Под созвездием Ориона (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/154
• Следующая

— Ты передай дома, что я приношу свои извинения и что На будущий год… Ох, я опаздываю, мне надо в областное управление, там сегодня заседание до вечера!

Она явно торопилась улизнуть из конторы, опасаясь гневного визита отчима.

Но я не собирался рассказывать дома о своей «отставке» раньше времени.

Выйдя на деревянное крыльцо конторы, я прикинул дальнейшие планы.

Во-первых, теперь не имело смысла стричься. Три рубля гораздо разумнее использовать на кино или мороженое. Во-обще-то это не совсем мои деньги, мама дала их именно на парикмахерскую и теперь может потребовать назад. Но с другой стороны, она сказала: «Если останется сдача, возьми себе». А теперь вся трешка сделалась как бы сдачей — в силу неожиданных обстоятельств.

Главное, домой не надо возвращаться слишком рано. Чем ближе к вечеру, тем больше шансов, что никто не ринется отстаивать мою неправедно отобранную путевку.

Я небрежно свернул, почти скомкал ненужные теперь документы и сунул в карман, к мундштуку. Карман заметно оттопырился.

Потом я направил стопы к кинотеатру «Темп», где шла кинокомедия «Весна», которую я видел только один раз. Отчего бы не посмотреть снова?

Но оказалось, что «Весны» уже нет, а показывают хороший, но всем изрядно надоевший «Небесный тихоход».

Я пересек улицу и зашел в магазин «Культтовары» рядом со старинным зданием ресторана «Сибирь». Не найдется ли здесь для моей трешки достойного применения?

Поглазев на канцелярские товары, я двинулся в отдел, где продавали разноцветные блестящие патефоны и пластинки для них.

Эх, если бы у нас дома был свой патефон…

С этим тайным вздохом я шагнул к прилавку и… увидел почти рядом с собой Темину маму.

Видимо, судьба в тот день решила делать мне подарок за подарком.

Темина мама была теперь не в блестящем «артистическом» платье, а в обычном — желто-зеленом, с рисунком из листьев. Но в той же шляпе, что вчера. Она растерянно перебирала содержимое сумочки и говорила продавщице:

— Какая досада, я истратила почти все деньги, не хватает двух с полтиной… У вас еще много таких пластинок?

— Последняя! — отозвалась продавщица со сдержанным злорадством.

— А вы не могли бы отложить ее, пока я схожу за деньгами? Это всего полчаса…

— Не имею права. Идите, может быть, успеете. Но эту пластинку спрашивают все время…

Продавщица явно мстила незнакомой покупательнице за ее «столичную» интеллигентность и красоту.

— Какая досада…

И я решился. Этакое мгновенное вдохновение.

— Зоя Корнеевна! Возьмите у меня взаймы! Три рубля!

Она глянула удивленно. С высоты роста. Наши глаза встретились. И тогда я запоздало сказал:

— Здрасте…

— Здравствуй… Но разве мы знакомы?

— Нет. Но про вас Тоська… Тося Мухина рассказывала, она рядом с вами живет. Когда вы позавчера подходили. Когда мы играли… Я там был, только вы меня, конечно, не помните.

— Да… не помню. Мне показалось, по правде говоря, что там все такие сорванцы…

Какая удача, что я был теперь не в обтрепанном костюме сорванца, а… весь такой образцовый!

Язык у меня был подвешен, я умел вести беседы со взрослыми (недаром же понравился парикмахерше Тане). С философской ноткой я заметил:

— Когда такая игра, все сорванцы…

— Да, игра ужасная… И такие слова…

Я «попал в струю»:

— Что поделаешь. Из песни слова не выкинешь. Это старинная игра, еще из крепостного права. Народная традиция.

Темина мама смотрела на меня с растущим благожелательным любопытством. И я понимал: ее радует, что среди здешних мальчишек не только шпана и опасные для Темы хулиганы, но и «вполне приличные дети».

— У меня есть три рубля… — Я выгреб зеленую бумажку из-под мундштука и скомканных документов. — Вот, пожалуйста…

— Но… это неудобно. Брать взаймы у мальчика. И как я тебе верну?

— Очень просто! Я сейчас пойду играть на то же место. Или во двор, там рядом. А вы принесете… Или вашего Тему пришлите… — Последние слова я сказал небрежно, чтобы она не догадалась о моем тайном интересе.

— А вы там… не побьете его?

Я не стал бурно возмущаться и уверять ее в нашей благовоспитанности. Хватило ума отозваться сдержанно:

— Зачем же? Мы никого не трогаем.

— И никогда не деретесь?

— Деремся, если сильно поссоримся. Но это по-честному, один на один. И только если силы одинаковые… — Это была правда. И я добавил: — А чего же мы будем приставать к человеку ни с того ни с сего? Он же… кажется, не задиристый.

— Увы, ни в малейшей степени, — почему-то слегка опечалилась Темина мама.

Она взяла у меня деньги, купила у продавщицы (явно огорченной таким поворотом дела) пластинку, и мы пошли к улице Герцена.

— Интересно, что это за пластинка? — сказал я, чтобы поддержать светскую беседу.

— Это песня Петера. Вернее, танго… Есть такая кинокартина — «Петер». С артисткой Франческой Гааль.

— Да, я знаю. Я смотрел.

Мы помолчали.

— Странная девушка эта продавщица, — проговорила Темина мама. — Откуда в ней такая недоброжелательность? И что с этой девушкой станет в пожилом возрасте…

— Сделается как старая графиня с тремя картами, — поддакнул я.

Темина мама опять изумленно глянула на меня из-под шляпы:

— Ты читал «Пиковую даму»?

Я сказал со скромным достоинством:

— Помилуйте, Зоя Корнеевна. Мне уже почти десять лет.

— Вот как… да, конечно… А мой Тема еще не читал. И вообще к Пушкину относится прохладно, как я ни стараюсь… Правда, ему пока что девять с небольшим… Зато он без ума от «Острова сокровищ».

— От «Острова» все без ума, — согласился я.

Мы расстались на углу Герцена и Дзержинского, и я пошел в свой старый двор.

На крыльце большого дома сидели Толька Петров, Амир-ка Рашидов, Семка Левитин и Валерка Сизов. Воззрились на меня. Сейчас начнется!

Я опередил возможные насмешки:

— Ну, че уставились! Я в лагерь собирался, велели в пионерской форме. Я уже совсем готовый был, а мне вдруг: «Мотай на фиг, нету для тебя путевки!» Одна там начальница, размером с дирижабль… Кому-то сплавила, наверно, мою путевочку по знакомству… Зря только документы копил. Вот!.. — И я выдернул из кармана пачку излохмаченных бумажек.

Все это произвело впечатление. Ко мне отнеслись сочувственно.

— А зато у меня вот что есть! — добавил я гирьку на свои весы. И вытащил мундштук.

— Ух ты! Где раздобыл? — Валерка протянул руку. — Дай посмотреть!

— На… В пионерской комнате стырил, когда вожатая за характеристикой ходила.

…— Вот она узнает, напишет тебе характеристику, — умудренно предупредил Семка.

— Ништяк…

М-да, послушала бы сейчас меня Зоя Корнеевна!

Все по очереди подудели в мундштук. Он издавал пукающие звуки. Толька Петров «пукал» дольше всех, потом опустил мундштук и удивился:

— Уй, гляньте-ка, кто к нам идет! Панамка…

От калитки нерешительно шел к крыльцу Тема.

Теперь он был не в клетчатом костюмчике, а попроще: в потертых вельветовых «шкериках», в голубой полинялой матроске, в сандаликах на босу ногу. Но чистая панамка белела на нем по-прежнему. И это говорило о принадлежности мальчика к иному миру. У нас в панамках гуляли только дошкольники.

— Это ко мне! — поспешно и решительно сказал я. — Темчик, иди сюда! — Так у меня вышло: Темчик. И было это для него более подходящим, чем Тема и тем более Темка…

Темчик подошел. Глянул на всех светло-карими глазами. С робостью, конечно, однако без заискивания. Негромко, но отчетливо сказал, не опуская глаз. Всем:

— Здравствуйте.

— Привет, — буркнул Семка Левитин с иронической ноткой.

— Здравствуй, — сказал я. Остальные молчали.

— Он в большой ограде живет, — объяснил я, исполняя ритуал ввода новичка в наш круг. — Недавно приехал.

— Да знаем уж… — хмыкнул Амирка.

— По-моему, он девчатник, — заявил совершенно лишенный такта рыжий Толька. — Ты любишь за девками ухаживать, правильно я говорю?

— Вовсе нет! — сдержанно возмутился Темчик.

• Предыдущая
• 17/154
• Следующая