Фрегат Звенящий (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/121
• Следующая

— Да! Смотрите! — И Мотя нарисовал в воздухе новую фигуру.

Мотя чихнул, извинился, вытер губы бородой и продолжал:

— Это если у шпангоута форма плавной дуги (тогда он называется округлым). А бывают шпангоуты вот такие. Прежняя фигура исчезла и появилась другая:

— Тогда граница между флортимберсом и топтимберсом там, где угол. Такие угловатые шпангоуты называются иностранным словом шарпи.

— По-моему, это не очень красивый шпангоут, — заметил Вася.

— Зато суда с такими угловатыми корпусами очень устойчивы в воде. Обычно это всякие технические суда, плавучие краны, доки и так далее. А также маленькие суденышки — моторные лодки, небольшие яхты. Строить их проще, чем те, у которых округлые обводы… Но мы еще не кончили разговор об устройстве шпангоута. Или вам уже неинтересно?

— Интересно, интересно, давайте уж до конца, — попросил Вася. — Пока мы не проснулись.

— Шпангоуты для больших парусных судов делать всегда было сложно. Из одного дерева такую громадную и крутую дугу не выгнешь. Во-первых, сломается, а во-вторых, какие великаны нужны для такой работы!

— Да, правда… — вздохнул Вася, глянув в сторону, где темнело могучее корабельное ребро.

— Шпангоуты набирали из отдельных кусков, которые называются ФУТОКСЫ. Выглядело это примерно вот так:

— Как же они не рассыпались?

— Сейчас объясню… Такую фигуру выкладывали на плоскости, потом на этот слой шпангоутов клали следующий — так, чтобы новые футоксы лежали серединами на стыках первого слоя. И еще слой, еще… Склеивали, склепывали и получали цельную прочную дугу…

— Здорово, — сказал Вася и снова глянул в сторону. — А стрингера делают тоже составными? Или все же из одного дерева?

— Стараются из одного. Но если не получается, соединяют части стрингера так, чтобы он был как одно целое… Кстати, верхний стрингер, что идет у самой палубы, делают особенно прочным. Он называется ПРИВАЛЬНЫЙ БРУС. Потому что именно этой частью корпуса судно обычно прижимается, приваливается к пристани. Привальный брус через обшивку и шпангоуты принимает на себя главное давление… Бывает, что корпус так навалится на причал, что во всех продольных и поперечных связях скрип и кряхтение…

— Но ведь они же прочные!

— Конечно, конечно. А чтобы весь набор подольше сохранял эту прочность, все связи соединяются между собой особыми деталями. Яков Платонович рассказывал про них?

— Нет. Наверно, не успел.

— Такая деталь называется КНИЦА. Она всегда треугольной формы. Но треугольники эти разные. Смотря по тому, где они стоят. Например, если они соединяют привальные брусья с транцем, то…

— С чем соединяют?!

— Ах, вы это еще не проходили!.. Но вы же знаете, что нос у судна острый, а корма бывает довольно широкая. Почему? Потому что на ахтерштевне укрепляется специальная кормовая стенка. Особенно хорошо это заметно на шлюпках. Если смотреть сзади, то выглядит это вот так:

Называется такая стенка ТРАНЕЦ. Кстати, у меня был знакомый корабельный плотник, который шутя пугал матросов-новичков: «Будешь бездельничать, получишь по транцу!» Бездельничать новички иногда продолжали, но что такое транец, запоминали сразу…

А что касается привальных брусьев, то они задними концами прикрепляются не к ахтерштевню, а именно к транцу. И некоторые стрингера тоже. А между транцем и привальными брусьями ставятся кницы. Сверху это выглядит вот так:

— Такая кница так и называется — транцевая.

А есть кница, которая соединяет привальные брусья у форштевня. Таким вот образом:

Ее название — брештук. «Бре», или «бри» в некоторых случаях, означает «передний». А «штук» — это «кусок», «штука», «отдельная деталь». Недаром брештук находится впереди.

— А еще какие бывают кницы?

— Множество! Я скажу еще про две. Они ставятся при соединении штевней с килем. У форштевня — к н о п.

У ахтерштевня — ахтеркница.

Тот же корабельный плотник, мой знакомый, когда был на кого-нибудь рассержен, обычно говорил: «Ахтерк-ницу тебе в поясницу!»

Вася захихикал. И… наступил на хвост Василисы.

— Мяу-ау!!

Вот и все! Тут же Вася понял, что нет ни старого корабля, ни гнома Моти, а сам он лежит в своей постели. Василиса разнеженно потягивался у него в ногах.

— Ахтеркницу тебе в поясницу! — в сердцах сказал Вася. — Из-за тебя не досмотрел сон. — Он постарался снова увидеть корабль и Мотю, но приснилась всякая сухопутная ерунда…

На следующий день к Васе и Ксене подошел пятиклассник Слава Воробьев. Это был очень воспитанный и умный пятиклассник. Он рисовал картины, участвовал в выставках юных талантов и был избран в редколлегию школьной стенгазеты, которую печатали на ксероксе.

— Скажите, пожалуйста, — начал он и очень интеллигентно поправил очки, — правда ли, что ваш дедушка Яков Платонович Пёрышкин рассказывает про устройство парусного корабля?

— А ты откуда узнал? — отозвался Вася Лис ревниво и не очень ласково.

— Видите ли, я живу в том же подъезде, где Антоша Штукин. И он мне вчера сказал про это. Если это тайна, не ругайте его, он не нарочно. Он знает, что я интересуюсь кораблями, вот и проговорился.

— Никакая это не тайна! — Ксеня строго посмотрела на Лиса. А Славе предложила: — Если хочешь, приходи к нам.

— Большое спасибо! — Слава обрадованно заблестел очками.

Когда он отошел, Ксеня предупредила:

— Не вздумай ругать Антона. Что плохого, если еще один человек поучится у боцмана Пёрышкина?

«Ничего. Только не вздумал бы он ухаживать за боцманской внучкой», — сумрачно подумал Лис. Но, конечно, не сказал про это Ксене. Вместо этого повздыхал и рассказал про свое сновидение.

— Ой! — обрадовалась Ксеня. — Я видела похожий сон! Только гном Мотя не на корабле, а вылез из-под моей кровати. И рассказывал мне про тимберсы и кницы прямо в моей комнате. Рисовал пальцем на обоях!

— Прямо волшебство какое-то! — восхищенно сказал Вася.

Когда они с Ксеней шли из школы, их догнал запыхавшийся первоклассник Штукин.

— Знаете, какой сон я видел ночью?!

— Небось про гнома Мотю? — насупленно спросил Вася.

— Ой… а кто вам сказал?

— Мало ли кто. Кто-то вот и Славке Воробьеву раззвонил про наши занятия…

Антон задышал шумно и виновато.

— Лис, как тебе не стыдно, — сказала Ксеня.

— Ладно уж… — проворчал Вася.

Яков Платонович не очень удивился, услышав, какие сны видели его ученики.

— Ну, Модест Мокроступыч и не такие фокусы умеет делать! Мы с ним знакомы уже лет сорок, вместе ходили на «Меридиане» и на яхте «Саванна». А потом он застрял в своей сказке… Видать, он узнал про наши занятия и решил помочь таким хитрым способом. Славный старик, большой умница… Ну, про него потом. А теперь к делу. Раз Мотя рассказал вам подробности, будем считать, что набор корпуса мы построили. Только давайте коротко повторим его устройство. Чтобы лучше запомнить и чтобы ввести в курс дела нашего нового курсанта… — Яков Платонович доброжелательно посмотрел на Славу Воробьева. Тот поправил очки и нацелился карандашом в тетрадку.

• Предыдущая
• 6/121
• Следующая