Крайние меры - Макеев Алексей Викторович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/45
- Следующая
Хорошо, если один из трех таких «строителей» мастерок в руках держать умеет. Зато они дешевы и безответны. И очень солидную часть своих невеликих заработков отстегивают тем, кто обеспечивает им прикрытие, кто вербует их, перебрасывает в Россию и находит объекты.
Наши, отечественные строители – от каменщика высшей категории до последнего подсобника! – гастарбайтеров ненавидят всей душой. Их вполне можно понять, и не надо торопиться осуждать людей за такие чувства.
Здесь ситуация напоминает ту, что складывается с так называемыми "лицами кавказской национальности". Ведь почему в глазах обывателя любой кавказец – это враг? Примитивная бытовая ксенофобия? Да, и это тоже. Но не только и не столько! Беда в том, что мы имеем дело – на том самом бытовом уровне! – отнюдь не с цветом нации. К нам попадают все больше всевозможные психопаты, жулики всех мастей, наркоманы, грабители и убийцы по призванию и прочая законченная сволочь. Вот и с гастарбайтерами сходное положение складывается, да плюс еще конкуренция, демпинговый удар на рынке строительных специальностей по нашим русским мастеровым… Чего ж еще ожидать?
А кто-то бессовестный и хитрый наваривает на этом непотребстве колоссальные бабки!
"Вот этому "кому-то", – продолжал рассуждать Степан Владимирович, – наш холдинг, наша несбывшаяся «мамка» – МАМСФ застряла бы неизвлекаемой костью в горле. Как это, в боевом гимне чилийских патриотов времен президента Альенде? "Пока мы едины – мы непобедимы!" Именно что… Мы бы создали подобие профсоюза строительных рабочих Чикаго тридцатых годов прошлого века. Только лучше. И без мафиозного оттенка. Хрен бы вот получилось – сбивать цены на подряды. Хрен бы вот кто выставил на рынок бригаду залетных штрейкбрехеров, а рискнул бы на такое – горько бы пожалел. Без штанов остался бы. Сколько сил, нервов, сколько души я вложил в эту идею! Сколько, в конце концов, денег ушло на взятки… Хорошо сказал полковник вчера про госструктуры и ржавый бюрократический аппарат. Только ведь и мы не лыком шиты! На любую ржавчину найдется своя смазка".
Прав был Степан Владимирович. Иногда в единоборстве с чиновничьими структурами выгодно поступать предельно просто и наивно, безо всяких хитрых финтов. Определенная доля разумной наглости – бывает и такая! – зачастую куда полезнее в одурачивании бюрократии, чем любые официальные бумажки в кармане. Тут другие бумажки нужны. Разного достоинства, и, желательно, с портретом одного из американских президентов.
Так ведь все было, что называется, "на мази" и подмазано! Последние штришки оставались, после нанесения которых холдинг был бы зарегистрирован, а тогда… Попробуй, справься с нами! Но тут – как заколодило. И понеслось…
Так кто же? Кого просчитал покойный Леонид Рашевский? Кто срежиссировал кровавую драму?
"Кончай играть в прятки с самим собой, – зло подумал Степан Владимирович. – "С.Х."? Да, господин полковник, говорят мне эти две буквы, очень много чего говорят. Только вот верить не хочется! Неужели я оказался таким наивным дурачком, козленочком, предназначенным на заклание? Да ладно бы я один!"
Ему мучительно, до дрожи в руках, захотелось закурить. Но с тех пор, как три года назад от рака легких умерла его жена, Белоед дал себе зарок: ни одной сигареты! Валюша по две пачки в день высаживала, может быть, это ее и сгубило. Не было в доме сигарет, а то бы он зарок нарушил.
"Грош цена запоздалым прозрениям, – с тоской говорил себе Степан Владимирович. – Ничего, кроме едкой, как щелочь, горечи они не приносят. Пора действовать. Ни Валеру, ни журналиста я им не прощу. А пуще того, не прощу, что угробили дело всей моей жизни. Но – побоку эмоции. Сперва… Я хочу, я должен проверить все сам. Не передоверяя этого никому, старший он там оперуполномоченный или еще какой. Хоть верховный, хоть генеральный! Это – мое и только мое дело. Вендетта? Что ж… Пусть будет вендетта. Если я и козленочек, то с острыми рожками. Как бы кое-кому не пришлось в этом убедиться!"
Белоеду не надо было напрягать память. Все детали диалога, состоявшегося два с небольшим года назад, ничуть не потускнели, но теперь, после всего случившегося, приобрели новые, зловещие краски. Как тогда разговор сложился? А вот как…
– Теперь подпишем это, как его… соглашение о сотрудничестве.
– О намерениях, – небрежно поправил своего собеседника Белоед. – О сотрудничестве в другом месте подписывают. Вместе с обязательством о неразглашении. Ничего я тебе не подпишу. Слишком хорошо тебя знаю.
– Да ну? Какие, однако, познания… – В словах человека, сидящего напротив, послышалась злобная нотка. – Хорошо, кредит я тебе дам безо всяких официальных юридических гарантий. Наличкой, не учтенной у налоговиков, к тому же беспроцентный кредит, который ты, Степан, больше не получишь нигде и никогда. Ассоциация, говоришь? Ну-ну… Но все стройматериалы ты и твои партнеры станете покупать только у меня. Мало того. Мне нужны гарантии неофициальные, и поэтому ты возьмешь к себе в "Русский зодчий" моего человека. И не просто возьмешь, а своим заместителем. Устраивает? Если нет, то считай, что нашего разговора не было. Приснилось обоим.
– Ты что же, не веришь мне? Или в меня? В то, что я вытащу этот воз, создам и зарегистрирую холдинг, верну тебе деньги? – Белоед усмехнулся. – Мы с тобой со студенческой скамьи знакомы.
– Почему? Верить-то я тебе, Степан, как раз верю, но… не доверяю. Чувствуешь разницу? Скажу тебе по секрету: я самому себе доверяю через раз. А самая страшная тайна, – в его голосе почувствовалась откровенная издевка, – в том, что именно поэтому ты берешь у меня кредит. А не наоборот. Я не хочу оказаться в положении курицы-идиотки, которая по доброте душевной высидела яйцо коршуна. Знаешь, что он с ней сделал, когда подрос?
"Так что, Сережа, – спросил Белоед воображаемого противника, своего давнего знакомца, кредитора, деньги которому он давно вернул, – это не ты ли стоишь за всей гадостью, какая на меня свалилась? За двумя трупами? За Бибиревом? Ну, если это ты, тогда молись, сволочь!"
А как проверить? Кроме как при личной встрече не получится. Только вот чем она, встреча, закончится? Ох, не хотел бы Степан Владимирович такого противника поиметь! И ведь не на спортплощадке ташкентского политеха, где в свое время они мерялись силами, а здесь и сейчас. Если это и в самом деле враг… Совсем погано получается, господа!
У этого человека – Белоед-то знал! – исключительно хорошо была развита способность находить кратчайший путь к цели и неуклонно следовать по нему, не отягощаясь никакими сомнениями. Тем более – морального характера… Поначалу это могло показаться проявлением примитивного, почти животного чутья, обостренного природной наглостью. Однако, – понимал Белоед, – все было не так просто! Все решения "С.Х." вызревали совершенно осознанно, за ними стоял кропотливый перебор вариантов и тщательный анализ.
Что до наглости, то – конечно же! – наличествовала наглость, питаемая глубоким презрением ко всему роду человеческому. А может быть, и к самому себе. Это еще страшнее.
Да, Белоед знал его, как думалось, неплохо… Бывший однокурсничек представлял породу тех людей, которые ради достижения своих целей готовы разнести в мелкие дребезги все мироздание. И разнесли бы, если б могли. Хвала всевышнему – бодливой корове он рог не дает.
"А если дает? – спросил себя Степан Владимирович. – Тогда придется их пообломать! Теперь мне понятно, почему я вместо стали 09Г2 получал низколегированное дерьмо, почему цемент приходил не пятисотый, а трехсотый, в лучшем случае. Но куда смотрел Валерка, подписывая накладные и процентовки? Куда смотрел Рада Бояновский?"
– Вот туда и смотрели, – будто бы ответил ему чей-то ехидный голос. – Не на тебя же, старого наивного чижика, им смотреть! Нет, ты вспомни, вспомни историю появления двух македонцев! Кто их тебе сосватал? Кто навязал, а?! Вспомни, дурачина-простофиля, в каком состоянии был Егоров весь последний год! Что, до сих пор не догадываешься, почему? Сложи два и два, не стесняйся, хотя бы перед собой!
- Предыдущая
- 26/45
- Следующая
