Не то что вы, мамаша, – за семь лет ребенка даже прописать не удосужились. Что глазами хлопаете? Знаем это прекрасно.
Аля взялась было объяснять, что жилья в Москве у них нет, а постоянно регистрировать дочку в Калядине она сама не захотела, но полицейский тут же назидательно вскинул указательный палец:
– Вот именно! У вас жилья нет. А Бородулина Зое и долю в своей собственности предоставить готова, и счет на ее имя уже открыла. Собирается девочку за границей учить. Сами подумайте: с кем ребенку лучше будет?
Просто сюрреалистический фильм!
Николай Алексеевич, правда, обещает в самые ближайшие дни свести ее с одним из влиятельнейших столичных юристов. Тот поможет Але составить и подать иск.
Кирюша Бодрых, хоть и юнец, тоже ему вторит: «И у моего агента есть хороший адвокат, могу дать вам его телефон».
Но только сама Алла никак не могла понять – с какой стати ей за свои же деньги еще и защищаться – если она кругом права? Ведь Зоя ее дочь по всем документам! И никто Алю никогда не обвинял, что она плохо обращается с девочкой, и уж тем более не собирался лишать ее родительских прав…
«Государство у нас такое, – вздыхала Муха. – Беспредельное. Особенно здесь, в Москве. Да еще и Настя твоя на чужую мельницу воду льет».
Старшая дочь действительно повела себя до чрезвычайности цинично и взросло. Когда встретились с Алей – в кафе, будто чужие – высказалась без обиняков:
– Все, мам, я понимаю. Тетя Вера у тебя Зойку отобрать хочет. Ну и пусть берет…
Встретила разъяренный взгляд матери, поспешно добавила:
– На время! Конечно, на время! У тети Веры ведь мания! Она хочет звезд сделать из нас обеих! Такие деньги в нашу раскрутку вкладывает – ты вообще не представляешь! Получим с нее все, что она дать может, станем знаменитыми, да и пошлем ее куда подальше!
И лицо – наиупрямейшее, дочь ни секунды не сомневается в своей правоте. Как же объяснить-то ей, господи!
Аля, конечно, попыталась. Говорила дочери, что Вера ей просто голову задурила. Что вся ее раскрутка продлится лишь до той поры, пока Бородулина официально не удочерит Зоиньку. Однако Настя лишь снисходительно усмехнулась:
– Ты, мам, в шоу-бизнесе ничего не понимаешь. Раз в меня уже инвестицию сделали, теперь выкидывать на помойку резона нет. Отрабатывать заставят. Что ж. Я очень даже не против! Ты только подумай: у нас с Зоей уже через два месяца сольники запланированы. В Москве! В «Олимпийском», на крутейшей площадке. Люди к этому десятилетиями идут, а мы меньше чем за полгода прорвемся! Представляешь, какой масштаб?!
– Дурочка ты, ох, дурочка, – не удержалась Алла Сергеевна.
И тут же нарвалась на надменное:
– Я-то как раз нормальная. А вот ты свою удачу прощелкала. Хотя тоже бы могла деньги вложить не в свой дурацкий детский сад, а в нас с Зойкой! Тогда бы все лавры тебе достались, а не тете Вере.
«Как же получилось, что моя дочь выросла такой?!» — ошарашенно думала Аля.
Одно утешение (правда, слабенькое): у девочки переходный возраст. А подростки иногда и покруче бесчинствуют.
– Ладно, Анастасия, – тяжело вздохнула Алла Сергеевна, – набивай свои собственные шишки. Я тебе помешать не могу.
А в голове сам собой родился план. С Настеной спорить бесполезно, она считает себя взрослой и упряма, как мул. Пусть живет, как знает, – до тех пор, пока не перебесится. А вот Зоиньку надо схватить в охапку и бежать из Москвы. Это здесь, в особняке на Остоженке в окружении охраны и прикормленных полицейских, Вера Бородулина чувствует себя королевой. Но пусть попробует отобрать у нее дочку на чужой территории, в Калядине.
Единственная и главная проблема: как к младшей доченьке подобраться?
Охране, что сторожит вход в Верин дом, совершенно очевидно приказано настрого Аллу Кузовлеву на порог не пускать.
И на пути к машине дочку не подкараулишь: в особняке есть подземный гараж, вход в него прямо из дома. Можно, конечно, сесть на хвост автомобилю, на котором девочку возят. Но как разглядишь за тонированными стеклами, в каком из типовых авто представительского класса ее малышка? И даже если б Аля смогла узнать и отправиться в погоню, за мощным движком да профессиональным шофером ей не поспеть. Она и раньше-то водителем была не ахти, а уж сейчас, когда по Москве давно не ездит, это совсем бесполезно.
Если только кого-то нанять?.. Допустим, частного детектива? Однако пойди отыщи человека – кто сможет противостоять Вериным прихвостням!
«Нет, – все больше уверялась Аля, – надо мне самой впервые в жизни проявить смекалку, изобретательность. Коварство, наконец!»
Она, правда, в обманах да хитрых ходах совсем не сильна. Однако несколько часов понаблюдала за особняком Бородулиной, и идеи появились.
Напротив Вериного логова – очень удобно! – было кафе. Можно попивать кофеек и, не вызывая подозрений, разглядывать, что происходит в элитном особняке напротив. Аля подметила сквозь огромное окно первого этажа, что каждого посетителя обязательно просят подождать. Консьерж разговаривает по телефону с хозяевами – и лишь потом гостя пропускают к лифту. Редко одного. Куда чаще за ним в холл спускается провожатый. Охранник, горничная, реже – сами господа. Однако в дом, подметила Аля, частенько жаловала разнообразнейшая обслуга. Разносчики писем, пиццы, химчистка с доставкой на дом, представители клининговых компаний. Этих на входе тоже допрашивали со всем тщанием. Большинство оставляли ждать в холле, но некоторым дозволялось пройти дальше.
Ох, пообщаться бы с курьерами! Нахвататься от них фамилий жильцов, важных деталей, а потом самой облачиться в униформу и попробовать проникнуть в крепость!
Но только нынче и к курьеру – элитному, чтоб его расспросить, запросто не подойдешь. Служба сервиса передвигается исключительно на автомобилях.
Впрочем, когда Аля допивала уже четвертую чашку кофе, ей повезло. Возле особняка лихо припарковался крошечный зелененький «Смарт». Оттуда вылез огромного роста худосочный молодой человек (ярко-зеленая куртка, на ней еще более броский логотип: три пурпурных тюльпана). Извлек с заднего сиденья впечатляющий букет – не меньше сотни белых роз. И огромными скачками – будто кенгуру! – запрыгал к элитному дому. Причем Алла со своего наблюдательного пункта заметила, что охранник при его появлении даже из-за стойки не вышел. Только махнул, будто доброму знакомому – и высокорослый курьер поскакал к лифту.
Спустя пару минут вернулся – лицо довольнейшее. Чаевые, видно, хорошие получил. К своему смешному служебному «Смарту» уже не скакал – шел, не торопясь. А дальше вдруг взглянул на часы и миновал несолидный автомобильчик. Вошел в кафе, проследовал к стойке, важно бросил бармену:
– Как обычно, битте.
Тот также ответствовал на «иностранном»:
– Айн момент, дорогой синьор.
Тут же зашуршала кофе-машина. Курьер угнездился на высоком барном стуле – его ноги почти дотягивались до пола. Обвел кафе ленивым взглядом, подмигнул двум совсем юным девчонкам (те захихикали). На Алю (зрелую женщину с озабоченным лицом) ни малейшего внимания не обратил. Что ж. Никогда в жизни она не знакомилась в кафе и никакого желания не имела, но выбора не оставалось. Внутренне обмирая, покинула свой безопасный столик у окна, приблизилась к стойке, улыбнулась – изо всех сил стараясь, чтобы получилось не робко. Спросила:
– Простите, что отвлекаю. Можно вопрос?
- Предыдущая
- 46/51
- Следующая
