Дороже жизни - Мортинсен Кей - Страница 15
- Предыдущая
- 15/27
- Следующая
– Да, очень любима. Зачем ты себя мучаешь? Ты же понимаешь, что со мной ее жизнь будет только лучше. Я ее официальный опекун, и вся моя жизнь посвящена ей без остатка.
Она подняла на него глаза – растерянные и полные боли.
– Я не знала, что это так… У Джеймса создалось впечатление, что тебе наплевать на девочку…
– Это не правда. Либо он чертовски плохо разбирается в людях, либо ненавидит меня лютой ненавистью, либо… либо он хотел, чтобы ты приехала сюда и была полностью уничтожена!
– Но зачем?!
Глаза Филиппа опасно сузились.
– Возможно, он хочет, чтобы ты нуждалась в нем, и надеется, что в подобном случае ты станешь искать у него утешения.
– Но я не буду этого делать! Джолли должна узнать, кто я на самом деле.
– Зачем? Ты не думаешь, что без тебя она будет счастливее?
– Возможно, сейчас ты прав. Однако вскоре она все равно захочет узнать, кто ее мать. Она уже нуждается в этом, она зовет тебя папой, а куклу – мамой. Это ненормально, Филипп. Она не просто хочет быть как Нора, она хочет точно знать, кто она такая и кто ее родители.
Филипп вздохнул. У Норы те же проблемы – Лорена позаботилась об этом, отказав ему в праве называться отцом. Однако Сандра права. Не дай бог превратиться в маленького тирана вроде Норы. Сандра действительно могла бы стать решением проблемы.
Только никаких истерик в доме. Хватит с него.
– Я все понимаю, Сандра, но пойми и ты. Во-первых, это будет очень больно и тяжело для тебя…
– Свою боль я уже пережила! И страх пережила! И унижение! Ты, Филипп, даже представить себе не можешь, как много я всего пережила!
Его потрясла ее страстность. Филипп словно впервые взглянул в ее глаза и увидел в них такую боль и муку, такую страшную, старческую мудрость, что почувствовал непонятный трепет. Впустить ее в их с Джолли жизнь? Разделить с ней эту боль?
– Зачем причинять себе новые страдания? Она в порядке. Будь счастлива этим и отправляйся домой.
– Я не уеду до тех пор, пока Джолли не узнает правду. Возможно, это будет тяжело. Возможно – невыносимо тяжело. Но это ее право. Я так много прошу, Филипп?
– А это все, что ты просишь? Теперь в его голосе были только сталь и лед, ни следа сочувствия. Во всяком случае, врать не было смысла.
– Возможно, когда она подрастет, я могла бы забирать ее на каникулы.
– До ее совершеннолетия она не покинет Остров без меня.
– Что ж, тогда я обращусь в суд.
– Только деньги зря потратишь, и Край-тон должен это понимать. Сходи к какому-нибудь другому адвокату и узнай наконец правду. Джолли под моей опекой, Сандра. Ты можешь навещать ее два раза в год…
– Но этого мало!
– Тогда оставайся здесь жить. Один мой друг развелся со своей женой-испанкой. Ребенок остался с ним, и теперь они живут на Острове. Тогда его жена продала дом в Испании, оставила работу и поселилась здесь. В противном случае она не смогла бы видеть своего ребенка. Оставайся – или никогда не увидишь Джолли.
Глава 7
Сандра сидела тихо-тихо, слушая, как Филипп читает племяннице сказку на ночь. Если отбросить в сторону все ее душевные муки, то день получился вполне идиллический.
Вначале они ходили на пляж. Дорога к нему вела от самого дома, сквозь чудесный сад, наполненный благоуханием цветов и пением птиц. Джолли не молчала ни минуты, сама напоминая маленькую птичку. Мир дарил свои сокровища маленькой хозяйке Острова. Пестрая ящерица на горячем камне, сердитая водяная крыса, нырнувшая в пруд при их приближении, акулья челюсть, выброшенная морем на берег, – все было интересно, и Филипп терпеливо рассказывал, разъяснял, показывал и учил. Они говорили по-гречески, и Сандра подумала, что это будет главной проблемой для установления дружбы с дочкой. Филипп понял, о чем она думает.
– Лорена родилась и выросла в Англии, они с Норой говорят в основном по-английски. Джолли одинаково знает оба языка, но мы с ней чаще говорим по-гречески.
Сандра ничего не ответила, только сердито посмотрела на него. Весь остаток дня она посвятила наблюдению за Джолли.
Однажды ей даже удалось подержать дочь на руках. Она подхватила ее, когда большая волна от проходящего корабля хлынула на берег. Джолли верещала от восторга, а Сандра таяла от счастья.
День был полон горького счастья, сладкой тоски.
Теперь этот день подошел к концу. Филипп дочитал сказку, Джолли засыпала. Постепенно и его глаза закрылись, и Сандра могла беспрепятственно наблюдать за ними обоими. Сильное, мужественное, красивое лицо Филиппа – и нежное личико ее дочери. Как жаль, что отцом девочки был Нико, не Филипп! С ним она вырастет в безопасности и счастье…
Но Джолли должна вырасти с ней, со своей матерью! Плоть от плоти, кровь от крови ее!
Филипп вздрогнул, освобождаясь от сонливости, тихо поднялся и помахал рукой сонной девочке.
– Спокойной ночи, Джолли. Попрощайся с Сандрой.
– Спокойной ночи, Сандра.
– Спокойной ночи, Джолли, малышка.
– Спокойной ночи, Мама.
Сандра застыла на месте, Филипп тоже окаменел. Медленно, очень медленно, чтобы не разорвалось от счастья сердце, она повернулась к девочке.
Джолли заботливо укутывала куклу и целовала ее в щеку. Куклу Маму.
Филипп не мог произнести ни слова. На его глазах Сандра взлетела к небу и рухнула наземь. Он видел ее бурную радость и не менее бурное разочарование и боялся признаться самому себе, что ему жаль ее.
Сандра стремглав бросилась из комнаты, словно за ней гнались все псы преисподней. Филипп последовал за ней, недовольно хмурясь. События развивались стремительнее, чем ему бы хотелось.
Сандра съежилась на ступеньках дома. Больше всего ей хотелось оказаться далеко-далеко отсюда, а еще – спать. Часами. До самой Англии. Филипп сам не знал, почему опустился рядом с ней и тронул за плечо.
– Мне очень жаль, Сандра, правда, очень жаль, что так получилось.
– Уходи.
– Прости. Мне жаль…
Он был бессилен ей помочь. Слишком сильное разочарование постигло эту красивую женщину с глазами старухи. Филипп вздохнул и ожесточенно потер подбородок.
– Не лучший момент для тебя, я понимаю. И жаль Джолли. Я был слеп.
– Слеп?
– Да, я не видел, что ей действительно нужно.
Сандра забыла про слезы, про боль в груди, про все на свете. Она смотрела на Филиппа с надеждой, умоляюще, не веря до конца тому, что он сказал. Неужели он позволит ей остаться рядом с дочерью? Она вцепилась в его руку и заговорила судорожно срывающимся голосом:
– Филипп, ты хочешь, чтобы я уехала, но ведь это не правильно, ты же сам видишь. Ей нужна мама.
– Да, мама ей нужна. Но вот ты…
– Ты все еще считаешь меня преступницей, но это не правда. Да будь это и правдой, Джолли все равно нужна мать, ее собственная родная мать! Не Лорена, не Анастасия, не любая другая, а я! Ее настоящая мать! Позволь мне стать частью ее жизни, Филипп, она нуждается во мне!
– Ты просишь слишком многого…
– Нет, если ты действительно думаешь о ней! Если ты просто мстишь, тогда другое дело, но, если ты хочешь Джолли добра, позволь мне быть с ней!
– Мне надо подумать.
– И как долго?
– Я не знаю. Сколько понадобится. Одна часть меня хочет войны…
– А другая?
– А другая очень боится, Сандра, что ты принесешь нам несчастье.
– Как я могу желать плохого моему собственному ребенку? Я буду осторожна, Филипп. Предельно осторожна. Ты сам скажешь, когда будет можно. Я буду подругой ее отца до тех пор, пока ты сам не скажешь ей правду.
– На это может уйти много времени.
– У меня в запасе целая жизнь. Разве есть что-то более важное?
– Хотелось бы верить. Вот что: я обдумаю все как следует и поступлю исключительно в интересах Джолли. Не в твоих, Сандра. А теперь, будь добра, перестань терзать мою руку.
Она в смущении выпустила его и увидела, что от ее пальцев на его коже остались следы.
– Прости. Я потеряла голову…
– Как обычно. Ладно, у тебя был трудный день.
- Предыдущая
- 15/27
- Следующая
