Мир “Искателя” (сборник) - Аккуратов Валентин - Страница 37

• Предыдущая
• 37/109
• Следующая

— Вы, очевидно, разговаривали с моей женой, — наконец решился он, — и она сказала, что меня не было дома.

Кулич, ничего не подтверждая и не отрицая, выжидал.

— Я был на совещании в Варшаве, — продолжал Кральский медленно и осторожно, как бы проверяя реакцию Кулича, но лицо поручика оставалось непроницаемым.

Кральский как будто оттаял, открыл пачку сигарет и предложил Куличу чашечку кофе.

— Пан поручик, — начал он, — я полагаю, то, где я был в тот вечер, не представляет для вас никакого интереса, но мне нет смысла запираться. Я вернулся из Варшавы в 21.07, однако домой не поехал. Моя жена сказала правду… — на мгновение он замолчал. — Надеюсь, вы меня понимаете. Ее я предупредил, что вернусь только на следующий день. Мои коллеги умеют быть деликатными… Кстати, если вас это интересует, — добавил он, — на вокзале я встретил Сельчика.

На этот раз удивился Кулич.

— На вокзале? — переспросил он. — В 21.07? А вы не ошибаетесь?

— Не ошибаюсь, — заявил муж Барбары. — Я как раз выходил из вагона-ресторана, ведь мы возвращались втроем, и вы сами понимаете… я увидел его на перроне. Я даже поклонился ему, хотя он был и моложе, но Сельчик меня не заметил, так как в это время появился тот, кого он ожидал.

— Кто это был?

— Откуда мне знать? Какой-то мужчина. На перроне не очень-то светло, да, впрочем, меня не слишком интересовало, кого ждал Сельчик.

— Может, вы обратили внимание на какую-нибудь особенность?

— Ну я не знаю. Мужчина в пальто и шляпе. — Кральский задумался. — Одного роста с Сельчиком. Впрочем, ведь вы не знали Сельчика? Больше я ничего не заметил. Сельчик подошел к нему, когда я уже уходил.

— Здоровались они приветливо?

— Я не смотрел. Вы, пан поручик, слишком многого от меня требуете.

Итак, от Иоланты Сельчик поехал на вокзал, после чего, очевидно, дождавшись незнакомца, привез его к себе домой, где их и увидела дворничиха. Кто же это был? Почему Иоланта Каштель ничего об этом не говорила? — подумал Ольшак, но на время отогнал от себя эти мысли, ибо Кулич еще не окончил своего рассказа.

— Однако в ту ночь вы все-таки вернулись домой? — сказал Кулич, обращаясь к Кральскому. Тот посмотрел на поручика с искренним удивлением. В глазах его появились жесткие огоньки.

— Ну, если это сказала моя жена, — ответил он, — то ей придется объясняться со мной за эту ложь.

— То есть надо понимать, вас не было дома? — Кулич являл собой спокойствие и предупредительность.

— Конечно. Той ночью я был в другом месте.

— Вы можете это доказать?

— А разве нужны доказательства? Меня в чем-то подозревают? Мне необходимо алиби?

— Нет, избави боже.

Кулич объяснил, что речь идет только о следствии, в котором необходимо перебрать все возможные варианты, чтобы остался единственный, искомый.

— Но это же было самоубийство?

— Самоубийства бывают разные, — ответил Кулич. — Представьте себе, что некто видел пана Кральского, возвращавшегося домой за несколько минут до самоубийства Сельчика. А вы это отрицаете. Кажется ли это подозрительным? Но вас никто ни в чем не подозревает, речь идет исключительно о выяснении некоторых обстоятельств.

Кральский сдался гораздо быстрее, чем этого ожидал Кулич. Он стал вдруг сердечным, сослался на мужскую солидарность и повсеместно известную деликатность работников милиции.

Его монолог даже несколько затянулся. Что греха таить, повествовал Кральский, его семейная жизнь с Барбарой не удалась. Он, Кральский, не видит в этом своей вины, ибо всегда любил дом, мечтал о покое, тишине, детях, жене, готовящей обед и терпеливо ожидающей возвращения мужа. В конце концов мужчине, занятому на трудной работе, это необходимо. Однако Барбара была не такой, она хотела сама работать, скучала без кино, любила рестораны и совершенно не заботилась о доме. Именно это отсутствие заботы об их общем хозяйстве, подчеркивал Кральский, склонило его, домоседа и приличного человека, искать другую женщину.

Кулич слушал, скучая. У Кральского были большие жилистые руки, пальцами он сдавливал чашку с кофе так сильно, что Куличу хотелось сказать: осторожней, сейчас она треснет.

Итак, Кральский нашел другую, прелестную девушку, но Барбаре об этом еще не говорил. Каждый мужчина имеет собственные цепи, которые удерживают его, даже если ясно, что семью сохранить невозможно. С большой неохотой Кральский дал адрес.

— Все это страшно неприятно для меня, — то и дело повторял он. — Если можно вас попросить…

Взяв у Кулича адрес, Ольшак сразу же поехал по нему.

Огромная квартира, перегруженная шкафами. Разноцветные подушки, стилизованный комод, на нем фотографии в рамках. На одной — Кральский, на второй — пожилой мужчина, застывший в торжественной позе. Оказалось, что Кристина Боярская, вдова мужчины с фотографии, владелица процветающего овощного магазина. Конечно, в юности она мечтала совсем о другом, но вот умер муж, сбережений после него осталось немного, а она должна воспитывать дочь. Маленькая иссушенная женщина сидела на краю дивана и беспокойно смотрела на инспектора. Дочка скоро вернется, объясняла она, но, может, пан капитан скажет, что ему нужно, она всегда жила в согласии с милицией, — это может подтвердить их квартальный. Его жена, очень милая женщина, покупает у нее овощи.

Ольшак спросил о Кральском. Женщина оживилась, но беспокойство ее возросло.

— Это жених дочери, — объяснила она. — Они знакомы уже почти год, но знаете, как это бывает, у него хлопоты с разводом, ну и свадьба откладывается. Интересно, почему милиция им интересуется? Кральский солидный и порядочный человек, он намного старше Анны, но это даже лучше, если мужчина старше: будет больше любить свою молодую жену.

Ольшак объяснил, что милиция ничего не имеет против Кральского: речь идет об обычной формальности, которая не бросит тени на жениха ее дочери. Ольшак терпеть не мог таких разговоров. Очевидно, он все-таки поспешил, и алиби Кральского нужно было установить как-то иначе. Но все же спросил, помнит ли она вечер третьего сентября. Старушка замолчала и прищурилась, припоминая.

— Третьего сентября, — повторила она. — В семь часов я была в кино, после обеда торговала дочь, а потом я вернулась домой. По дороге зашла в “Деликатесы”. Анна просила купить какого-нибудь вина. Стась, то есть Кральский, был уже дома. А почему вы об этом спрашиваете?

— Так, пустяки, — ответил Ольшак. — Формальность. А когда пан Кральский ушел?

Пани Боярская молчала довольно долго, потом вытерла глаза платочком и спросила, на самом ли деле это так важно. Ей бы не хотелось об этом говорить, но если пан инспектор настаивает… Она женщина старого воспитания, вы понимаете, но эта молодежь… В общем, пан Кральский ушел только на следующий день… Кажется, после обеда, так как ему не нужно было идти на работу.

Сообщение поручика Кулича и беседа с Боярской подтвердили, что Барбара Кральская не лгала, сказав, что муж ее не возвращался ночью. Однако соседка продолжала настаивать, что кто-то вошел к Кральским за несколько минут до смерти Сельчика. “Но кто? Скажет ли об этом сама Барбара? — размышлял Ольшак по дороге в приемный пункт, где работала Кральская. — Может, лучше вызвать ее в управление?” Однако Ольшак принадлежал, как говорил майор Керч, к “ходячим инспекторам”, он любил ездить по городу, разговаривать с людьми в их квартирах или на работе, объясняя это тем, что в милиции беседы бывают менее непринужденными.

На углу Партизанской улицы в витрине какой-то лавочки висело зеркало. Ольшак остановился и внимательно оглядел себя. После парикмахерской и при тусклом освещении он выглядел немного лучше, чем утром. Втянув живот, Ольшак попробовал посильнее затянуть ремень и подумал, что слишком мало заботится о себе. Прогулки ему не помогают, очевидно, лучше заняться спортом. Впрочем, какой там спорт с его-то сердцем и ревматизмом… Инспектор усмехнулся и прибавил шагу. Что же скажет Барбара Кральская? На этот раз Ольшак решил не задавать вопросов в лоб, а действовать постепенно и проявить максимум терпения. Интересно, почему эта женщина обманывает его? А может, врут Кральский и уважаемая пани Боярская? В этом деле почти все показания были сомнительными: Козловского, Спавача, Ровака… Инспектор засунул руку в карман и нащупал тряпичного клоуна. Нужно было спросить о нем Иоланту. И еще о человеке, которого ожидал на вокзале Сельчик.

• Предыдущая
• 37/109
• Следующая