Струна и люстра (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 66

• Предыдущая
• 66/149
• Следующая

Я и сам знал, что не надо (ну его, Ефрема Зотыча, в…)

И сказал Коржику:

— Прогони…

Коржик снова вцепился в штаны Мерцалова. Тот вскочил, выпрыгнул из брюк и помчался прочь, мелькая широкими камуфляжными трусами. Коржик, гавкая, с полминуты гнал его по траве, потом вернулся и сел передо мной, улыбаясь розовой пастью. Будто спрашивал: «Я все правильно сделал?»

— Молодец! — сказал я и сел на корточки перед псом (родным таким!). И хотел опять поцеловать его в черный нос. И Коржик ждал этого, махая хвостом по головкам клевера. Но что-то яркое кольнуло мне глаза, и я проснулся…

Глаза кололи пробившиеся сквозь ветки лучи. И мне сразу показалось, что мои горести — не такие уж страшные и можно ждать впереди еще немало доброго. Я лежал на боку и смотрел, как солнце разукрашивает листья и ветки в стенке шалаша. И все было хорошо (по крайней мере, в эту минуту), только что-то маленькое и твердое болезненно давило мне бедро. Я повозился, потом догадался: сунул руку в карман. И… нащупал там гладкий шарик размером с ягоду смородины. Вытащил…

Это был янтарный шарик Мая!

Господи, почему вчера-то я про него не вспомнил?! Про свой талисман… Он бы помогал мне в пути, утешал бы и успокаивал. И казалось бы, что Май рядом. Но я, ошарашенный, замотанный, раздавленный бедой, совершенно забыл про шарик-огонек из песочного собора «Кафедраль де ла мар»!..

— Прости… — улыбнулся я шарику. И стал смотреть сквозь него на солнечный свет.

Кота Юшика, разумеется, в шалаше не было, но я все же мысленно сказал ему: «Кыс-кыс…» И показалось даже, что услышал в ответ короткое «мр-р…» А вот человеческие голоса не показались, они были настоящие. И, кажется, жизнерадостные. Не успел я ничего по этому поводу подумать, как сквозь ветки просунулась голова. Она была большущая, лохматая и бородатая. Голова сказала:

— Приветствую вас, юноша… — А потом уже не мне, а кому-то снаружи: — Искомый субъект обнаружен. Он изволил почивать, не подозревая, что стал предметом всяких тревог и волнений… — И опять мне: — Сударь, вас не затруднит покинуть этот дортуар и представиться леди и джентльменам, которые имеют к вам некоторые вопросы?

Какие вопросы? Может, этот бородач лишь притворяется добряком, а выйдешь, и: «Воспитанник Климчук? Руки назад!..»

Но разве такое может быть на Дороге?

Я опасливо выбрался из шалаша. Если что — сразу стрекану!

Неподалеку стояли четверо: бородач, худой очкастый парень и две девушки — одна маленькая, смуглая, а другая полная, высокая, с желтой косой. Все в ярко-синих комбинезонах с непонятными нашивками. Нет, они не были похожи на тех, кто «руки назад!». Были похожи на друзей Валерия из Крепости. И… на Мая! Потому что смотрели, как смотрел иногда Май, если хотел сказать что-то важное и ласковое. У него тогда глаза делались такими, будто он знал больше других. И у этих были именно глаза Мая. Внимательные и одинаково светлые, даже у смуглой девушки.

Впрочем, почти сразу появились в глазах насмешливые искорки. Очкастый глянул на меня, как биолог на редкого представителя животного мира, и возгласил:

— Отрадно видеть искомого юношу, однако следует уточнить. Для формальности. Григорий Юрьевич Климчук?

— Ну… — сказал я. — А че такого? — У меня опять шевельнулись подозрения.

— Да «ниче такого», — широко улыбнулся бородач. — Уточнение и знакомство. Ты, выходит, Грин… А я — Боря. А это Эдик, Маргарита и Алена… Дорожный спецпатруль, практиканты ИИССа… Аленчик, глянь, как там у него…

Смуглая «Аленчик» решительно шагнула ко мне, бесцеремонно оттянула ворот футболки.

— У-у… да ничего уже…

Я скосил глаза. Там, где раньше набухала «ягода-брусника», теперь оттопыривалась плоская коричневая коросточка. Сморщив нос, Алена легко оторвала коросточку и бросила в траву. На коже осталось розовое пятнышко.

— Однако инъекция все же необходима, — сказала рослая Маргарита. — Для гарантии.

— Да, вы уж постарайтесь на все сто, девочки, — попросил «биолог» Эдик. — Чтобы никаких упущений.

Алена ушла в большую палатку, что зеленела в десяти шагах от шалаша. Рядом с палаткой стоял в траве раскладной пластмассовый стол, а на нем большой компьютер и какие-то аппараты. Дальше среди кустов я увидел серый запыленный джип… Алена вернулась, она была теперь в сверкающем белизной халатике. И держала иглой вверх приготовленный шприц.

— Иди сюда, голубчик…

Я пошел. Я был уверен, что в шприце тот «темпотоксин», что мне так и не ввели в Инске.

— Ну-ка, задери футболку, путешественник — велела Алена.

— Ну, зачем… Можно же в руку. Дайте, я сам, я умею…

— Цыц! — сказала Алена тоном тети Маруси, когда та утихомиривала Толю-Полю. — Порассуждай еще, дам по загривку…

Я торопливо вздернул подол футболки до «загривка». Ощутил под лопаткой холодное касание ватки со спиртом и стал ждать. Наконец спросил:

— Ну, скоро?

— Все уже, — хмыкнула Алена. — Хватит обмирать…

Надо же! Ну и мастерица!.. Я торопливо одернул футболку. Бородатый Боря подошел и дружески поинтересовался:

— Лопать хочешь? У нас есть пшенная каша с тушенкой и какао.

Я почувствовал, что ужасно хочу «лопать». Но…

— Можно, я только на минутку… куда-нибудь…

— Вон туда, за сосны, — понимающе посоветовал Боря.

Я догадывался, что все они имеют отношение к Дороге, к ее тайнам и законам. И осторожно спросил:

— А ничего, что я отойду далеко… от Колеи?

— Ничего. Здесь везде Колея … — сказал Боря. — Да к тому же теперь это неважно…

Я быстро вернулся, и мне дали ложку и миску с теплым варевом. И себе взяли. Мы сели не у стола, который был заставлен приборами, а прямо в траве. Я глотал кашу, заедал куском черного хлеба, запивал горячим какао из эмалированной кружки. Могло показаться, что мы в беззаботном турпоходе. Однако во мне сидело много-много вопросов, которые сливались в один большой вопрос: «А что будет дальше?» Но я не спрашивал. События развивались, и я боялся неосторожным вопросом толкнуть их в худшую сторону.

Наконец позавтракали. Я выдохнул «спасибо». А что теперь?..

— Ручей вон там. Это к вопросу о посуде… — сообщила Алена. Я вскочил:

— Давайте помою! — Это чтобы задобрить не столько патрульных, сколько судьбу.

Но Алена сказала:

— Дежурный у нас нынче Эдик. А ребенку пора в путь…

«В какой путь? Опять одному?» — Я стиснул в кармане янтарный шарик: — Помоги!»

Бородатый Боря поднялся, потянулся, глянул на меня с высоты.

— Григорий Юрьевич по прозванию Грин! Надеюсь, вторжение медицинской иглы в твои спинные мышцы не помешает тебе комфортабельно устроиться на автомобильном сиденье?

— Не… не помешает… А куда ехать?

— Странный вопрос, — отозвалась Алена. — Ребенок не знает, что ему давно пора домой?

«Домой?!» — все рванулось во мне. А Эдик вдруг настороженно спросил:

— Не рано ли? Разве он уже идет?

Маргарита подошла к столу, глянула на компьютерный экран (который мне был не виден). Негромко сказала оттуда:

— Идет… Что ему еще делать теперь…

Я не понял, кто такой он. И не стал задумываться. «Домой! Домой! Домой!» — колотилось во мне.

— До свиданья, Грин, — сказали мне Маргарита, Алена и Эдик, будто я и правда возвращался домой из небольшого турпохода. А Боря поманил меня и пошел к джипу. Я за ним…

— Садись…

В нагретой кабине было душно, пахло бензином. Боря успокоил:

— На ходу проветрится…

И мы выехали на тропу, которая почти сразу превратилась в проселочную дорогу. Я боязливо молчал минуты три, и наконец не выдержал:

— Но дом… Инск… он же остался позади. А говорили, что по Дороге назад нельзя…

— Правильно говорили, — с удовольствием подтвердил Боря. — Мы и не едем назад. Только вперед. Но как известно, Великий Кристалл мироздания, смыкается в кольцо. Слышал об этом?

— Слышал… маленько… Но ведь Дорога-то на смыкается…

— Это как когда. Порой она идет параллельно Кольцу..

• Предыдущая
• 66/149
• Следующая