Миры Пола Андерсона. Т. 9. Три сердца и три льва. Буря в летнюю ночь - Андерсон Пол Уильям - Страница 31

Русалка улыбнулась своей сонной и таинственной улыбкой и покачала головой. Ее волосы заколыхались в воде.

– Слишком поздно, рыцарь. Кто попал сюда, тому отсюда не выбраться. Хочешь знать правду? Пожалуйста. Да, ее высочество госпожа Авалона повелела мне подкараулить тебя и пленить, если представится случай. И держать тебя здесь до тех пор, пока она не пришлет за тобой. А это случится только после окончания войны, которая вот-вот начнется. – Она легла на воду и опять улыбнулась. – Но есть еще одна правда. И она в том, что я, Русель, рада, очень рада, что исполнила наказ. И приложу все силы, чтобы твое пребывание здесь оставило у тебя самые приятные воспоминания.

Хольгер с силой оттолкнулся от дна, мощно загребая воду, устремился к поверхности озера. Русалка без видимых усилий с улыбкой плыла рядом. Никаких попыток удержать его. Но вдруг рядом мелькнула серая молния. У лица щелкнула зубастая пасть. Перед ним повисла уродливая морда громадной щуки. Еще одна, нет, еще десять… сто щук окружили его со всех сторон. Одна из них цапнула его за палец. Острая боль и клубящаяся в воде кровь.

Хольгер остановился. Русель взмахнула рукой, и щуки медленно отплыли и стали кружить поодаль.

Он был побежден и вернулся на дно. Русалка взяла его за руку и поцеловала укушенный палец. Рана исчезла.

– Ты останешься здесь, сэр Ольгер, – ласково сказала она. – Ты оскорбишь меня, если снова попробуешь так невежливо убежать.

– Черт побери! – только и смог он произнести.

Она рассмеялась и взъерошила его волосы.

– Фея Моргана, увы, заберет тебя у меня. Но пока ты мой пленник. И я сделаю твой плен наслаждением.

– Там остались мои друзья, – хмуро сказал он.

– Без тебя они не представляют для нас никакой угрозы. Кстати, – язвительно усмехнулась она, – когда зашло убийственное для меня солнце, я понаблюдала немного за поведением одной особы из твоей компании. Сдается мне, что дева-лебедь позволит кому-то развеять ее печаль после твоего исчезновения. И если не в эту ночь, то наверняка в следующую.

Хольгер сжал кулаки. Сарацинский красавчик! А дева-птица? Куриные мозги! Клюнуть на такие приемчики?..

– Ладно, – ответил он. – Где тут твой дом?

– О, как ты обрадовал меня, прекрасный рыцарь! Пойдем. Какие яства я для тебя приготовила! Но главное – ты не можешь и вообразить, какие наслаждения ждут твое тело здесь, где оно свободно и невесомо.

– Могу себе представить, – буркнул Хольгер.

– Разве ты не хочешь сначала снять эту ужасную одежду?

Он оглядел свой мокрый наряд и потянулся к пряжке пояса. Пальцы наткнулись на стилет Альфрика. Он на мгновение задумался, потом тряхнул головой и сказал:

– Не сейчас. В доме. Может, она мне еще пригодится.

– Вот уж нет. Моргана разоденет тебя в меха и шелка. Но не будем, не будем думать о той минуте, когда ты должен будешь оставить меня! Идем!

Русалка умчалась вперед, как стрела. Неуклюже загребая воду, Хольгер последовал за ней. Она вернулась и со смехом закружила вокруг него. Щуки плыли следом. Их глаза блестели, как монеты.

Хольгер ожидал увидеть коралловый дворец, но дом Русель оказался иным. Круг, выложенный из белых камней, был чем-то вроде фундамента, на котором стояли, нет, из которого росли стены – длинные, колышущиеся коричневые и зеленые водоросли. Рыбы сновали сквозь них. Мелочь брызнула прочь при их появлении, а форель собралась и окружила Русель, искательно тычась мордами в ее ладони. Они прошли сквозь склизкую кисею. В доме было несколько комнат, выгороженных тем же способом. Русель ввела своего гостя в центральный зал. Здесь стоял каменный стол, инкрустированный перламутром и жемчугом и ломящийся от яств в золотой посуде. Вокруг стояли легкие изящные стулья из рыбьих костей.

– Хочу отметить, рыцарь, – улыбнулась русалка, – что благодаря помощи королевы мне удалось раздобыть для тебя даже такую редкость, как вино. – Она протянула ему круглый сосуд с узким горлышком, напоминающий реторту. – Нам придется пить прямо отсюда, иначе вода испортит драгоценную жидкость. Выпьем за наше знакомство.

Они чокнулись. Вино оказалось старым, густым и крепким.

Русалка села к нему на колени.

– О рыцарь, – промурлыкала она. – Чем мы займемся прежде? Едой или друг другом?

«От этого мне не отвертеться, – подумал Хольгер. – Придется провести с ней ночь. И попробовать усыпить ее бдительность, прежде чем снова попытаться удрать».

– Не так уж я голоден, – ответил он.

Она поцеловала его в губы и стала расстегивать его кафтан. Он снял пояс. Русель отпрянула – она увидела торчащий из ножен стилет.

– Не может быть! – воскликнула она. – Я почувствовала бы близость железа… Но это не…

Она осторожно вытянула стилет и внимательно осмотрела.

– «Пламенное лезвие». Необычное название. Это из Фейери?

– Я взял его у герцога Альфрика, когда победил его в бою, – похвастал Хольгер.

– Ничего удивительного, благородный рыцарь. – Русалка потерлась щекой о его плечо. – Да, никому из смертных это не под силу, но ты – это ты. – Ее пальчик пробежал по лезвию. – Все, что у меня есть, сделано из золота. Хотя я не раз пыталась втолковать жрецам варваров, что хотела бы иметь бронзовый нож. Однако они так глупы, что никак не могут понять, зачем демону озера может быть нужен иногда острый нож. Считают, что золото больше мне подобает. У меня есть несколько кремневых ножей, оставшихся со стародавних времен, но они уже совсем затупились.

– Тогда прими от меня этот стилет в подарок, – небрежно сказал Хольгер, стараясь скрыть от Русель охватившее его волнение. Кажется, он нашел путь к спасению…

– О благодарю! Я сумею одарить тебя, добрый рыцарь, – промурлыкала она. Ее рука скользнула под кафтан. Хольгер притворно нахмурился, пробуя пальцем лезвие.

– Не годится, он совсем тупой, – сказал он. – Надо бы его наточить. Но ведь ты не отпустишь меня ради этого на берег?

Она отрицательно покачала головой. Хольгер улыбнулся и небрежно отбросил нож:

– Как хочешь.

Его руки легли на ее точеные бедра.

И его игра обманула ее! Она задумалась и сказала:

– Знаешь, среди кучи мусора, который натащили мне в дар, кажется, есть точило. Хочешь попробовать?

Потребовалась вся выдержка, чтобы равнодушно ответить:

– Завтра.

Она отодвинулась.

– Нет, сейчас! – капризно сказала она. Эту болезненную капризность и нетерпеливость он наблюдал у жителей Фейери.

Она потянула его за руку:

– Пойдем, я покажу тебе мои сокровища.

С тем же снисходительным равнодушием он ей поддался.

– Варвары несут и несут мне дары, – со смехом рассказывала она. – Каждую весну приходят к озеру и бросают в воду всякую всячину, которая, по их мнению, должна мне понравиться. И кое-что мне действительно нравится. – Она раздвинула колышущуюся стену. – Это моя сокровищница. Сюда я переношу все их дары, вплоть до самых нелепых, над которыми можно только посмеяться на досуге.

Хольгеру бросились в глаза многочисленные человеческие кости. Русель выложила из них жуткую мозаику – на это, должно быть, ушло немало времени. В глазницах черепов сверкали драгоценные камни. Тут же высилась пирамида золотых и бронзовых кубков, посуды и украшений. В стороне беспорядочной кучей громоздилась разнообразная утварь, которую варвары сочли ценным для демона подношением (или таким образом они избавлялись от хлама?): размокшие церковные книги, хрустальный шар, челюсть дракона, сломанная статуэтка и великое множество мусора, потерявшего в результате долгого пребывания под водой всякую форму.

– Тебе, стало быть, приносят и человеческие жертвы? – с содроганием спросил Хольгер.

– Каждый год – юношу и девушку. Только не знаю зачем. Я не тролль и не каннибал, чтобы потчевать меня таким угощением. Но они думают иначе. И наряжают этих бедняг в праздничные одежды. – Русель взглянула на него самым невинным взглядом.

«Существо без души», – подумал Хольгер.

Русалка запустила руку в середину кучи и выдернула из хлама допотопное точило. Деревянная рама казалась насквозь прогнившей, бронзовые детали окислились, но точильный круг отзывался на повороты рукоятки.