Пленить сердце горца - Монинг Карен Мари - Страница 56

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая

— Я не ударил тебя во сне? — прохрипел он. — Что это? Скажи мне, девочка!

— Просто мне нехорошо. Я не знаю, что случилось. Живот болит.

— Еда не поможет?

Он быстро порылся в сумках и, вытащив большой кусок жирной соленой говядины, сунул ей под нос.

— О нет! — взвыла Джиллиан, вскакивая на колени. Она как можно быстрее поползла в сторону, но успела пройти лишь несколько футов прежде, чем ее вырвало. В мгновение ока Гримм оказался рядом, отводя волосы от ее лица.

— Нет! — вскрикнула она. — Даже не смотри на меня.

Джиллиан в жизни нечасто тошнило, но, когда это случалось, она терпеть не могла, когда кто-нибудь видел ее слабость, вызванную неподвластными ей силами. От этого она чувствовала себя совершенно беспомощной.

Вероятно, это было наказанием за то, что она замышляла обман. «Но это все нельзя назвать справедливым», — сердито подумала она. Ведь она никогда прежде не обманывала — и, конечно же, имела право сделать это один раз — особенно когда это было задумано для такого хорошего дела. Им надо остановиться в Тулуте. Ей нужны были ответы, которые, как она подозревала, могли быть найдены только при возвращении к корням Гримма.

— Тише, девочка, все в порядке. Что я могу сделать? Что тебе нужно?

«Это не мог быть яд», — судорожно перебирал в уме все возможности Гримм. Он сам готовил пищу, которую они ели накануне — из оленины, которую он добыл и засолил, когда прятался в горах. «Тогда что это?» — ломал он себе голову, барахтаясь в потоке эмоций: беспомощности, страха, понимания того, что эта женщина в его объятиях значила для него все и что он взял бы на себя любую болезнь, какая у нее была, если бы мог хоть как-то помочь ей.

Джиллиан снова конвульсивно содрогнулась в его руках, и Гримм обнял ее дрожащее тело.

Прошло какое-то время, и Джиллиан перестала дрожать. Когда она наконец успокоилась, он завернул ее в теплое одеяло и согрел над огнем немного воды. Пока он обмывал Джиллиан лицо, она лежала абсолютно неподвижно. Он был загипнотизирован ее красотой; несмотря на болезнь, она казалась такой светлой: полупрозрачная кожа цвета слоновой кости, темно-розовые губы, нежно рдеющие от прилива крови щеки…

— Ты чувствуешь себя лучше, девочка?

Глубоко вздохнув, она кивнула.

— Кажется, да. Но я не уверена, что смогу проехать очень далеко сегодня. Нет ли такого места, где можно было бы остановиться до Далкейта? — жалобно промолвила она.

— Возможно, нам вовсе не следует ехать, — уклонился он от ответа, но надо было двигаться дальше, и он знал это. Задержаться здесь еще на день было крайне опасно. Если Маккейны преследовали их, этот лишний день мог стоить им жизни. Закрыв глаза, он размышлял над дилеммой. Что, если они отправятся в путь, а ей станет еще хуже? Куда он мог отвезти ее? Где они могли бы спрятаться, пока она не поправится настолько, что снова сможет сесть на коня?

«Конечно, — подумал он язвительно. — Тулут!».

По мере приближения к родной деревне Гримм все больше погружался в угрюмое молчание.

Весь день они неторопливо ехали, часто останавливаясь на отдых, и Джиллиан быстро восстановила привычную бодрость. Но, несмотря на улучшившееся самочувствие, она принуждала себя продолжать притворство, — слишком близко были они к Тулуту, чтобы можно было допускать в душу сомнения.

Им надо в Тулут. Это было необходимо, независимо от того, одобряла ли она свои поступки или нет. Она не питала никаких иллюзий насчет того, что Гримм вернулся бы добровольно. Будь его воля, он забыл бы о самом существовании этой деревни. И хотя она смирилась с тем, что Гримм не мог заставить себя говорить о прошлом, у нее было подозрение, что возвращение в Тулут было более необходимым для него, чем для нее. Вполне возможно, что ему нужно было вновь встретиться со своими воспоминаниями и таким образом избавиться от них.

Что касается ее самой, ей надо было увидеть все воочию и пощупать руками, поговорить с его «спятившим» отцом и выудить из окружающих необходимую информацию. В развалинах и обломках разрушенного замка могли найтись подсказки, которые помогут ей понять любимого человека.

Джиллиан взглянула на его ладонь, такую большую, что та почти накрывала обе ее, — другой рукой он управлял Оккамом. Что же, по его мнению, было с ним не так? Благородный и честный, разве что не говорит о своем прошлом. Сильный, бесстрашный, лучший воин из всех, когда-либо ею виденных. Практически непобедимый. Затмевающий все эти легенды о мифических зверях и берсерках.

И она улыбнулась, подумав, что все эти легенды рождались там, где появлялись такие люди, как Гримм. А что, у него даже были такие же свирепые голубые глаза. Существуй берсерки на самом деле, он мог бы быть одним из тех могучих воинов, мечтательно подумала она. Ее вовсе не удивило, что он был сыном вождя, — благородством была отмечена каждая черта его великолепного лица. И, вздохнув от удовольствия, Джиллиан откинулась ему на грудь.

— Мы почти приехали, девочка, — успокаивающе сказал Гримм, неверно истолковав ее вздох.

— Мы поедем в замок? — слабым голосом спросила она.

— Нет. На утесе под названием Вотанов провал есть несколько пещер, где можно укрыться. Я играл там мальчиком и хорошо их знаю.

— А в замке не было бы теплее? Мне так холодно, Гримм, — она задрожала — как она надеялась — весьма убедительно.

— Если мне не изменяет память, Мальдебанн лежит в руинах.

Гримм плотнее подвернул плед у нее на плечах и сильнее прижал ее к своему горячему телу.

— Я не уверен, что там остались какие-нибудь стены. Кроме того, если мой отец все еще где-то поблизости, он, вероятно, бродит призраком по обваливающимся залам.

— Ну, а как насчет деревни? Наверняка там остались некоторые из твоих людей?

Ей не хотелось лишать себя встреч с людьми, которые могли бы знать что-нибудь об ее воине-горце, раз уж ей удалось уговорить его приехать в Тулут.

— Джиллиан, они вырезали всю деревню. Подозреваю, она совсем брошена. Нам сильно повезет, если даже пещеры еще проходимы. Некоторые туннели обвалились, а многие завалены камнями еще в те годы, когда я там играл.

— Тем больше причин ехать в замок, — быстро сориентировалась она. — Похоже, пещеры опасны.

Гриму шумно выдохнул.

— Ну и настырная же ты девчонка!

— Просто мне так холодно, — захныкала она, отгоняя прочь вину, которую чувствовала, обманывая его. А ведь этот обман был пользы ради!

Его руки крепче обняли ее.

— Я позабочусь о тебе, Джиллиан, обещаю!

— Где они, Гиллес? — поинтересовался Ронин.

— Почти в трех милях к востоку, милорд.

Ронин нервно одернул свой тартан и повернулся к брату.

— Я хорошо выгляжу?

Бальдур усмехнулся.

— Я хорошо выгляжу? — повторил он деланным фальцетом, красуясь перед воображаемой аудиторией.

Ронин ткнул его кулаком.

— Прекрати, Бальдур. Это важно. Сегодня я знакомлюсь с женой своего сына.

— Точнее, сегодня ты знакомишься со своим сыном, — поправил Бальдур.

Ронин потупил взгляд в каменный пол.

— Да, это точно, — наконец сказал он, запрокинув голову и встревоженно глядя на Бальдура. — Что, если он до сих пор меня ненавидит? Что, если он подъедет, плюнет мне в лицо и ускачет прочь?

Улыбка сползла с губ Бальдура.

— Тогда я изобью парня до бесчувствия и свяжу, и мы вдвоем поговорим с ним. Убедительно и не спеша.

Лицо Ронина вмиг просветлело.

— Ну, вот и план, — оптимистично заметил он. — Может, поступить так сразу же, что скажешь?

— Ронин!

Ронин пожал плечами.

— Просто это представляется мне самым верным способом, — защищаясь, сказал он.

Бальдур окинул оценивающим взглядом брата: нервные мозолистые пальцы, разглаживающие парадный килт, гладко зачесанные черные волосы, щедро посеребренные сединой. Украшенный драгоценными камнями кинжал и густой бархатистый спорран, широкие плечи и уже не слишком узкая талия. Он казался выше ростом, и осанка была горделивее, чем все эти долгие годы. В голубых глазах отражались радость, надежда и… страх.

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая