Уступить искушению - Монк Карин - Страница 21

• Предыдущая
• 21/69
• Следующая

— Тебе пора пойти вниз и поспать, мой мальчик, — вернул его к действительности голос Сидни.

Арман посмотрел на своего друга. Сидни знал его еще ребенком. Он работал у его отца, и то, что теперь Арман вырос и стал капитаном «Анжелики», не мешало ему иногда обращаться с ним как с малышом, за которым надо следить, чтобы он вовремя поел и поспал. Правда, Сидни никогда не демонстрировал эти близкие отношения на людях.

— Наверное, ты прав, — устало согласился Арман. — Пойду вздремну немного.

Он спустился вниз, думая о том, как устроилась Жаклин. Впрочем, после Консьержери ей будет удобно где угодно. Когда он впервые вошел к ней в камеру и увидел ее в разорванном, задранном до пояса платье, то едва не убил того ублюдка, который прижимал ее к стене. Если бы он не сдержался, то неминуемо подписал бы себе и ей смертный приговор, поэтому ему пришлось кашлять, трясти бумагами, короче, полностью воплощать задуманный план. Его подтолкнула к этому не только ее красота, ведь он уже видел Жаклин де Ламбер раньше, в суде; но в ее манере поведения было что-то такое, что вызывало в нем искреннее восхищение. Он поклялся себе спасти эту девушку любой ценой. Ее арестовали, мучили, убили отца и брата, лишили всего имущества, а теперь собирались лишить и жизни, но это им не удалось. Она презирала всех — судей, простолюдинов, Никола Бурдона и даже его. Она была невероятно сильной, и он преклонялся перед ней.

— Мадемуазель, — сказал Арман по-французски и негромко постучал в ее дверь, — с вами все в порядке?

Ему никто не ответил. Видимо, она легла спать, не погасив свечи. Он снова постучал.

— Мадемуазель, вы спите? У вас горит свет, — произнес Арман уже громче.

Услышав в ответ тихий стон, он резко распахнул дверь и вошел в каюту.

Жаклин лежала на полу. Она была мертвенно-бледна и едва дышала. Ее глаза с трудом открылись; она взглянула на него и снова застонала.

— Я умираю, гражданин Жюльен. — Она с невероятным усилием подняла голову, наклонилась над ночным горшком, и ее тело сотряс приступ сильнейшей рвоты.

Арман схватил полотенце, смочил его водой и опустился перед Жаклин на колени.

— Что вы с собой сделали? — Почему-то он решил, что она приняла яд, отчаявшись сбежать от него. Она уже столько раз обманывала его, что он был готов к любому безумству с ее стороны.

— Говорю же, я умираю, — беспомощно повторила она. — Неужели вы думаете, что кто-то может сам причинить себе такие страдания?

Услышав эти слова, Арман облегченно вздохнул. Она не принимала яд — ее тоска по оставленной родине не была столь безысходной.

Он взял ее на руки и положил на кровать. Жаклин оказалась очень легкой, слишком легкой для ее роста — несколько недель в тюрьме и предшествовавшие им месяцы полуголодного существования, похоже, довели ее до крайней степени истощения. Арман накрыл ее одеялом. Ее лицо было таким же белым, как белье, на котором она лежала.

Подойдя к двери, Арман выглянул наружу. По палубе шел тот самый молодой матрос, который принес ему одеяло.

— Эй, принеси сюда таз, ведро с водой и немного сухого печенья.

— Да, сэр, — ответил матрос, — сию минуту.

Все было доставлено в каюту без малейшего промедления. Арман снял куртку и закатал рукава рубашки, затем смочил полотенце холодной водой и осторожно протер лицо девушки.

Жаклин медленно открыла глаза и посмотрела на него затуманенным взглядом.

— Разве я еще не умерла? — спросила она.

— Нет. — Он покачал головой. — Пока вы под моей защитой, я не дам вам умереть — это плохо отразилось бы на моих делах. Прополощите рот, и вы почувствуете себя намного лучше.

Жаклин послушно выполнила его приказание. Ей было невыносимо стыдно от того, что он видит ее такой. Она откинулась на подушку. Качка не уменьшалась, и от этого ей становилось еще хуже.

— Гражданин Жюльен, — тихо прошептала она.

— Меня зовут Арман. Арман Сент-Джеймс.

Ну конечно, он же говорил, что назовет свое имя, как только они будут в безопасности. Теперь их корабль идет в Англию, но для нее это не имеет значения, потому что она все равно умрет. Как жаль, что она так и не повидается с сестрами. Если бы только корабль перестал качаться, тогда она могла хотя бы умереть спокойно.

— Месье Сент-Джеймс, что, если я попрошу вас заставить корабль плыть более ровно?

Похоже, она в первый раз оказалась на корабле и не представляла, какие неприятности может иногда доставлять морское путешествие.

— Мадемуазель, будь это в моей власти, я выполнил бы вашу просьбу немедленно, — Арман улыбнулся, — но не в моих силах обуздать морскую стихию.

— Я чувствую, как эта качка меня убивает!

Он положил мокрое полотенце ей на лоб и погладил ее по бледной щеке.

— Нет, Жаклин, нет. Вас просто укачало. Это приступ морской болезни, и он скоро кончится.

Она раскрыла глаза и удивленно взглянула на него:

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. Когда у вас пройдет приступ тошноты, я дам вам выпить воды и съесть немного этого печенья. Оно безвкусное и очень твердое, но, поверьте, вам станет гораздо легче, обещаю!

Жаклин вздохнула и закрыла глаза. Его слова были такими обнадеживающими, а руки такими нежными, что она тут же поверила в свое скорое выздоровление.

Арман посидел возле нее еще несколько минут. Когда ему показалось, что Жаклин заснула, он поднялся, чтобы приказать принести еще угля, так как в каюте стало прохладно; но неожиданно она схватила его за руку.

— Пожалуйста, не уходите. — Голос ее звучал чуть слышно.

— Я скоро вернусь…

— Нет, не оставляйте меня одну. — Жаклин попыталась сильнее сжать его руку.

Арман понял, что не сможет отказать ей — не потому, что мог помочь; просто с ним она чувствовала себя в безопасности.

— Хорошо, я останусь. — Он погладил ее холодные пальцы.

Жаклин с облегчением вздохнула и закрыла глаза, а Арман сел на стул рядом с кроватью и приготовился просидеть так всю ночь.

Они прибыли в Дувр ровно в полдень. К этому времени Жаклин чувствовала себя намного лучше. С помощью Армана, или, как она предпочитала называть его, месье Сент-Джеймса, ей удалось немного поесть и выпить чаю. Убедившись, что тошнота прошла, Арман велел ей провести остаток плавания в каюте. Впервые она с радостью подчинилась его требованиям. Однако, как только они подошли к пристани, Жаклин почувствовала, что в ней начинает нарастать возбуждение. Она с беспокойством поглядывала на свою крестьянскую одежду, сваленную на полу в бесформенную кучу.

В это время в каюту вошел Арман — в руках он держал ворох шелка и кружев. Когда он разложил вещи на кровати, оказалось, что это красивое шелковое платье сиреневого цвета, нижняя рубашка из тонкого полотна и великолепная шляпка в тон платью, украшенная перьями и искусственными цветами.

Жаклин надела платье и с огорчением отметила, что оно гораздо лучше смотрелось бы на ней, не будь она так худа. Чтобы как-то выйти из положения, она перевязала платье на талии газовым шарфом, который дополнил ее туалет.

Взглянув на себя в зеркало, Жаклин сочла, что выглядит вполне сносно, и быстро вышла на палубу. Находившиеся поблизости моряки как по команде повернули головы в ее сторону и замерли в изумлении.

— Мадемуазель, — обратился к ней Сидни, — позвольте мне проводить вас к капитану.

Он отвел ее на капитанский мостик, где находился Арман. Повернувшись к ней, капитан принялся критически рассматривать новую внешность пассажирки, словно решая, нравится она ему или нет.

— Вам лучше? — спросил он довольно равнодушно.

— Гораздо лучше, спасибо, — ответила Жаклин и внимательно посмотрела на него, Он стоял перед ней такой огромный в своем черном плаще; его волосы были собраны в хвост и перевязаны бархатной лентой, но несколько непослушных прядей упали на лоб и теперь развевались на ветру. Все в нем говорило о силе и уверенности в сочетании с элегантностью.

— Я рад. — Отвернувшись от нее, Арман полностью переключил свое внимание на управление кораблем.

• Предыдущая
• 21/69
• Следующая