Игрок - Уорд Дж. Р. - Страница 30

• Предыдущая
• 30/46
• Следующая

Джой уронила голову в ладони, почувствовав себя эгоисткой. Фрэнки так много отдала, чтобы заменить ей родителей, когда отец с матерью умерли. Большая Эм не требовала, чтобы она пропускала занятия, и заслуживала, чтобы за ней ухаживал кто-то, кто ее любит. Как Джой. А Алексу сейчас нужна была поддержка, как бы он ни сопротивлялся ей.

Возможно, дело не в том, что Джой не хотела снова встретиться с семьей. Возможно, ей просто хотелось, чтобы они посмотрели на нее по-новому.

До последнего времени она летела по жизни, как воздушный змей по ветру. Привязанная к своей семье, к «Уайт-Кэпс», Джой устремлялась то в одну, то в другую сторону и никогда сама не выбирала направления, просто следовала за потоком. Она взяла в колледже курс по бизнесу по необходимости, а не потому, что ее это интересовало. Джой понимала, что их апартаменты не приносят достаточно денег, а знание основ ведения дела даст ей возможность найти высокооплачиваемую работу и помочь семье. Во время учебы в университете она работала в трех местах, чтобы оплатить свои расходы, пропуская все тусовки и свидания. А после окончания Джой вернулась домой и стала ухаживать за Большой Эм, потому что бабушке отчаянно требовалась помощь, а у них не хватало средств на то, чтобы нанять сиделку.

В таком контексте получалось, что платье для Кассандры стало первым делом, которое Джой сделала по собственному выбору.

Ну да. Это и еще то, что она отдалась Грею.

Когда вагон остановился на вокзале Олбани, Джой с ужасом поняла, что надо выходить. Расставание с поездом вызвало у нее ощущение, что она обрывает связи с той новой ее частью, которую она открыла в себе в Нью-Йорке.

Но потом она посмотрела в окно и увидела Фрэнки.

Сестра всматривалась в пассажиров, спускавшихся на платформу. Одетая в голубые джинсы и огромный вязаный ирландский свитер, должно быть позаимствованный у Нейта, она выглядела такой до боли знакомой, такой прекрасно неизменной. В ней было все: дом, тепло, постоянство.

Толкая по проходу чемодан, Джой почувствовала, что на ресницах у нее повисли слезы. Как она могла не хотеть быть среди своих? Как могла даже подумать о том, чтобы бросить их?

Джой быстро сморгнула, не желая выдавать своих чувств, но в тот момент, когда она встретилась взглядом с Фрэнки, ее глаза снова затуманились.

Фрэнки подбежала к ней и, улыбаясь, потянулась взять что-то из вещей.

— Привет! Я так рада… Что случилось?

Джой поставила вещи и обняла сестру. Руки Фрэнки ответили ей тем же. Сильные, надежные, теплые. От нее пахло мылом «Айвори» и свежим ветром.

— Джой, у тебя все в порядке?

«О боже, Фрэнки. Пока была там, я впервые переспала с мужчиной. С Греем. Мне страшно, что я действительно полюбила его и это может разбить мне сердце.

И еще я узнала о себе много такого, что, как мне кажется, отдаляет меня от тебя, и Алекса, и Большой Эм. От всего, что я знала раньше.

Мне страшно, что теперь, я не знаю, кто я. Куда я иду. И где я должна быть».

— Джой?

— Все нормально. Просто я рада тебя видеть. — Джой отступила назад и смахнула слезы с глаз. — Извини.

— За что? — Фрэнки нагнулась и взяла чемодан. — Знаешь, нет ничего плохого в том, что у тебя глаза на мокром месте.

Джой подхватила с цементной платформы папку с эскизами и последовала за сестрой через терминал. Лучшим выходом из положения казалось задать самые обычные вопросы.

— Как Большая Эм?

— Ей стало настолько лучше, что мне даже не верится. Теперь она подолгу может находиться в спокойном состоянии и чем-нибудь заниматься. Она может сидеть на кухне за столом и листать свои дневники, даже когда Нейт гремит чем-нибудь на плите. По сути, ему удается готовить и одновременно следить за ней, а ей, видимо, нравятся кухонные запахи.

— Это замечательно, — сказала Джой, когда они вышли на улицу. — А есть какие-нибудь побочные эффекты?

— Через час после приема таблетки она становится сонной. Но в остальном, похоже, она хорошо их переносит.

Джой почувствовала, что ее беспокойство немного улеглось. Если она собирается делать те платья, что ей заказали, то придется регулярно ездить в город и обратно. И чем меньше проблем будет в семье, тем простительнее будут выглядеть ее отлучки.

— А Алекс?

Сестра не ответила, и они стали с трудом пробираться через парковку.

— Фрэнки? Как Алекс?

— Ему нужна еще одна операция на ноге.

— О… господи. И когда ему назначено?

— На этой неделе.

— Я рада, что вернулась.

Фрэнки остановилась перед своей старенькой «хондой-аккорд».

— Я тоже. Он… ох, у него все не очень хорошо. Я столько раз пыталась с ним поговорить, что он меня больше не слушает. Может, тебе удастся. Он почти ничего не ест. И я знаю, что он не спит, потому что у него всю ночь горит свет. Я хочу показать его психотерапевту, но он отказывается.

— Меня это не удивляет.

— Он сказал мне, что рад твоему возвращению. Думаю, он скучал по тебе. У вас всегда были какие-то особые взаимоотношения.

Они уселись, и Фрэнки завела машину.

— Ой, послушай. Я тебе не говорила, что случилось со Стью?

За два часа пути в глубь Адирондакских гор Джой узнала все новости Саранак-Лейка. Пока сестра рассказывала, она с жадностью впитывала окружающий пейзаж. Интерстейт-87, называемая также Северная дорога, была четырехполосной магистралью, идущей на север по вертикали от границы штата Нью-Йорк. Джой знала эту дорогу, как можно знать только ту, по которой ездишь с самого детства. Она помнила все съезды, каждый фунт покрытой травой и утыканной деревьями разделительной полосы, каждую гору и водоем.

Чем дальше они продвигались в глубь штата, тем меньше становилось беспокойство, которое Джой испытывала в поезде, особенно когда они проехали Гренс-Фоллс — последнее место, которое могло считаться большим городом. Она все ближе и ближе подъезжала к дому.

К тому моменту, когда они остановились перед «Уайт-Кэпс», Джой уже была довольна, что вернулась. Ей хотелось увидеть Большую Эм. Крепко обнять Алекса, если он ей позволит.

Выходя из машины, она глубоко вдохнула. Свежий холодный воздух, ударив в нос, смыл летаргию путешествия. А тишина была такой, что на звук легкого выдоха Джой Фрэнки повернула голову.

Джой посмотрела налево, на озеро. Вода стояла почти неподвижно, а прибрежный бриз лишь слегка дразнил красные и рыжие листья дубов у причала.

— Похоже, ты довольна, что вернулась, — прошептала Фрэнки.

— Да. Хотя мне очень не хотелось уезжать из города.

— Могу себе представить. Нью-Йорк притягивает к себе, как магнит.

— Верно. — Джой взглянула на «Уайт-Кэпс».

Через панорамное окно кухни она увидела, как Нейт и его лучший друг и помощник Спайк, безумно скалясь, спорят по поводу подгоревшего куска хлеба. Все вокруг них и вообще все на кухне было как всегда. В нише стоял потертый дубовый стол и задвинутые под его столешницу стулья из того же комплекта. На кассе рядом с деревянной вазой, в которой лежали яблоки сорта «макинтош», возвышалась стопка писем. Подоконники украшали африканские фиалки.

— Как будто я никуда и не уезжала, — прошептала Джой, подумав, не засосет ли ее прежняя роль. И насколько это важно для нее.

— Пойдем в дом, — сказала Фрэнки, вытаскивая чемодан с заднего сиденья. — Холодно, а ты в одном тоненьком блейзере.

Когда они вошли в дом, мужчины поздоровались.

— А вот и наша лягушка-путешественница. Привет! — воскликнул Спайк, выходя из-за кухонного острова. Рост этого мужчины заметно превышал шесть футов, а татуировка на шее и мускулистое телосложение вызывали желание быть с ним в хороших отношениях. Его иссиня-черные волосы торчали на голове ежиком, а вся одежда была темной и поношенной.

Его вид мог напугать кого угодно. Но когда он смотрел на Джой, его улыбка сияла, а в удивительных желтых глазах светилась привязанность. Правда, эта привязанность представлялась ей чем-то вроде любви бультерьеров или мастифов к тем, кто жил на их территории. Джой не сомневалась в том, что, если с ней что-нибудь случится, Спайк позаботится о том, чтобы решить проблему.

• Предыдущая
• 30/46
• Следующая