Особенные дети (СИ) - "F-fiona" - Страница 86

• Предыдущая
• 86/97
• Следующая

С печалью проводив взглядом двух мужчин, ушедших со своей порцией чебуреков, я взял протянутые мне. Мы отошли за дом и Кот прямо там стал поедать чебуреки с неподдельным восторгом. Этим он меня очень заинтересовал, я куснул тесто раз, второй, дошёл до мяса и не мог успокоиться, пока не съел всё с картонной тарелки. Сок тёк по моим рукам, губам, было горячо, я обжигал язык, но вкусней ничего не пробовал.

- Потрясающе! – оценил я, вытирая руки салфеткой.

- Я же говорил, - подмигнул мне мужчина. – И не пришлось их в тебя запихивать.

Я сразу помрачнел:

- Обязательно нужно насильно?

- Не обязательно, но так интересней, - Кот доел свои чебуреки.

- Что дальше?

- Дальше? – он потянулся, широко раскинув руки. – Пошли в кино?

И мы пошли в кино. Затем поехали в городской парк и прокатились на парочке аттракционов. Порой я забывал, что Кот убийца, к тому же, посланный за мной. Сознание от лекарства было затуманено. Мужчине приходилось то и дело меня одёргивать, потому что я зависал или уходил в себя.

Удивившись, что после карусели меня не тошнит, Кот купил нам по мороженому. Мы сели на лавочку под раскидистой ивой. Я щурился и смотрел на солнце, мужчина просто закрыл глаза.

- Это ваш родной город? – потревожил я его.

- Как догадался? – он даже не открыл глаз.

- Про чебуреки нигде не прочитаешь. Такое нужно знать.

- Мой.

- Вы выросли здесь?

- Да.

Не очень-то он словоохотлив.

- У вас были родители?

- Как-то же я появился, - Кот приоткрыл один глаз и отправил ложечку мороженого себе в рот. – Но вырос я в детдоме. О них ничего не знаю.

Это многое объясняет. И его склонность к насилию, и замкнутость, и отчуждённость.

- Вас там обижали? – осторожно-осторожно спросил я. Он коротко хохотнул:

- Сеанс психоанализа? Если я стал убийцей, то у меня было ужасное детство? Ошибаешься, Даниэль. Оно было нормальным. Другого я не знал. Обижали меня не больше других.

- Тогда почему же?..

- Люди никогда мне не нравились. Они лживые, некрасивые создания. Зачем их любить? Зачем им жить?

- Но не все же такие, - живо возразил я.

- Конечно. Есть исключения. Но в основном люди прячут свою сущность, чтобы показать её в самый неподходящий момент.

- А Ванда?

Кот тяжело вздохнул:

- Ну что ты ко мне привязался?

- Ванда-то хорошая? – не успокаивался я.

- Ванда сумасшедшая. И я сделал её такой.

- Что?

Мужчина швырнул своё мороженое в фонтан, получив бонусом недовольный взгляд сидевшей рядом старушки. И мне своё есть расхотелось.

- Она видела то, что не должна была видеть. Ванда и раньше-то была немного не в себе, а потом совершенно съехала с катушек.

Ванду было жалко. Себя было жалко.

- Кот, вы же кажетесь нормальным человеком. Почему вы делаете всё это?

- Это обманчивое впечатление, Даниэль. Я такая же мерзкая тварь, как и остальные люди.

Я промолчал. Зря я затронул эту тему, но мне так хотелось понять этого странного человека, так похожего на Руслана. Хоть одну-то тайну мира я должен разгадать перед своей смертью?

Кот не дал.

Он повёл меня в самый лучший ресторан, где я стеснялся своего простого вида. Он заказал лучшее вино, устриц, какой-то невероятный десерт. Что было в глубине его глаз? Я так и не понял. Тоска? Печаль? Способен ли он испытывать такие эмоции?

День подходил к концу. Мы оба это знали. Я мог бы умолять его не отдавать меня этому сумасшедшему профессору, но не стал. Это ничего не изменило бы. Кот всё доводит до конца.

- Что любишь ты, Даниэль? – задал вопрос Кот, когда нам принесли кофе. – Для чего бы стал жить ты?

- Я люблю свою маму, своих друзей, свою жизнь… Люблю утренний свет, запах чая с липой, люблю сильный дождь и пушистый снег. Вообще, я люблю этот мир за его непредсказуемость. Люблю свою жизнь за то, что никогда не знаешь, чем всё обернётся. Люблю людей, потому что верю в их доброту, - я выразительно посмотрел на Кота. Неожиданно он показался мне жалким и глубоко несчастным человеком. Он никогда не сможет постичь эту красоту. А прекрасно в этом мире всё: гладкость холодного стекла бокала, пряный запах крепкого вина, шершавость льняной скатерти, искренняя любовь в глазах мамы.

- Ты так улыбаешься, что мне хочется тебя ударить, - проворчал Кот, кивая официанту, который поднёс ему коробку дорогих сигар и открыл её, чтобы мужчина выбрал. Я такое видел только в фильмах.

- Какое самое счастливое воспоминание в вашей жизни?

Кот смерил меня недовольным взглядом:

- Разве твоя очередь спрашивать? – пробежав пальцами по сигарам, он выхватил одну, совершил все совершаемые перед курением манипуляции, вроде откусывания кончика сигары, и позволил официанту прикурить. – А ты сам счастлив, Даниэль? В своей прекрасной, радужной жизни?

- Она не такая уж радужная, учитывая, что я всегда притягиваю приключения, однако, я даже рад – мне никогда не бывает скучно. Наверное, да, счастлив. У меня прекрасная жизнь.

- Грустно, наверное, её терять? – мужчина выпустил идеальное кольцо из дыма.

- Да. И в то же время нет.

- За что же ты любишь эту жизнь? Она несправедлива. Возьми, к примеру, стариков в нашей стране. Как они живут? На грани бедности. Или возьми преступников. Каких-нибудь крутых депутатов, которые сбивают на своих крутых тачках обычных людей, убивают их и им за это ничего не бывает.

- Всё это можно изменить, - сказал я, понимая, что как раз-таки это в моих руках.

Странный это был разговор. В голове всплывали разные образы. Красивые и не очень. Боль, счастье, радость. Несправедливость и достоинство. То, о чём говорил сейчас Кот, являлось следствием неправильной политики власти, несовершенством законодательства. В моей голове вспыхивали десятки мыслей за секунду, а в сердце укоренялось знание, что я смогу изменить всё. День назад, да что там, час назад я об этом даже и не думал, а сейчас я явно видел перед собой дорогу, избрав которую, я буду делать добро. Спасибо, Кот. Без вас я бы и не додумался. Оставалась самая малость – выжить.

Кот докурил сигару, заказал самый дорогой коньяк, выпил рюмку, затем вторую, предложил мне, но меня и без спиртного мутило, поэтому я отказался.

• Предыдущая
• 86/97
• Следующая