Уступить искушению - Монк Карин - Страница 42
- Предыдущая
- 42/69
- Следующая
В результате Арман заперся в своем доме и начал беспробудно пить. Три недели он отказывался принимать кого-либо, кроме своего дворецкого, который носил ему еду и виски. Дворецкий делал это из милосердия, полагая, что для его хозяина будет лучше заглушить боль вином, чем страдать от собственного бессилия.
— Как же Арман справился с этим?
— Точно не знаю, — ответила Мадлен, пожимая плечами, — но однажды он пришел ко мне совершенно трезвый, чисто выбритый и одетый с иголочки. Брат сказал, что теперь с ним все в порядке, и мне не нужно за него беспокоиться. Он собирался посещать какое-то свое имение на севере и вернулся через несколько недель. Мне показалось, что Арман словно ожил, у него появилась какая-то новая цель в жизни. Сначала я решила, что он встретил женщину, которая помогла ему забыть прошлое, но потом выяснилось, что в этот период он совершил свое первое дерзкое похищение.
Жаклин задумалась. Значит, Арман не был расчетливым дельцом, спасавшим людей за деньги, или искателем приключений, находящим странное удовольствие в игре со смертью, — он пережил страшную трагедию и объявил свою собственную войну тем, кто лишил жизни его мать, жену и ребенка. Именно из-за происшедшего с его семьей он начал спасать тех, кто отчаялся получить помощь.
— Я сама послала его туда, — произнесла Жаклин упавшим голосом. — Господи! Зачем я это сделала? — вдруг закричала она, и слезы хлынули у нее из глаз.
— Дорогая, не казните себя, — попыталась успокоить ее Мадлен. — Никто не может заставить Армана поступить против его воли. Если его схватили, но он еще жив, его люди hi могут ему бежать. По крайней мере теперь нам известно, кою именно он хотел вывезти из Франции, и это поможет получить другую необходимую информацию. Если бы только нам стало известно, где содержится брат, то вызволить его было бы намного проще.
Жаклин поднялась со своего места и подошла к окну. Ей хотелось двигаться, действовать, думать. Арман говорил, что не вернется только в одном случае — если погибнет, однако она в это не верила: он был таким умным и изобретательным, что его гибель казалась совершенно невероятной.
— В Париже более пятидесяти тюрем, — сказала она. — Арман с легкостью проникал в любую из них. Вопрос в том, в какой из них держат его самого?
Мадлен тоже встала.
— Я посоветую мистеру Лэнгдону начать поиски с тюрьмы Палас-де-Люксембург: если Армана и нет там, то он был в этой тюрьме, когда искал вашего жениха. Возможно, кто-то может дать нам полезные сведения.
После очередной бессонной ночи день в доме Харрингтонов тянулся для Жаклин бесконечно. Она позавтракала в восемь, затем позанималась английским, провела несколько часов с Сюзанной и Серафиной. Они с Мадлен договорились ничего не говорить сэру Эдварду о пропаже Армана, так как он все равно ничем не мог им помочь. Кроме того, сам Арман настаивал на полнейшей секретности своей деятельности во Франции. Мадлен велела Сидни проверить тюрьму Палас-де-Межсембург. Пока им с Жаклин оставалось только ждать и надеяться на то, что все закончится хорошо.
Но ожидание было слишком мучительным. Чем бы ни занималась Жаклин, как бы она ни пыталась отвлечь себя, единственное, чего ей хотелось, это кричать: «Где ты? Что они с тобой сделали? Прошу тебя, прости, прости меня за то, что я заставила тебя совершить это!»
К полудню она почувствовала такую сильную головную боль, что, отдав сестер гувернантке, поднялась в свою спальню, задернула шторы и бессильно упала на кровать. «Мадемуазель, я всегда буду возвращаться к вам», — вспомнила она слова, которые Арман сказал ей, оставляя ее одну в номере дешевой гостиницы в Париже. Эти простые слова прозвучали так, словно являлись клятвой. Он спас ее от гильотины, вывез из страны, он хотел, чтобы она жила, и ее жизнь являлась пощечиной республиканскому правительству.
Ей нельзя было отсылать его обратно, словно обычного делового человека, работающего за деньги. Как она не догадалась, что двигало им в действительности? Какой делец согласится обменять свою жизнь на одну ночь с женщиной? Теперь, когда Жаклин вспоминала эту ночь, тепло его тела, его ласки и его боль, ее глаза наполнялись слезами. Она поняла, что в ту ночь он затронул ее душу, заставил чувствовать то, чего она не хотела чувствовать ни тогда, ни сейчас.
— Будь ты проклят, — прошептала она в темноте, не в силах сдержать потоки слез, которые стекали по ее щекам на подушку. — Будь ты проклят.
Громкий стук в дверь вырвал ее из тревожного сна.
— Жаклин, — услышала она бодрый голос, — ты спишь?
Она медленно открыла глаза. В комнате было совершенно темно. Уже ночь, подумала Жаклин, не зная, сколько часов проспала.
Она с трудом поднялась и села на кровати.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Лаура со свечой в руках.
— О, Жаклин, ты не представляешь, что произошло! — радостно защебетала она. — Он вернулся, с ним все в порядке. Он сейчас здесь, в библиотеке, беседует с папой.
— Он… здесь? — недоуменно переспросила Жаклин, не веря своим ушам.
— Да! — радостно воскликнула Лаура.
Арман вернулся, но как ему это удалось? Услышанное казалось невероятным.
— Пойдем скорее, — торопила ее Лаура, дрожа от нетерпения. — С ним случилось ужасное несчастье, но он спасся. Только мысль о тебе давала ему силы бороться. Не правда ли, все это так романтично!
Жаклин посмотрела на Лауру как на сумасшедшую.
— Он сказал, что думал обо мне?
— Да! Пойдем скорее вниз, и он сам все расскажет тебе.
Жаклин уже совершенно проснулась и вся дрожала от возбуждения. Она вскочила с кровати и понеслась вниз по лестнице, обогнав Лауру. Ее волосы растрепались, но она не обращала на это внимания. Арман вернулся! Он жив и приехал к ней. Она бежала к библиотеке, сгорая от желания увидеть его, прикоснуться к нему, услышать звук его голоса.
Рывком распахнув дверь, Жаклин вихрем влетела в комнату, и тут же ее взгляд натолкнулся на того, кто стоял возле сэра Эдварда и вежливо смеялся над какой-то шуткой.
Волна разочарования накатила на нее с такой силой, что она потеряла способность говорить и пустыми глазами смотрела на мужчину в расшитом серебром бирюзовом камзоле, кружевной рубашке, синих штанах, белоснежных чулках и черных туфлях с бриллиантовыми застежками.
Маркиз де Бире медленно повернул к ней свою увенчанную тщательно завитым париком голову. Призвав на помощь все свое самообладание, Жаклин едва сдержалась от того, чтобы не крикнуть: «Где Арман? Почему ты приехал без него?»
Франсуа-Луи смотрел на нее несколько озадаченно; он явно не ожидал увидеть свою невесту в таком виде. Его оценивающий взгляд прошелся по ее растрепанным волосам, опухшим глазам и измятому платью. Да, она выглядела совсем не так, как при их последней встрече шесть месяцев назад. Тогда маркиз пришел сообщить ей о том, что ближайшие несколько месяцев они не смогут видеться из-за его занятости. Жаклин не возражала, так как у нее самой было много забот. Когда герцог был казнен, Франсуа-Луи тоже не смог прийти, но он прислал ей милое письмо, в котором, выражая искренние соболезнования, советовал сохранять мужество и самообладание. Он приписал также, что тяжело болен и не может навестить ее, так как лежит в постели.
— Что с тобой? Надеюсь, ты не больна? — Франсуа-Луи поднес ее руку к своим губам.
— Нет, — ответила Жаклин, пытаясь успокоиться. Возможно, убеждала она себя, Арман тоже скоро появится.
— Вот это хорошо, — с облегчением вздохнул Франсуа-Луи. — Сэр Эдвард и леди Харрингтон рассказали мне, что ты очень переживала за меня в последние дни. Теперь ты можешь быть спокойна. — На его лице появилась довольная улыбка.
— Я рада, маркиз, что вы живы и здоровы, — сказала Жаклин. — Но что с Арманом?
— Постой, — перебил ее сэр Эдвард, — давайте сперва попросим маркиза рассказать нам о том, как он сумел сбежать от этих ужасных революционеров. Жаклин, дорогая, садись там. — Он указал на стул подле леди Харрингтон.
- Предыдущая
- 42/69
- Следующая
