Уступить искушению - Монк Карин - Страница 44

• Предыдущая
• 44/69
• Следующая

Но ведь она согласилась отдаться ему. Может быть, просто решила попробовать с ним то, что де Бирс будет дарить ей каждый день? Если, конечно, у этого осла хватит мозгов и мужской силы, чтобы оценить, какой чувственный цветок ему достался.

При мысли о том, что Жаклин окажется в объятиях другого, Арман не сдержался и застонал, его кулаки судорожно сжались. Жаклин никогда не узнает о том, как освободился ее жених, с горечью подумал он. Де Бире расскажет ей о своем героизме и отваге, а у нее не будет никаких причин не верить ему. Возможно, она немного огорчится, узнав, что спаситель ее жениха не вернулся. Может быть, ей даже станет стыдно, но это ненадолго — революция научила мадемуазель де Ламбер справляться с тяжкими утратами. Интересно, вышла она замуж или нет? Может быть, она уже мадам де Бире — а ведь у нее нет причин откладывать свадьбу. По этому случаю она будет вынуждена сменить черное платье на какое-нибудь другое. Если бы он выбирал для нее наряд, то это было бы платье из сверкающего темно-серого шелка со стразами из серебра, которые отлично подошли бы к цвету ее глаз. Он украсил бы ее шею роскошным ожерельем из бриллиантов, потому что только самые дорогие камни способны соперничать с красотой ее кожи. А когда они останутся одни, он, вытащив все шпильки из ее волос, гладил бы их медовые волны и вдыхал их аромат.

Стон отчаяния и гнева вырвался из груди Армана, когда он прижал ладони к глазам, пытаясь прогнать от себя сладостное видение. А вдруг во время их занятий любовью они зачали ребенка? Вероятность этого была мала, но все же… Мысль о том, что Жаклин могла родить ребенка от него, сначала не показалась ему неприятной; однако, когда он подумал, что подарил отпрыска маркизу де Бире, волна ярости вновь накатила на него. Этот человек был слаб, эгоистичен и труслив — какой отец может получиться из него? Но ведь и он сам не был хорошим мужем и отцом и не смог защитить семью, когда она в этом нуждалась. Он потерял дочь и жену, потерял свою мать, а теперь, если по какому-то капризу судьбы у Жаклин родится ребенок от него, он потеряет и этого ребенка, так как его вырастит изнеженный трус, больше всего пекущийся о чистоте своего камзола.

Размышления Армана нарушили громкие голоса, один из которых был очень хорошо знаком ему. Его лицо расплылось в невольной улыбке — Никола Бурдон наконец-то решил нанести ему визит. Похоже, день не будет слишком уж скучным.

Когда в замке заскрипел ключ, Арман поднялся с кровати, чтобы встретить своего гостя стоя.

— Инспектор Бурдон, какая радость видеть вас в моем скромном пристанище! — промолвил он, склоняясь в легком поклоне. — Надеюсь, вы простите мне мой внешний вид — здешний персонал не слишком озабочен соблюдением чистоты.

— Оставьте нас, — бросил Никола тюремщику, который вошел в камеру вместе с ним.

— Не хотите ли присесть? — Арман широким жестом указал на грубый деревянный стул.

— Это ни к чему, — ответил Никола ледяным тоном.

— Тогда, надеюсь, вы не будете возражать, если я сяду? — Усевшись на стул, Арман вытянул вперед свои длинные ноги и лениво скрестил руки на груди. — Итак, гражданин инспектор, чем я обязан столь приятной встрече?

Бурдон нервно усмехнулся: очевидно, он не ожидал такого приема со стороны узника.

— Полагаю, вы устали от той обстановки, в которой находитесь, — начал он не очень уверенно.

— И у вас есть предложения на этот счет? — заинтересованно спросил Арман.

Никола слегка нахмурился, но тут же лицо его вновь приняло любезное выражение.

— Если вы готовы признаться, — он похлопал себя перчаткой по бедру, — то мы подыщем для вас более удобное место.

— Признаться? — недоуменно переспросил Арман.

— Конечно, о полном помиловании не может быть и речи — Комитет национальной безопасности не бывает до такой степени великодушен к врагам Республики, — но я могу похлопотать, чтобы в качестве наказания вам назначили ссылку в одну из наших колоний. Правда, с принудительными работами, — добавил он, — однако ссылка не продлится вечно, десять — пятнадцать лет, не больше. Мне говорили, что в тропиках довольно приятный климат. Думаю, это предложение покажется вам более приемлемым, чем холодная камера или гильотина.

Арман сделал вид, что напряженно обдумывает предложение.

— Итак, вы хотите, чтобы я все рассказал? — уточнил он.

— В письменном виде, конечно. Мне нужен подробный перечень ваших преступлений против Республики; как только вы его напишете, я обращусь в Комитет с предложением смягчить ваше наказание в обмен на чистосердечное признание.

— Почему вы так заинтересованы в том, чтобы сослать меня в колонии? — небрежно поинтересовался Арман.

— Наши тюрьмы переполнены. — Никола вздохнул. — Гильотина хотя и довольно эффективна, однако не успевает рубить все головы; вот почему трибунал с радостью принимает признания. Это облегчает его работу, особенно, — здесь он сделал ударение, — если вы укажете всех ваших сообщников.

— Сообщников? — не смог скрыть удивления Арман.

— Да, тех, кто помогал вам делать фальшивые документы, обеспечивал информацией, оружием, транспортом и тому подобным.

— А, сообщники. — На лице Армана появилась улыбка, словно он только теперь понял смысл этого слова.

— И что вы на это скажете? — настаивал Никола. — Принимаете мое предложение?

— Естественно, — ответил узник после непродолжительного колебания. — Нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от него.

— Бумага и письменные принадлежности у меня с собой есть, — тут же предложил Никола.

— Замечательно! — воскликнул Арман. — Давайте их сюда, и я немедленно напишу признание. — Он пододвинул стул поближе к столу, взял бумагу, протянутую Никола, обмакнул перо в чернильницу и принялся писать. Через пару минут все было закончено и он протянул инспектору подписанный лист. — Вот, держите…

— Так быстро? — Никола немного поколебался, затем взял документ. Из его текста следовало, что член Национальной гвардии Мишель Беланже попытался спасти из тюрьмы маркиза де Бирс, но не сумел этого сделать, и теперь горько раскаивается в содеянном. — Вы знаете, что я не это хотел от вас получить. — Лицо Никола сделалось пунцовым.

— Не это? — искренне удивился Арман.

— Не советую играть со мной в игры. — Никола расправил плечи и выпятил грудь. — Мы оба прекрасно знаем, что вы не гражданин Мишель Беланже.

— Неужели? — еще больше удивился Арман. — А кто же я? Никола мрачно усмехнулся:

— Вы, друг мой, тот, кого называют Черным Принцем.

— Не могу в это поверить! Никола важно кивнул.

— Вы продали солдатам вино со снотворным под видом торговца гражданина Лорана.

— Какой ужас! Надеюсь, солдат арестовали? — Арман заговорщицки подмигнул Никола.

— Нет. Вы хорошо загримировались, так что ни один из гвардейцев не смог вас опознать. К тому же они не знают о вашей потрясающей способности менять внешность, не так ли, гражданин Жюльен?

Арман продолжал спокойно разглядывать посетителя. Весь этот разговор его немало забавлял. Он понял, что у инспектора Бурдона нет никаких доказательств. Никола же был в ярости оттого, что слишком рано отпустил Франсуа-Луи, который сейчас очень мог ему пригодиться: поимка Черного Принца, несомненно, должна была произвести неизгладимое впечатление и на Комитет национальной безопасности; однако проблема состояла в отсутствии показаний свидетелей, тогда как появление Мишеля Беланже выглядело абсолютно не связанным ни с Жаклин, ни с личностью Черного Принца.

— За последний год вы, постоянно меняя свой внешний вид, акценты, характеры, похитили многих врагов Республики. Вас видели в образе стариков, молодых людей и даже женщин. Вы всегда успевали оказаться на шаг впереди революционного правосудия, но теперь ваша контрреволюционная деятельность закончена. — Никола скривился. — Однажды вы похитили то, что принадлежало мне по праву, — я всегда хотел заполучить эту маленькую сучку, а вы мне помешали. Мне пришлось дорого заплатить за это — меня чуть не арестовали. Они подумали, что я помог вам бежать из-за своей привязанности к мадемуазель де Ламбер. — Инспектор затряс головой. — Обвинять в этом того, кто засадил в тюрьму ее отца и брата, — какая нелепость!

• Предыдущая
• 44/69
• Следующая