Подиум - Моспан Татьяна Викторовна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/68
- Следующая
– Удачная оказалась модель. Спинку пиджака, правда, пришлось немного переделать.
– Что-то не так? – тут же всполошилась главный художник-модельер.
– Все чудесно! Ваши девочки выполнили это, как говорится, в присутствии заказчика.
– У вас такая фигура, – продолжала расшаркиваться Пономарева, – что легко подобрать вам одежду.
Элла Борисовна прекрасно знала цену этим комплиментам, но все равно они ей доставляли удовольствие…
Нине Ивановне пришлось напрячь мастеров, которые трудились тогда над срочным заказом. "То – срочно, а это – еще срочнее…" – ворчали работницы, но Нина Ивановна быстро укоротила слишком длинные языки. Господи, все приходится делать самой, все, буквально все держится на ее плечах!
Женщина в последнем приступе молодости – это… Это страшное дело! Да и кто его определяет – этот рубеж? Для одной тридцать лет – старость, для другой пятьдесят – не возраст. Рубани такой правду-матку, что у тебя, дескать, правое бедро ушло в левую сторону, а левое поднялось, – и все: с нужным клиентом можно распрощаться навсегда. А то и врага лютого наживешь на всю оставшуюся жизнь. С мадам главной редакторшей надо держать ухо востро. Комплимент сказать – язык не отвалится.
Хрусталева, видимо, находилась в отличном настроении, поскольку вовсю делилась профессиональными "секретами":
– Вы даже себе не представляете, как нелегко приходится редакторам модных журналов! Читателю надо представить модели таким образом, чтобы не возникало ощущение карнавала…
– Вот-вот, – тут же подхватила Нина Ивановна, – я тоже об этом твержу своим.
– Хотя, с другой стороны, – продолжала редакторша, потягивая напиток из высокого бокала, – слишком носибельное порой кажется лишенным фантазии. Я не хочу, чтобы мой журнал считали скучным.
Пономарева и тут была с ней полностью согласна.
Катя отошла в сторону, когда дамы принялись обсуждать новую тему – о моде для тех, кто за рулем.
– Роскошно, экстравагантно! Это непременно должно быть маленькое пальто…
– …или длинный жакет.
Эти дамы сами себе уже не принадлежали: они принадлежали теперь только моде, которая создавалась для всех.
– Мой девиз, – продолжала главная редакторша, крайне довольная повышенным вниманием к своей персоне, – не засорять своим видом окружающую среду!
(Катя уже где-то слышала эту фразу.) – Ах, как верно, как точно подмечено, – защебетала Нина Ивановна, не переставая празднично улыбаться Хрусталевой и одновременно зорко поглядывать по сторонам. Может быть, кто-то здесь сегодня отдыхал, только не она.
К Царевой подошел Тимофей Сазонов:
– Все в порядке?
– Да.
– Как тебе в нашем зверинце – не обижают?
– Вроде нет.
– Ты хорошо прошла сегодня, я наблюдал. И держишься молодцом.
– По этому поводу я уже словила сегодня парочку злобных взглядов, – тут же отозвалась Катя.
– Ну, это нормально! – добродушно улыбнулся Тимофей. – Здесь такое в порядке вещей.
– Догадываюсь. Нина Ивановна мне сказала, что ничего в жизни не достается по дешевой цене.
– Это она любит. Мне она вот только сейчас выдала, что, мол, выгодную сделку ей просто так никто не отдаст.
Катя, которая всегда терялась в присутствии малознакомых людей, почему-то легко общалась с Сазоновым.
– Смотри-ка, – шепнула Наденька Лизе (с которой она уже успела помириться), – у нашей тихони губа не дура: знает, с кем шуры-муры крутить. А ты, Лизавета, теряешься!..
Девушки стояли обнявшись, как лучшие подруги. Никто бы никогда не подумал, что всего лишь день назад они готовились вот-вот вцепиться друг дружке в глотки.
Катя обратила внимание на их шушуканье и хотела было отойти в сторону…
– Брось! – Тимофей придержал ее за руку. – Вон идут два господина… – Он кивнул на парочку упитанных пижонов в дорогих двубортных пиджаках нараспашку, которые, уже успев прилично нагрузиться спиртным, направлялись прямиком к моделькам. – Через секунду девочки забудут о твоем существовании. Могу поспорить!
Сазонов все больше и больше нравился Кате. Тимофей не рисовался, не изображал из себя эдакого мэтра, свысока, покровительственно поглядывавшего на девочек-манекенщиц. Он держался просто и естественно. Именно такая манера разговора больше всего привлекала Цареву. К тому же ей было интересно с ним.
Тимофей в двадцать восемь лет выглядел старше своего возраста. Ростом он несколько уступал Катерине, но сейчас это ее почему-то не смущало, хотя раньше она не признавала за кавалеров ребят ниже себя. Обычно Сазонов ходил в свитере, который свободно облегал его коренастую, крепкую фигуру. Круглое добродушное лицо сильно изменяли очки в темной роговой оправе. Эта оправа ему совершенно не подходила. Может быть, из-за очков он и выглядел старше. Темные, коротко подстриженные волосы почти открывали затылок и делали его похожим на «качка» или нового русского. Лицо парня казалось замкнутым, серьезным – и неузнаваемо преображалось, когда он снимал очки и улыбался: тогда сразу становилось видно, какие добрые у него глаза.
– Тебе совершенно не идет короткая стрижка, – заметила Катя. И сама испугалась своих слов. Выпила она, что ли, лишнего, если так разговорилась?
– Да? – Тимофей перестал улыбаться. – В самом деле?
– Извини, пожалуйста! – спохватилась Катя. – Ляпнула, не подумав. Расслабилась. Ты не сердишься?
– Нет, конечно, – пожал плечами Тимофей. – Только дураки злятся, когда их критикуют.
– У тебя такое редкое имя! – Катя решила как-то загладить неловкость.
– А вот этого не надо, – сделал протестующий жест Тимофей. – Не надо подлизываться… Так что там у нас со стрижкой?
– Мне кажется, тебе больше пойдет, если волосы будут подлиннее, – виновато сказала Катя. – И очки…
– С очками – знаю, промахнулся, да все некогда собой заняться. Я ведь и стрижку короткую делаю, чтобы реже навещать парикмахера.
– Ужас какой-то! – возмутилась Царева.
– Не ужас, а действительно нет времени. Скоро у нас будет свой мастер, стилист, вот тогда и займусь собой по полной программе. А вообще – правильно замечание сделала, – помрачнел Тимофей. – Видно, мой внешний вид настолько никого не интересует, что я автоматически перестал обращать на себя внимание… Спасибо! – Он улыбнулся и вдруг спросил:
– Кто тебе шил платье?
– Сама. – Катя растерялась.
– А крой?
– Тоже. Выкройку из журнала немного подкорректировала. Что-нибудь не так?
– Вполне. – Тимофей обошел вокруг Катерины. – В следующий раз, когда будешь переносить выточку, рельеф более закругленным делай. – Он согнул ладонь. – Вот так примерно. Эта линия есть на лекале, не надо ничего изобретать. А в целом ты молодец! – похвалил он. – Модельки не часто шьют себе сами, предпочитают покупать все готовое. Скоро и ты станешь делать так же.
– Почему?
– Времени хватать не будет. К тому же… Зачем сидеть с иглой, если можно по умеренной цене купить готовую вещь? У нас для своих приличные скидки, этим можно пользоваться.
– Я знаю.
– Производственные вопросы обсуждаете?
Царева и Сазонов вздрогнули от неожиданности – до того неслышно к ним подошел Борис Саватеев. "Подкрался, как сама Сова, незаметно", – подумали Катя и Тимофей.
– Катюша, иди к нам, – донесся голос Тамары.
Катя, натянуто улыбнувшись Борису, пошла к ней.
Чем чаще она видела Саватеева, тем неприятнее становился ей этот парень. Почему-то Катя постоянно ждала от него подвоха. Даже запах его туалетной воды ей не нравился. Она помнила разговоры девчонок… И чего в нем Наденька нашла? Плюется, ругается, а все равно продолжает с ним встречаться. Недавно сама слышала, как Тамара ругала Надю за это. И ревнует Надежда этого Бориса к каждой юбке.
Болтая с девчонками, Катя невольно прислушивалась к разговору незнакомой крашеной блондинки в длинном, глухом спереди платье "под леопарда" и главной редакторши журнала "Магия моды". Закрытость платья «леопардовая» мадам компенсировала большим разрезом на боку. На вид ей можно было дать лет тридцать. Ее статная, хотя и начинавшая уже полнеть фигура привлекала взгляды многих мужчин. У блондинки с роскошными формами было холеное лицо, которому выщипанные брови придавали глуповатое выражение. Однако рядом с Хрусталевой она выглядела почти красавицей.
- Предыдущая
- 21/68
- Следующая
