Файролл. Край холодных ветров - Васильев Андрей - Страница 29

• Предыдущая
• 29/75
• Следующая

– Это почти рядом с чертогом кенига. – Стражник вытянул руку. – За квартал до него. Идите туда и будьте уверены, что мимо не пройдете.

Я поблагодарил стражника и двинулся в указанном направлении. Надо отметить, что добрый стражник не соврал – действительно, пропустить миссию было бы невозможно даже при самом большом желании.

Это было высокое здание из красного кирпича, больше похожее на двухэтажный барак-переросток. Но не это поражало воображение, а приделанная к крыше огромная эмблема ордена, представлявшая собой слезу в круге. В сочетании с красным удлиненным зданием все это вместе смотрелось если не чудовищно нелепо, то как минимум забавно. И здорово смахивало на Цитадель Зла со всевидящим оком Саурона, но в местечковом исполнении. Знаете, эдакий лайт-вариант. Учитывая, что сам по себе орден стоял на защите добра, все вместе это производило убийственное впечатление. Мечта Церетели, одним словом.

Я поднялся по крыльцу, старательно пряча улыбку, – нехорошо входить в серьезное учреждение, лыбясь без дела. Тем более, у входа небось опять сидит какой-нибудь монах с заупокойным выражением лица, и моя улыбка может выйти мне боком.

Войдя в здание, я, как и ожидал, действительно увидел монаха с довольно постным лицом, идущего к двери и видимо услышавшего колокольчик, который брякнул при ее открытии.

– Что орден может сделать для вас, добрый человек? – вежливо поинтересовался он.

– Да ничего особенно не может, – ответил я. – Мне бы с майордом местным поговорить, привет ему передать.

– В нашей миссии нет майорда, – озадачил меня монах, который явно не видел моей репутации в ордене, это чувствовалось по его общению.

– Да? – удивился я. – Но руководитель же есть какой-то?

– Гроссмейстер Улоф дер Боттом возглавляет миссию ордена в Хольмстаге, – торжественно ответил монашек. – Но он принимает только очень важных персон. К тому же он сейчас крайне занят, дела капитула. Боюсь, добрый путник, ты не сможешь с ним встретиться. Но если угодно, я могу позвать кого-нибудь из младших братьев, и ты изложишь свое дело им.

– Скажите, брат… как ваше имя?

– Брат Петер, – смиренно ответил монах. Кстати, что забавно. Богов нет, монахи есть. Какая-то неувязка выходит. Нет, понятно, Плачущая Богиня и все такое. Но Петер не из ордена, так кому же он поклоняется? И монах такой правильный – ряса, четки, поясная веревка, не помню, как она называется…

– Так вот, брат Петер, скажи мне – вовсе нет никакой возможности попасть к гроссмейстеру? Прям такие важные дела? Я все-таки не абы от кого привет принес, от самого Гуго фон Шлиппенштайна.

– Никакой. – Имя майорда Гуго на брата Петера не произвело ожидаемого впечатления. – Я же вам говорю – третьего дня прибыл полномочный представитель капитула, полный рыцарь храма, от самого великого магистра Лео фон Айхенвальда. Они с гроссмейстером дер Боттомом важные вопросы решают. Точнее, будут решать, поскольку рыцарь храма к кенигу отошел, но вот-вот вернется. Да, кстати, вот и он.

Дверь скрипнула, колокольчик брякнул, и я обернулся, чтобы увидеть торчащие хохолком волосы и серые глаза моего старого приятеля. Еще я сразу обратил внимание на две детали – золотую рукоятку меча и такой же золотой символ ордена, выбитый на доспехе слева. Видать, сделал фон Рихтер карьеру в ордене, и неслабую. Когда только успел. Посмотрим, как у него теперь с моральными качествами, – если он все тот же славный парень, то это мой шанс попасть к кенигу. Если нет… Значит, будем думать.

– Ну что же, – громко и с расстройством в голосе сообщил я монашку. – Если у ордена Плачущей Богини на меня попросту нет времени, то жаль. Всего доброго. – Я кивнул брату Петеру и снова повернулся к фон Рихтеру.

– Лэрд Хейген! – неверяще произнес тот. – Это вы?

– А, Гунтер, – улыбнулся я. – Конечно я, а кто же еще. Вот, зашел в твой орден, привет здешнему руководителю передать от дядюшки Гуго, про тебя спросить – как ты, жив ли, здоров? А меня не пускают. Рожей, говорят, не вышел.

– Такого я не говорил, – немедленно сообщил брат Петер. – Я сказал, что гроссмейстер занят.

– И что он принимает только очень важных персон, к коим я, по вашему мнению, не отношусь, – сварливо уточнил я.

– Боги, да что вы такое говорите, лэрд Хейген! Петер, запомни этого рыцаря и пускай его в нашу миссию в любое время дня и ночи.

Гунтер шагнул вперед и обнял меня, как и полагается рыцарю, – сурово, по-мужски. Я вообще не сильно жалую новомодные обычаи – нежные мужские обнимания с поцелуями, все эти: «Здравствуй, дорогой», с чмоками, но тут было другое. Это была некая часть неведомого мне ритуала.

На всякий случай я тоже его приобнял и похлопал по спине.

– Узнал, старый черт, – улыбнулся я. – Узнал!

– Откуда вы здесь? – отпустил наконец меня Гунтер. – Какими судьбами? И как вовремя!

– Так и будем тут разговаривать? – иезуитски поинтересовался я.

– Боги, какой я остолоп! – искренне расстроился фон Рихтер. – Конечно же идемте наверх, в залу. Я немедленно представлю вас гроссмейстеру.

– Гунтер, а ты-то какими судьбами тут оказался? – спросил я, поднимаясь по лестнице. – Тебя вроде куда-то к черту на кулички заслали?

– Ну да, – согласился со мной фон Рихтер. – В капитул отправили, к великому магистру Лео. Там некоторая ситуация вышла, получилось так, что я его спас, к этому времени еще и реляция майорда Гуго подоспела, про ведьмака и все остальное. Тогда Айхенвальд и совет решили меня посвятить в рыцари храма и ввести в капитул. Я-то сам был против, не считаю я, что достоин такой чести, но совет не переубедишь.

И ведь не врет, и впрямь на совете своем говорил, что недостоин, и душой даже не кривил. Хорошо, фон Рихтер, что ты в этом мире живешь, а не в нашем. Тяжело тебе у нас пришлось бы, ой тяжело…

– Если бы не это посвящение, я бы на восток поехал, за вами следом, как и обещал. Но меня сюда направили, по просьбе кенига. Тут очень плохие дела творятся, лэрд, очень. И вас нам сама богиня послала, я вам точно говорю.

Спорный вопрос. Это меня вам или тебя, о мой наивный друг, мне.

Мы вошли в зал, очень вычурно украшенный, с мозаичным полом, большими окнами и оружием, развешанным по стенам. Аскетизмом миссии во Фладридже тут и не пахло. Непохож был на фон Шлиппенштайна, в котором все выдавало бывалого вояку, и колобок, выкатившийся из противоположного конца зала и являвшийся, судя по всему, гроссмейстером ордена Улофом дер Боттомом.

– Фон Рихтер, друг мой, вы вернулись, – немного писклявым голосом сказал колобок. – Вы довольно быстро. Как там кениг, все еще пребывает в печали и растерянности? И кто это с вами? Позвольте сразу представиться – Улоф дер Боттом, гроссмейстер ордена.

Толстячок отвесил мне церемонный поклон.

– Гроссмейстер Улоф, позвольте вам представить одного из самых отважных и благородных людей, каких я встречал в своей жизни.

Черт, я сейчас либо взлечу от гордости, либо умру от скромности. Как же фон Рихтер любит эти высокопарности. Ничему человека Кролина не научила…

– Лэрд Хейген, – и рука Гунтера указала на меня.

Эх-эх. Надо было так «Лэ-э-эрд Хейген»! И толстячок сразу так ладони к щекам: «Вау! Это сам Хейген!»

– Из Тронье, – уточнил я, отгоняя все лишние мысли в сторону, чтобы не засмеяться в неподходящий момент. Конфуз может выйти. – Думаю, Гунтер по молодости приукрасил мои добродетели.

– Отчего же, – не согласился со мной толстячок. – Я слышал о вас. Да и другом ордена кого попало не делают, наша дружба – это награда за смелость и честь, стало быть, вы обладаете этими добродетелями, а значит, вы более чем достойный человек.

– Майорд Гуго предлагал лэрду вступить в наш орден. Но, увы, получил отказ, – сообщил гроссмейстеру Гунтер.

– Да вы что? – всплеснул руками дер Боттом. – И почему?

Да, толстячок выглядит забавно, а подметки режет на ходу. Вроде и беседа дружеская, а попробуй не ответь.

– Я выполняю некую миссию, и до тех пор, пока ее не исполню, нет мне ни покоя, ни свободной воли, – пояснил я ему. – И вот как мне богине служить при таком раскладе?

• Предыдущая
• 29/75
• Следующая